|
Тиражи и виражи |
 |
| Фото: ЮРИЙ МАРТЬЯНОВ, "Ъ" |
— Что изменилось в российском книгоиздании по сравнению с прошлым годом?
— Основная тенденция — несколько неожиданный для книжного сообщества рост не только числа названий, с 70 тыс. до 80 тыс., но и рост тиражей с 590 млн до 720 млн. Такой тираж был зафиксирован Российской книжной палатой. Но тут встает вопрос о точности этих данных. Даже глава книжной палаты Борис Ленский признавал, что в эти расчеты не попадают порядка 15% выходящих в России книг. Получается, что если вдруг издатели проявят ответственность и будут дисциплинированно присылать образцы экземпляров, это само собой приведет к росту показателей. Хотя на самом деле на рынке ничего и не изменится. Вполне возможно, что в этом году все так и произошло.
Главная же опасность в том, что книга не всегда доходит от автора до читателя. Наше место на книжном рынке — это роль посредника. И здесь есть два звена — это книжные издатели и книжная торговля. И те данные, которые чаще всего публикуются в профессиональной прессе, процентов на 80 касаются издателей. Книжный капитал сосредоточен сейчас в издательском секторе. Книготорговцы исторически выполняли подчиненную роль, и это привело к тому, что это звено учитывается слабо. Возникает так называемое "узкое горлышко". Дело в том, что объем книгоиздания растет, но он не проходит через "узкое горлышко" книжной торговли.
Розничный рынок состоит из трех частей: это реализация книг через специализированные места продаж, через систему адресной доставки и поставка книг в библиотеки. В России сейчас доминирует магазинная форма торговли. Если лет пять-семь назад доминировали лотки (тогда нужно было удовлетворить спрос на массовую литературу, на всех этих анжелик и чейзов), то теперь читательский интерес сместился в область специальной литературы, требующей магазинов в несколько десятков тысяч наименований. Но книжная торговля находится сейчас в состоянии конкуренции с другими рынками, другими торговыми сетями. Вот, например, в Нижнем Новгороде нас выселили из одного из магазинов, предложив большую арендную ставку за наше место. Так что работая в рыночных условиях, мы должны получать доход с торговой площади, сравнимый с другими рынками.
Получается, что издатели увеличивают число выпускаемых наименований, а книжная торговля не может их представить покупателю. В борьбе за место под солнцем книги оказываются вытеснены продуктами, аудио- и видеотехникой. Экземпляры остаются невостребованными: они накапливаются у издателя или у оптовика. Поэтому по цифрам и докладам все выглядит неплохо, но радоваться еще очень рано. "Узкое горлышко" российской книготорговли сейчас держит дальнейшее развитие.
— Писатели обвиняют книгораспространителей в том, что их книги не доходят до регионов. Что вы им ответите?
— При создании магазинов книгораспространители сталкиваются с необходимостью либо платить арендную плату по рыночной ставке, либо покупать магазин в собственность, что примерно эквивалентно сумме арендных ставок от четырех до восьми лет. Этих денег на российском рынке книгоиздания нет. Они могут прийти извне, тут требуется интерес крупного капитала к российскому книжному рынку, причем интерес даже не совсем рыночный, отдача тут не такая быстрая, как в нефтяном бизнесе. Называть это богоугодным делом не хотелось бы, но это нечто подобное. Либо средства должны аккумулироваться в самом рынке. В России сейчас порядка 2,5 тыс. книжных магазинов. Это в среднем один магазин на 60 тыс. жителей. Для сравнения: в странах Западной и Восточной Европы (в которой еще недавно жили так же, как и мы) среднее количество жителей на один книжный магазин — 10-15 тыс. человек. То есть у нас фактически существует дефицит книжных магазинов: чтобы приблизиться к западному уровню, необходимо увеличить их число в 2-3 раза.
На Западе немало книжных магазинов в городах с населением 30-50 тыс. человек. Причем это магазины с ассортиментом 15-20 тыс. У нас же в России средний ассортимент книжного магазина меньше в два-три раза. А в небольших городах книжных магазинов нет вообще! Вот например, мы мониторили несколько городов и узнали, что даже в Красноярске всего около 57 объектов, которые можно назвать книжными магазинами. В Самаре мы нашли таких около 60. Наша компания старается пускать прибыль на новые магазины: второй год подряд мы строим около 40-50 книжных магазинов. Вот недавно открыли огромный супермаркет в Москве — "Литера". Но это процесс не быстрый: если учитывать, что России не хватает нескольких тысяч магазинов, на это уйдет, по моим оценкам, порядка десяти лет. А будут ли через десять лет читать книжки в том же объеме, как сейчас, очень большой вопрос. И все же в течение двух-трех, максимум пяти лет российский книжный рынок должен найти средства для построения сети распространения, аналогичной западным странам.
— А почему у нас появляется так мало новых авторов?
— Сравним с Великобританией: там за год издается более 100 тыс. наименований. И это для 55 млн жителей, консервативно настроенных, любящих футбол и так далее. А в России даже если выходят 80-100 тыс. наименований, то они приходятся на 145 млн жителей. На тысячу человек в России примерно два автора способны написать одну книгу в год. Конечно, среди них бывают и графоманы, но есть люди, у которых есть знания, интересные факты, интересные сюжеты, и вот сейчас они пишут в стол. Чаще всего они получают отказ по одной простой причине: издатель для того, чтобы выжить, сейчас не имеет права рисковать. Если наш издатель на пять тиражей издаст один непродаваемый, он, скорее всего, понесет убыток. А в западном книгоиздании обратная ситуация. Себестоимость-то книги на Западе практически равна российской, потому что бумага уже давно торгуется на рынке по мировой цене, как и нефть. Но издатель на Западе, напечатав пять тиражей за ту же самую стоимость (при этом заплатив автору в 10-15 раз больше, чем у нас в России, потому что автор там хочет получать тысячи долларов, а не тысячу рублей), сможет остаться в прибыли. В той же Великобритании престарелая дама, проживающая в графстве Шеффилд, сумевшая напечатать биографию, может напечатать ее тиражом 3 тыс. экз. и попасть в книжный магазин. Если она будет интересна — ее купят. А у нас даже автор, напечатавший книгу, которую с удовольствием прочитали несколько десятков его друзей, не попадет к читателю, потому что издатель не имеет права рисковать.
— Неужели ситуация так безвыходна?
— Можно долго говорить о социальной значимости книги, просто есть факты. Например, в одной из скандинавских стран на государственном уровне было отменено антимонопольное законодательство в области книжного рынка. Там фактически разрешили делать картельный сговор. Потому что было доказано, что если книжка не будет стоить одинаковую цену во всех магазинах, то автор не сможет напечататься. А у нас в отношении книжного рынка любые рыночные законы очень редко работают. В Германии рынок регулируется Биржевым союзом немецких издателей и книготорговцев, насчитывающем несколько тысяч человек. Вы себе представляете общественную организацию в несколько тысяч человек, которая регулирует рынок?
Самое забавное, что когда я познакомился со структурой рынков Англии, США или Германии, оказалось, что розничные и оптовые наценки в этих странах практически идентичны тому, что есть у нас. Приведу цифры. Средняя цена немецкой книги, проданной в розничной торговле в 2003 году,— $15. Средняя цена российской книги, проданной в России,— $2,5 (средняя цена книги, которая продается в российских городах с населением менее 100 тыс. человек или в районных центрах, не превышает $1,5). Естественно, это сводится к тому, что продаются книжки менее дорогие: и по цене, и, так сказать, по качеству. А вот, например, у дорогих альбомов стоимостью от 500 рублей 80% тиражей остаются в пределах московской кольцевой автодороги. Потому что здесь существует спрос.
Я ни в коем случае не хочу утверждать, что подними мы сейчас цены на книги, все будет хорошо. Но есть два пути. Либо придет внешний инвестор и на книжный рынок попадут суммы в сотни миллионов долларов. Либо субъекты российского книжного рынка смогут в течение трех-пяти лет договориться между собой, постоянно улучшая каналы распространения и возможность издавать много новых авторов, и поднимут состояние рынка хотя бы до уровня Восточной Европы. Но готово ли книжное сообщество идти по этому пути? Пока рынок находится в довольно диком состоянии.
— Слухи об интересе тех или иных олигархов к книжному бизнесу время от времени возникают. Каковы ваши прогнозы?
— Я не очень верю в олигарха, который способен расстаться с $10 млн либо $100 млн, не рассчитав во что они превратятся. Я таких пока не видел. Пока это больше разговоры, чем реальность.
— Каково соотношение массовой и элитарной продукции? Выгоднее выпустить много детективов или все же попробовать с другими жанрами?
— У нас, как бы странно это ни показалось, любая книга имеет своего читателя. Просто нужно его найти. Например, мы одну научную книжку с мудреным названием никак не могли продать. Но выяснилось, что она нужна в Томске. Может, кто-то писал диссертацию на эту тему. Эта книга должна быть для такого читателя доступной по цене, а также доступным должен быть поиск в книжных магазинах, поиск в интернете, заказ через каталоги. Тогда человек точно знает, что эта книга имеет то содержание, которое ему нужно, и получает ее в нужный для него срок. А этот важный момент как раз не может обеспечить нынешняя структура рынка.
— А за счет чего в дальнейшем будет увеличиваться количество наименований? За счет массовой литературы или, например, за счет научной и специальной?
— Первое, что будет расти, это, конечно, нон-фикшн. Этот рынок растет за счет специальной литературы, литературы по разным отраслям знаний. Это и школьное образование, и высшее образование, и образование в разных видах деятельности, начиная от Справочника яхтсмена и заканчивая "Маркетингом для миллионов". В дальнейшем книжный рынок может расти за счет политики самих издательств. На западном рынке есть возможность повлиять на читателя. На нашем рынке этого нет. Сейчас делаются попытки "поднять" ту или иную книгу. Но пока что-то не видно, например, рекламы книги на телевидении. На Западе расходы на продвижение книги составляют примерно 7-8% от конечной стоимости. У нас же расходы на маркетинг составляют в лучшем случае несколько процентов от бюджета издателя. Поэтому книга как товар пока двигается очень слабо.