«Ъ» спросил предпринимателей, общественных и культурных деятелей о том, как они работают в локдаун.
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Фото: Игорь Иванко, Коммерсантъ
Юнис Теймурханлы, ресторатор, владелец и управляющий отеля «Гельвеция» (Санкт-Петербург):
Фото: wikimedia
— Впервые нам разрешили не закрывать ресторан, но он не обслуживает посетителей с улицы. Только проживающих в отеле.
Сейчас Санкт-Петербург остается точкой притяжения для путешествий, но гарантий и стабильности нет, поэтому так же ведет себя потребитель, показывающий очень низкую глубину бронирования.
Елена Крылова, владелица и директор галереи и арт-магазина Cubed в арт-пространстве Cube.Moscow:
— К сожалению, деятельность галерей законодательно приравнена к деятельности торговых предприятий, поэтому нам пришлось закрыть наше пространство.
Онлайн-продажи возможны, однако искусство и арт-объекты всегда лучше рассматривать и выбирать вживую. Нерабочая неделя на четверть уменьшила планируемую выручку месяца в «высокий» сезон. А субсидии на поддержку нам не положены, поэтому будем стоически компенсировать убыток, работая с удвоенной силой в надежде на предновогодние продажи.
Валерий Дробыш, основатель продюсерского центра Startup Music:
Фото: IPQuorum
— Весь локдаун провожу с семьей, но постоянно работаю. Мы ничего не отменили, но все 100% мероприятий — с конца октября до конца года — перенесли на другие даты. Даже декабрь, который полностью забит турами. Теперь все пройдет в конце января и феврале...
Зарплату не срезал, но больше мотивировал коллег, чтобы они учились созидать в разных условиях. В принципе, умение работать на удаленке и самостоятельность, в том числе при принятии решений,— отдельное искусство.
Сергей Балаев, фермер из Коломны:
Фото: Андрей Епихин / ТАСС
— Работаем, как и многие, с ограничениями. У нас же ферма, животным же не объяснишь, что карантин. Им кушать хочется. А еще чистим, моем, много чего. Еда, сыры — навынос, бани закрыли, да и мало кто к нам сейчас едет, все боятся.
Мечтаю об одном — только бы не продлили, а то будет совсем худо. При этом не понимаю, почему в автобусе, самолете всем кучей можно передвигаться, а в ресторан пойти и за отдельным столиком посидеть — нельзя?
Наталья О`Шей, лидер и основатель фолк-роковой группы «Мельница»:
Фото: Мария Старикова, Коммерсантъ
— Да почти не работается, потому что локдаун наступил не только в Москве, но и в регионах. После отмены концерта в «Крокус-Холле» 29 октября пришлось отменить и наш тур. Сейчас пытаемся перенести все на более поздние сроки уже в будущем году.
Наша работа свелась к тому, чтобы уладить логистику будущих туров, к общению с разъяренными поклонниками, ну и возможности позаниматься новым материалом, который у нас, слава богу, есть. А еще занимаюсь домашними хозяйственными и медицинскими делами.
Иосиф Райхельгауз, режиссер, худрук московского театра «Школа современной пьесы»:
Фото: Александр Казаков, Коммерсантъ
— У нас идут репетиции, спектакли. Да, ограничена заполняемость, старательно соблюдаем все меры предосторожности, но творческие люди не могут остановить работу, это смерти подобно.
Валерий Горегляд, главный аудитор Банка России:
Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ
— Работаю как обычно. Мы выполняем распоряжение городских властей, поэтому большинство сотрудников переведено работать на удаленку. Но те, кто находится на критически важных направлениях, продолжают оставаться на своих рабочих местах, в том числе и я. Поэтому для меня ничего не изменилось.
Петр Сивов, председатель производственного кооператива «Дулевский фарфор»:
Фото: Архив Петра Сивова
— Мы остановили роспись продукции, но работал обжиг, чтобы использовать тепло от печей для обогрева основного производственного корпуса и поддержания инженерных систем. Большая часть сотрудников отправлена на это время в отпуск, им оплатим среднюю зарплату за простой. Но такого количества заболевших, как в первую волну, когда прерывалось производство, уже нет. У нас вакцинировано 68,7% сотрудников.
По сравнению с первой волной, когда при сохранении рабочих мест государство компенсировало минимальную зарплату, никакой поддержки мы не получили. Обещают только кредиты, которые надо отдавать полностью. При этом мы остаемся системообразующим предприятием, и от нас требуют всю отчетность по объемам выпуска, задолженности по зарплатам и т. д.
Все-таки эти полторы недели мы продержимся. А дальше пока сложно спрогнозировать.
Елена Мартьянова, директор благотворительного фонда помощи хосписам «Вера»:
Фото: «Вера»
— У боли нет выходных. Поэтому фонд и хосписы продолжают работу даже в «нерабочие дни». Для тяжелобольных детей в регионах мы продолжаем закупать и доставлять жизненно необходимые вещи: питание, гигиенические средства, фильтры для аппаратов ИВЛ. Юристы и психологи продолжают консультировать родителей. А в хосписах продолжают заботиться о пациентах 24/7 — обезболивать, облегчать симптомы болезни.
Правда, мы вынуждены ограничить посещение хосписов нашим волонтерам — это уже гигантская потеря, поскольку в конце жизни помощь не сводится только к медицине и обезболиванию. Важна забота, уют, человеческое тепло рядом. Частично это можно восполнить общением по видео — но не до конца.
Очень надеемся, что это ненадолго. Не может уйти на каникулы и наша горячая линия — люди звонят на нее, чтобы получить психологическую поддержку или экстренную консультацию по лечению боли или получению паллиативной помощи.
Алексей Волин, генеральный директор ФГУП «Космическая связь»:
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
— Мы являемся предприятием, которое оказывает услуги 24 часа в сутки и без выходных, поэтому работаем всегда. Поэтому сильных изменений почти нет. Единственное, мы организовали процесс таким образом, чтобы в офисе находилось как можно меньше людей.
