Музей истории ГУЛАГа открыл на своей территории Сад памяти, наполненный свидетельствами о советских репрессиях. Это деревья и камни из памятных мест, могильные плиты из депортированного ингушского селения и лагерная вышка с Колымы. Потомки репрессированных надеются, что сад сохранит память об истории страны для будущих поколений.
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Фото: Коммерсантъ / Александр Казаков / купить фото
Сад памяти было решено открыть на небольшом участке за зданием Музея истории ГУЛАГа. Эта территория была закрыта от горожан 40 лет — все это время тут стоял бетонный забор, скрывавший охранную зону вентиляционных шахт метрополитена. Теперь здесь будут расти деревья — но не стандартные саженцы из коммерческих питомников. Вот, например, сибирская кедровая сосна, высаженная в память о репрессированном татарском писателе Гумере Галееве. Ее передала музею дочь писателя Гузель Ибрагимова. «Отца на родине называли “татарским Белинским”, он один из создателей Союза писателей Татарстана,— рассказала госпожа Ибрагимова.— Мне было два года, когда отца арестовали в 1937 году. Через пять месяцев забрали и маму. Она вернулась через шесть лет, а отец — через десять лет. Потом его опять арестовали, отправили в ссылку на лесоповал в Красноярский край, где он в 1954 году погиб, не дожив три месяца до своей реабилитации». Могилу Гумера Галеева только два года назад нашли краеведы. Оттуда, из тайги, Гузель Ибрагимовой прислали кедровую шишку с семенами. «Выжило два саженца. Один у меня на даче растет, второй теперь тут, в Саду памяти,— говорит госпожа Ибрагимова.— Нас через несколько лет не будет, а память останется в виде этого сада».
Рядом растет клен, привезенный с острова Лисий в Японском море — там была женская колония, занимавшаяся заготовкой рыбы. Еще один клен был привезен с территории бывшего расстрельного полигона НКВД «Коммунарка» под Москвой, где были захоронены несколько тысяч человек. Далее — кедровый стланик с территории лагеря «Днепровский». Он увековечен в знаменитом рассказе Варлама Шаламова: «Стланик — дерево надежд, единственное на Крайнем Севере вечнозеленое дерево…» И лиственница оттуда же — она посажена дочерью создателя отечественной космонавтики Сергея Королева, в 1939 году сосланного на Колыму. Неподалеку — рябина, привезенная из ботанического сада УрО РАН в Екатеринбурге. Основатель и первый директор этого сада, археолог и этнограф Александр Лебедев, был расстрелян в 1938 году. А чуть подальше стоит береза, выращенная из семян деревьев, за которыми ухаживали заключенные Соловецкого лагеря. Она посажена в память о писателе Александре Солженицыне. Сын писателя Ермолай Солженицын подчеркнул на открытии Сада памяти, что человеческие потери в Великой Отечественной войне и потери от репрессий близки: «Есть перекос в том, что мы активно помним одно, а другое забываем. И это должно поменяться».
Часть деревьев, доставленных из памятных мест, в итоге будут высажены на улицах, в скверах и парках Москвы.
«Деревья нам начали привозить еще в 2015 году, мы их высаживали в питомнике, чтобы дать возможность акклиматизироваться, но их больше, чем может поместиться в саду»,— пояснил директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов.
В саду установлена вышка надзирателей из магаданского лагеря «Днепровский». Он действовал с 1941 по 1955 год — заключенные, осужденные по политическим статьям, добывали там олово: «Мы ее разобрали, привезли сюда и снова собрали. Только несколько ветхих досок было заменено, а так она полностью та же»,— рассказал господин Романов. По его словам, свидетельств о репрессиях с каждым годом становится все меньше. Лагерь «Днепровский» — один из наиболее сохранившихся островков «архипелага ГУЛАГ», но и там деревянные постройки ветшают и исчезают. В прошлом году власти Магаданской области пообещали создать там музей.
В одном из уголков сада лежат большие камни. Это «чурты» — так на Северном Кавказе называют могильные плиты. Они привезены из ингушского селения Яндиево — одного из мест, откуда в 1944 году были депортированы ингуши в Казахстан и Среднюю Азию. «Мы поехали в горную часть Ингушетии, думали, что могло бы символизировать трагедию массовой депортации. И нам все сказали — разбитые могильные камни»,— пояснил “Ъ” господин Романов. Он рассказал, что ингуши, узнавая о миссии музея, предлагали помощь в перевозке тяжелых камней в Москву. Представители транспортной компании в Магасе, узнав, какой им привезли груз, взяли на себя все расходы по доставке.
В музее благодарят власти города за помощь, но отмечают, что сад был создан исключительно при поддержке неравнодушных людей — без бюджетных средств. Имена благотворителей представлены в холле при выходе в Сад памяти.
«Но особенно хотелось отметить Александра Светакова, а также Романа Абрамовича — благодаря ему у нас в Саду памяти появился выставочный павильон. Выставочного пространства нашему музею катастрофически не хватало. Есть много тем и историй, которые не поместились в постоянную экспозицию, но о которых необходимо рассказать»,— говорит господин Романов.
Прототипом павильона стал дощатый ангар, построенный в 1925 году для единственного на Соловках лагерного гидросамолета. Сам павильон практически лишен стен — их заменяют более 20 распашных ворот. Даже с улицы в широкие щели этих ворот видно нынешнюю экспозицию — лагерные предметы, привезенные с Чукотки и Колымы.