В ночь с 12 на 13 мая на всех цифровых платформах появился «Счастья нет» — хронологически последний альбом группы «Колибри», записанный на средства, собранные с помощью краудфандинга. Одна часть бывших участниц коллектива, распавшегося десять лет назад, считает, что он и впрямь станет самым последним. Вторая не спешит с выводами. Мы поговорили с Инной, Еленой и Ириной по одиночке, и этому также есть свои причины.
Фото: предоставлено группой «Колибри»
Фото: предоставлено группой «Колибри»
Инна Волкова в эти дни плотно занималась подготовкой презентации-прослушивания — секретного мероприятия для друзей и прессы, прошедшего за три дня до релиза альбома.
— Как вам кажется, понравился ли гостям альбом?
— Мне трудно судить. Я знаю, что он очень непростой, нахлобучивающий, за один раз его не объять, только общее впечатление, может быть, получится словить. Для меня было важно, чтобы получилось шоу, которое сделали Олег Михайлов, Алена Коган и лаборанты АХЕ, невозможно талантливые парни. Это сильное и быстрое решение, мы делали шоу несколько дней подряд совокупными усилиями и мозговыми штурмами. Для меня это было отличное приключение, я никогда не работала с такими людьми и находилась в бесконечном счастье.
— Вы изначально договорились, что у каждой из вас на альбоме будет по пять песен?
— Никаких концепций не было. Материала много, мы не записали всего, что могли,— просто денег было ровно столько, что с трудом дотянули до 15 песен. Поскольку мы понимаем, что певиц три, у каждой вагон материала, сделали по справедливости — каждая исполнила пять песен.
— Предполагалось, что «Счастья нет» выйдет осенью. Что тогда помешало?
— Мешает все. Во-первых, альбом не выпускается, что называется, в лужу. Он выпускается в цифровое пространство. Это отдельная сфера, с представителями которой нужно договориться на тех условиях, которые бы нас устроили. Кроме этого альбома, следующим будет переиздание «Манеры поведения» — совершенно в другом звуке, нежели тот, который все слушали последние 30 лет. Плюс два бонуса. Первый альбом «Колибри» 1991 года теперь выйдет в своем натуральном качестве: сделан новый мастеринг, взяты другие исходники. Одну Наташкину — Наташи Пивоваровой — песню мы добыли со старых оцифровок, она очень сырая, очень неготовая, но это крайне забавный артефакт. Еще одну сложили из нескольких кусочков, я ее спела: это та песня, которую Наташа меня попросила исполнить году в 1990-м, она у нее не шла. А я тогда первый раз в жизни подошла к микрофону. Он меня так испугал, что я почувствовала себя зыбко и очень неуверенно. И вот спустя 30 лет спела ей эту песню, отдала должок. Надеюсь, она как-нибудь там, в своих других мирах, догадается об этом.
А потом выпустим и все остальные альбомы, весь наш каталог, который сейчас не присутствует на цифровых площадках: если он там есть, то только пиратский. А мы официально выпустим весь багаж — минимум 144 трека.
— Сейчас альбом выйдет на цифровых платформах, а когда в физическом виде?
— Материальные носители мы тоже будем делать, но позже. По большей части удовлетворим тех покупателей лотов, которые так помогли осуществиться нашей идее. Мы собрали деньги на «Планете» путем продажи лотов и привлечения средств добрых прекрасных людей.
— 878 тыс. рублей, или 117% от необходимого.
— Да. Но надо понимать, что мы находимся в официальном поле. Часть берет себе платформа, которая занимается сбором. Существует понятие «доход» — и подоходный налог. Все оставшееся было в нашем распоряжении. Для 15 песен это очень небольшая сумма, говорю как специалист.
— На маленькой импровизированной конференции после прослушивания, где были вы с Ириной, мне показалось, что у вас, мягко говоря, натянутые отношения.
— Я ушла из группы «Колибри» в 2011 году от того, что понимала: все выгорело в группе, это пустое мертвое место. Вся энергия, которая там была раньше, просто кончилась. Я ушла. Думала, может быть, девушки будут продолжать. Они не стали — видимо, им и не надо было.
— Как тогда вообще стал возможным альбом?
— Никита Манаков, наш поклонник из Благовещенска,— тот парень, с которым я просто переписывалась в «Фейсбуке», был катализатором процесса. Я ему рассказала, что есть еще материал, незаписанные песни. «Инна, это нужно сделать,— постоянно говорил он.— Пожалуйста, возьми себя в руки, пожалуйста, займись этим. Я помогу как могу».
Я очень не хотела этого делать. Мы настолько друг от друга устали… И не нуждаемся друг в друге абсолютно. Но вступила в силу высшая идея — альбом. Мне кажется, что альбом настолько выше и лучше нас, выше этих дамских непоняток, что я очень рада, что мы его сделали. Привлекли такие чудесные творческие силы, таких прекрасных музыкантов, как Виктор Санков и Олег Эмиров. Андрей Алякринский свел альбом, Борис Истомин отмастерил. Я очень рада, что провела полтора года таким образом.
— Возможно, для вас троих по отдельности еще не поставлена точка.
— Могу говорить только о себе. Если я еще раз найду общий язык с какими-нибудь прекрасными музыкантами, я с удовольствием что-нибудь запишу. Во мне огонь не погас. Я могу, мне интересно.
— Последние десять лет вы в музыке каким-то образом присутствовали?
— Никаким. Я не пела все это время. Первый год приходила в себя от того, что ушла из группы, и понимала, что надо оглянуться и посмотреть на обычную жизнь, как там все шевелится иначе. Потом немножечко очнулась и стала вести странички «Колибри» в соцсетях «ВКонтакте» и «Фейсбуке». Но я думала, что веду мемориальные странички: собирала фотографии, архивировала. Мне очень много помогал Никита Манаков: он приводил в порядок видео, даже сделал клип на песню, которой никогда не касалась рука видеорежиссера. Мы просто собирали и архивировали, собирали и архивировали, чтобы это не пропало в бездне времени. Я описывала фотографии, указывала годы, события, авторов — все, чем можно объяснить кадр. В какой-то момент Никита стал интересоваться тем, что еще есть, и пришлось ему рассказать, что да, есть еще в пороховницах неистраченные запасы пороха.
— Как вы думаете, если бы Наташа Пивоварова была жива, история «Колибри» могла быть другой?
— Наташа ушла из группы в 1998 году, она после этого жила еще десять лет, сделала свой проект, еще один, записала альбом. И думаю, была счастлива. Я думаю, уйдя из группы, она тоже освободилась от неких пут и смогла вздохнуть свободно, как бы ни казалось это со стороны совершенно обратным. Своим уходом она позволила нам еще побыть: мы немножко перераспределили энергию и с большим удовольствием провели какое-то время вместе.
— Общее настроение альбома — минорное, так?
— Ну а счастья же нет. Взрослые люди имеют право и возможность сказать это вслух: счастья нет.
— «Но есть покой и воля…»
— Совершенно верно, отправной точкой было именно это. У меня с Андреем Шелютто был мозговой штурм, мы гнали друг другу названия. Я перебирала: покой, норма, покой и воля. Он: «Давай сразу — “Счастья нет”!» Я: «Давай. Но девушки на это не пойдут». И я потратила прилично сил на то, чтобы убедить своих коллег, что это хорошее название, сильное, простое и прямое. Без всяких канделябров, фиг в кармане и шариков-фонариков.
— В какой момент появился Андрей Шелютто?
— Я решила пойти к Андрею, потому что помню, что сто пятьдесят миллионов лет назад мы были знакомы. Написала ему, пришла. Альбома нет, я на словах рассказала, пропела песен, начитала текстов, скакала, прыгала, сделала презентацию всей своей фигурой. И он сказал да. Выкинул веер картинок: «Пожалуйста, выбирай все, что хочешь». Это правда подарок, Андрей шикарный. Я выбрала картинки к трем синглам и обложку. Он настоящий мужчина. Он знает, что мы совсем стеснены в средствах. Это великолепный жест с его стороны, я страшно благодарна.
— Чем вы планируете заниматься в ближайшие годы, когда и работа по переизданию закончится?
— Не знаю. По-прежнему буду вести странички. Теперь вообще-то у меня лейбл. (Смеется.) Я миновала всех посредников и представляю лейбл «Инна Волкова». Вообще, люблю песенки петь, текстики писать. Это то, что мне действительно нравится. Все остальное совершенно не нравится, но надо.
Елена Юданова все вещи для этого альбома записала, не выходя из дома: в последние годы она передвигается в инвалидном кресле.
— Песни, которые для «Счастья нет» написали вы, новые или это старые наработки?
— Если честно, большинство — старые наработки, но они никогда не выходили. Одна совершенно новая, мелодия пришла мне в голову буквально в те дни, когда начал верстаться альбом, и мы собирали материал, у кого что есть. Какие-то уже выходили и появились как своего рода ремиксы. Пара вещей была написана давно, но они никогда нигде не звучали.
— Для вас же это тоже первая работа над музыкой «Колибри» за последние десять лет?
— Да.
— Какие чувства вы испытали? Ностальгию?
— Абсолютно ничего, кроме совершенно другого видения жизни. Знаете, когда болеешь, и не то чтобы прикован к кровати, но в принципе очень ограничен в движениях, начинаешь смотреть на жизнь по-другому и многое пересматриваешь. Очень многое видишь в ином свете. Так что ностальгии у меня не было. До сих пор внезапные возможные концерты во снах видятся так, будто в 40 лет приснилось, что у тебя завтра экзамен по физике, а ты ничего не помнишь.
— А как конкретно велась запись в вашем случае?
— Две песенки были записаны раньше в разных вариантах, взяли старый голос. А для одной записи — той, которая без слов,— ребята приехали ко мне домой. Современная аппаратура это позволяет делать, можно легко и просто писать все на дому. Главное — иметь соответствующий аппарат и возможность дальше обрабатывать. Здесь я как могла напела, с одышкой, жутко, ужасно, коряво, картаво, мимо нот. (Смеется.) Но они все поняли и все сделали, молодцы.
— Лена, простите за этот вопрос. Я знаю, что у вас полинейропатия. А вы сами об этом говорите или нет?
— Не хочется говорить о болезнях. Люди-то причем? У каждого свои сложности.
— Вы будете следить за тем, как воспримут альбом? Или это уже перевернутая страница?
— Я вообще делами в группе никогда не занималась. У меня нет стремления ни к какому виду власти. Могу быть хорошим исполнителем, таким секретарем, но не более того. Есть люди в группе, которые хотели этим заниматься, и слава богу. А мое дело десятое.
— Не появилось ли у вас идеи записать что-то свое, отдельное от «Колибри»?
— Давно есть такая идея, и материалы есть. Даже были попытки, но не срасталось. У нас дома кроме обычных клавиш ничего нет. Можно записать какое-то демо и отдать талантливым друзьям. Или, может быть, муж сам попробует что-то сделать. У нас нет аппаратуры, чтобы вывести это на более или менее нормальный уровень, а так, как Монеточка… Я ни в коем случае не принижаю ее, с уважением отношусь к записям такого рода. Мне кажется это самое простое, честное и не сребролюбивое — отдать людям, что можешь. Вдруг кому-нибудь что-нибудь пригодится.
И альбом как альбом издавать не обязательно. Можно просто выложить в интернете как собрание песен. Если успею — запишу, не успею — не запишу.
Ирина Шароватова-Кооп живет довольно далеко за городом и в Северную столицу не рвется.
— Расскажите историю появления ваших песен на альбоме «Счастья нет».
— Сама идея родилась от того, что были прекрасные аранжировки, невоплощенные и позабытые. Никита Манаков, собирающий по крупицам историю группы, загорелся идеей реализовать альбом. И началось... В «Счастья нет» вошли и мои песни — да, не этого года и не прошлого, тем не менее никому не предъявленные, а значит, отчасти новые! Потому как если песня есть, но даже ты сама ее не слышала в записи — она новая! Таковыми являются «Если ты дышишь» и «Ничей Пес» — очень значимые для меня вещи.
По отношению к некоторым песням решение принималось коллегиально, да — нет. Песня «Один» записывалась не единожды. Тут выступает первой скрипкой аранжировщик, то есть хочет сделать так, как он слышит. Здесь я прислушиваюсь и уступаю — любопытно. Потому — два варианта. Иногда заканчивали незаконченное, и слава богу, что так. Набросков было много, текстов много, а реализовались эти! Welcome!
— Вы не думали записать собственный альбом?
— Думала, всегда думала и хочу это сделать! После совместной работы с Виктором Санковым поняла, что это возможно. Быть услышанной — это красиво и сильно. С этим альбомом, в эту пандемию вообще многое происходило коллегиально и дистанционно. «Счастья нет» — последний совместный альбом, говорит в сетях Инна. Я бы назвала его заключительным.
— У вас непростые отношения, верно?
— Верно. Их просто нет. И мне надо это принять, а я все еще заблуждаюсь. Безусловно, Инна вложила много энергии в то, чтобы все организовать и сделать этот альбом. Благодарность ей! Но и команда собралась превосходная, и ее помощь и мощь неоценимы. А дальше время покажет, что к чему.
— Чем вы занимались после того, как группа распалась в 2011-м?
— После этого были еще две виниловых пластинки: нужно было подписывать контракт, делать оформление и т. д. Эти проекты вела я. Я живу за городом, и любое телодвижение — это полтора часа туда, дело (возможно, на пять минут) и полтора часа обратно. Мы как раз купили дом. Я даже хотела пойти на биолого-почвенный факультет, потому что поняла, что это целая новая область для меня: трава, земля, растения. Нужно было заниматься дизайном, сажать деревья. Это я делала много лет с большим удовольствием.
— На биолого-почвенный не пошли?
— Не пошла. Но хочу сказать, что после того, как человек начинает жить за городом, город для него пропадает. Я не могу находиться в мегаполисе. На природе становишься более чистым — и более беззащитным.
— Вы ведь еще занимаетесь ароматерапией. Вот и на презентации капали масла на лампы…
— Я хотела создать аромаякорь для этого вечера. Не знаю, было ли это внятно, считано. Иногда запахи могут «выносить» сильно закрытых, заблокированных людей, даже если это запахи терапевтические. Зависит от множества факторов. Я хотела сделать лайт-версию, но при этом чтобы всем было хорошо. Ароматерапия — невероятно интересное направление, и оно меня интересует более прочего на сегодня.
— Что мешает вам стать блогером и рассказать историю группы со своей позиции? Может быть, тоже издать книгу. Или вам этого не надо?
— Вы правы, не надо. Я точно не блогер. Или не пробовала этим заниматься. Да и зачем, если каждое утро все про нас уже написано? Эта ниша оккупирована.
Я люблю эстетичные вещи. Если бы делала какой-то альбом-книгу (и, может быть, сделаю), то на хорошей бумаге, возможно, немного текста, с избранными фотографиями, красивыми орнаментами, чтобы это вплеталось во время. Сейчас все цифровое, и в противовес хочется иметь такую книгу, которую можно трогать руками, книгу, рождающую эмоции.
Но ровно сейчас мы говорим о нашем новом, заключительном альбоме, и для меня вопрос, есть ли счастье или «Счастья нет», остается открыт. Была потрясающая презентация, АХЕ — визионеры, представление было супер. Ждем видео! Деньги на альбом собраны с миру по нитке, что как минимум означает признание, а это ценно. Потому все чудесно, прекрасно, волшебно и великолепно!