Сейчас Артемиево-Веркольский мужской монастырь напоминает остров среди снегов Русского Севера. Остров покоя. Сюда приходят уставшие от мирской жизни, чтобы найти мир в себе. «Огонек» ушел в монастырь, но вернулся.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Кто только не едет сюда искать убежище в древнем, с 1650 года известном, монастыре. Одни здесь оказываются «по вере», других приводят трагические жизненные обстоятельства — заключение, зависимость, потеря близких, отсутствие жилья, работы. Кто-то приходит в «Верколу» (так называют монастырь миряне) на несколько месяцев, кто-то остается здесь на годы и принимает монашеский постриг…
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Дорога сюда неблизкая. Поезд из Архангельска до села Карпогоры небыстрый, ходит три раза в неделю. Выходит утром и плетется почти 300 километров до позднего вечера. Потом нужно добраться из Карпогор до деревни Веркола. В темное время суток это можно сделать только на машине — 50 километров по проселочной грунтовке. Монастырь стоит на реке Пинега. Те, кто приезжает остаться в монастыре трудником — жить и исполнять послушания, должны переправиться через реку. У берега гостей на лодке встречает Андрей.
Монастырь носит имя святого Артемия, 13-летнего юноши, умершего почти 400 лет назад от удара молнии. Мощи его исцеляли от страшных недугов и долгие годы хранили монастырь. Он не раз горел, приходил в упадок и возрождался. После революции монахи мощи спрятали. Братию расстреляли, колокола попытались вывезти, но не получилось — они затонули в Пинеге. А древние стены начали отсчитывать свою светскую историю — служили пристанищем уездному комитету партии, госпиталю, детскому дому и интернату для детей с отклонением в развитии. В 90-х годах монастырь вернулся к духовной жизни, хотя мощи святого Артемия так и не были найдены. Многие его храмы, когда-то блиставшие великолепием, до сих пор в плачевном состоянии… И все-таки монастырь жив. Люди идут сюда за спасением…
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Трудники живут в кельях по несколько человек. Встают в 5.30, после трапезы получают послушания на день. Колоть дрова, ухаживать за скотом, разбирать старые печи в монастырских постройках, которым нужна реконструкция… День проходит в тяжелом физическом труде. Виктору 21. Родом он из Холмогор. Окончил школу, отучился на плотника, поработал на пилораме. В трудники подался от отчаяния и пустоты. Ходит на каждую службу. «Без идеи,— говорит он,— жизнь пуста. А здесь душа успокаивается».
Володе — за 50. Любит пошутить. Вспоминает, как работал «на северах». Получал большие деньги. Потом возвращался из командировок, гулял, «покупал жене шубу», угощал друзей. В монастыре он уже несколько лет. Осенью всегда собирает белые грибы в лесу около монастыря, сушит на печке. Когда их становится достаточно много, отправляет посылку для семьи старшего сына, который живет в Петербурге.
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Мишка — из Мурманска. Первую неделю в монастыре «ломало», отходил. Отпивался чагой — настоем на березовом грибе. Говорит, что давно хотел в монастырь. Сейчас вовремя поехал сюда с товарищем. Иначе бы сел. В четвертый раз.
Некоторые трудники решают остаться в монастыре. Отец Петр прожил здесь 8 лет, а три года назад постригся в монахи. «В миру,— рассказывает он,— музыкант, барабанщик. Во время третьего срока на зоне познакомился с батюшкой, который приезжал к нам. Стал читать, думать…» Сейчас отец Петр звонарь на колокольне и банщик.
Вечером братия собирается вокруг экрана. Импровизированный кинозал объединяет людей разных поколений. Кино показывают на Мишином телефоне. Смотрели «Римские каникулы», «Мир Юрского периода».
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Фото: Коммерсантъ / Алексей Сивков
Осенью по утрам трудники ездят на болото собирать клюкву. Конь Иртыш останавливается посреди лужи в лесу. Пока не напьется из нее — с места не сойдет. На болоте, кроме дятла, долбящего по засохшему стволу дерева, ни души.
Осенью в монастырь приезжают паломницы. Несколько недель закручивают банки с овощами для монастыря на зиму. Женское присутствие вносит в мужской коллектив некоторое оживление.
…Иногда вечером у монастырских есть время прогуляться вдоль Пинеги. Скрипит под ногами песок и снег. Луна почти полная. Над рекой густой туман. Где-то на дне Пинеги молчат древние монастырские колокола.