Вчера президент России Владимир Путин впервые встретился с президентом Грузии Михаилом Саакашвили и остался, по мнению специального корреспондента Ъ АНДРЕЯ Ъ-КОЛЕСНИКОВА, доволен увиденным.
Президент Грузии появился в дверях Представительского зала Кремля с приветливой и вместе с тем чуть растерянной улыбкой на лице и тревожным взглядом. Он, надо сказать, довольно часто пользуется такой улыбкой и таким взглядом. Их сочетание позволяет ему, на мой взгляд (тоже в последнее время довольно тревожный), адекватно реагировать практически на любой неожиданный сюжет. Пригодились они ему и на этот раз. Дело в том, что грузинский президент хотел сразу войти в зал, но в дверях его притормозили сотрудники протокола:
— Подождите! Стойте!
Тут-то он немного растерянно и приветливо улыбнулся и встревоженно посмотрел на них.
— Да нет-нет, ничего такого,— искренне смутились они.— Извините, ради бога. Просто нам надо синхронизировать ваш вход со входом Владимира Владимировича.
Господин Саакашвили отнесся к этому сообщению очень серьезно. Он быстро кивнул и стал вглядываться в противоположный конец зала, откуда должен был выйти президент России. Пару минут грузинский президент нервно переминался с ноги на ногу. Видно было, что он от души хочет помочь синхронизировать.
Наконец его легонько подтолкнули:
— Просим вас!
И я тут же увидел на его лице ту же улыбку и тот же взгляд. Так вот для кого они прежде всего были предназначены. К сотрудникам протокола они все-таки попали по недоразумению.
Владимир Путин не пользовался, как чаще всего бывает в таких случаях, заготовленным текстом. То есть при желании можно даже предположить, что он говорил от души.
— Я не буду говорить об исторических корнях, связывающих два наших народа... — произнес он.
А почему бы, между прочим, и не сказать? Ведь эти корни есть, и они нас связывают.
— Хочу только подчеркнуть, что мы испытываем к грузинам особые чувства.
Очень быстро оказалось, впрочем, что эти чувства связаны с тем, что Россия считает Грузию важнейшим торговым партнером в регионе.
— Надеюсь, что и для Грузии это точно так же,— добавил господин Путин.— Все-таки ее товарооборот с Россией составляет 16% ее ВВП и постоянно увеличивается. Надо сказать, что мы идем навстречу Грузии практически по любому вопросу. Когда на ИнгуриГЭС была авария, мы ограничили подачу электроэнергии на юг нашей страны, где, между прочим, и так с этим бывают проблемы, и пустили ее в Грузию.
Грузинский президент благодарно кивнул.
— И мы обратили внимание на ваши заявления, сделанные в МГИМО,— продолжил российский президент.— Это все очень позитивные сигналы.
Известно, что господин Саакашвили, будучи в МГИМО, наговорил много добрых слов о России и российском президенте (см. Ъ от 11 февраля). Странно было бы, впрочем, согласитесь, если бы он, приехав в гости, не наговорил их.
— В Грузии все с надеждой смотрят на этот мой приезд, следят за каждым вашим словом. Мы тоже многого ждем. Утром, хочу сказать, мы молились в церкви за удачный исход сегодняшней встречи.
Вот это было ново. Никто еще, кажется, на официальных переговорах в Представительском зале Кремля не признавался в такой интимной вещи. Было очень трогательно, что грузины решили подстраховаться и с этой стороны.
— Я хочу, чтобы трудности остались в прошлом. Наш настрой очень и очень позитивный. Я прямо скажу: приехал, чтобы подружиться с вами.
На лице Михаила Саакашвили, на всякий случай, появились все те же улыбка и взгляд. И тут Владимир Путин неожиданно для меня улыбнулся ему точно такой же приветливой улыбкой и чуть встревоженно взглянул на него. Тут-то я и понял, что два этих человека, кажется, нашли друг друга.
Я понимаю, конечно, кому-то может показаться, что грузины устроены очень просто и что все их мысли неровным крупным почерком написаны у них на лбах. А если грузины что-то и скрывают, то достаточно пары невинных наводящих вопросов, чтобы они с восторгом рассказали все, что знают, а остальное прибавили бы от себя.
Но прежде чем окончательно решить это, несколько секунд последите за выражением лица грузинского президента или поговорите с его ближайшей помощницей Марикой Верулашвили. Эта девушка, которая уже пять лет работает с господином Саакашвили в качестве пресс-секретаря, говорила мне минут через десять после описанного обмена мнениями, что очень хотела хоть одним глазком поглядеть на президента России. Но у нее возникли проблемы с документами на входе в первый корпус Кремля, и она не успела на протокольную часть.
— Так хотела! — сокрушалась она.— Он мне так нравится!
Я задумался. Так ли ей нравится на самом деле Владимир Путин? Что, неужели больше, чем Михаил Саакашвили? И тогда я с помощью тех самых невинных вопросов попытался это выяснить. И вот что из этого вышло.
На мой вопрос, всегда ли грузинский президент будет летать рейсовыми самолетами, она ответила, что он, конечно, будет к этому стремиться.
— Но ведь до Москвы он уже летал за границу в новом качестве. Был в Давосе и Страсбурге. И что, везде рейсовыми? Эконом-класс?
Марика замялась. Очевидно, что она вспоминала. И вспомнила!
— Нет, тогда пришлось пользоваться спецбортом. Но вы меня не поймаете. У нас была уважительная причина. Не нашлось удобных рейсов. Трудно добираться на попутных самолетах до Страсбурга из Тбилиси. А в Москву летают два рейса в день! Так что будем летать к вам рейсовыми бортами.
— Но это же неудобно,— осторожно сказал я.
— Да,— легко согласилась она.— Я, честно говоря, уговаривала Мишу задействовать спецборт, но он сел, посчитал... Там 84 тыс. лари ($40 тыс.—Ъ), здесь 84 тыс. лари... Нет, говорит, мы не можем себе этого позволить.
— Что, неужели все так плохо?
Марика понимающе улыбнулась. Вряд ли это была домашняя заготовка — такая же, как у ее шефа. Просто ее участливая улыбка деликатно предлагала мне расценить мои же слова как, мягко говоря, неудачную шутку.
— Такой уж он человек, наш Миша,— вздохнула она.— Экономный. Он, между прочим, зря ничего не делает. Вы же, наверное, следите за тем, что у нас происходит?
— А что, кстати?
— Да все уже посажены. Он всех посадил.
— Всех?
— Воров.
— А было за что?
— Да,— она стала очень серьезной.— Они из казны воровали. Вот что было.
— Так ведь теперь, может, и Шеварднадзе придется посадить? Наверняка ведь все нити, как обычно, тянутся наверх.
— Нет. Ему ведь уже далеко за 70. А у нас не сажают тех, кому больше 65 лет.
— О! — невольно обрадовался я.— Значит, надо только потерпеть до 65 лет, и дальше можно будет ехать в Грузию и расслабляться!
— Да зачем столько ждать! — обрадовалась и она.— Приезжайте прямо сейчас! У нас весна начинается!
— Да как-то странно без повода-то...— пробормотал я.
Хотя сам, конечно, уже только и думал о том, как найти этот повод.
— Да ведь у нас парламентские выборы вот-вот состоятся! Вся мировая общественность придает им большое значение. Уже совсем тепло будет!