выставка живопись
В Государственном Эрмитаже открылась выставка "Шесть шедевров Жоржа Руо", одного из крупнейших живописцев ХХ века (1871-1958). Специфика выставки в том, что она не столько выставка, сколько миссия, "посольство". Парижский Центр Жоржа Помпиду предоставил Эрмитажу шесть бесспорных шедевров на целый год.
Поэт Пьер Сальмон называл Жоржа Руо, одного из создателей движения фовистов, "диких", "апокалиптическим диким". Руо был в юности витражных дел подмастерьем, затем любимым учеником и хранителем музея символиста Гюстава Моро, тайком изобретшего в своей мастерской абстрактную живопись. И на всю жизнь сохранил верность и трагической спиритуальности средневекового искусства, и многосмысленности символизма, никогда не впадая в чистый формализм. Из всех фовистов Руо был ближе всех к надрывным немецким экспрессионистам. Но в жизни оставался благополучным и респектабельным господином, избежавшим любых потрясений, украшающих биографии художников-модернистов, если не считать разорения его мастерской немецкими солдатами во время мировой войны да благополучно разрешившейся тяжбы с наследниками знаменитого маршала Амбруаза Воллара, наложившими руку почти на тысячу его работ.
Жорж Руо был одним из немногих художников ХХ века, кто упорно разрабатывал на протяжении десятилетий собственную модель Вселенной. Принято считать, что его творчество делится на четыре основные темы. Страсти Христовы — как метафора человеческого страдания. Судейские чиновники — как метафора земной власти. Клоуны — как метафора надрывного веселья в катастрофическом мире. Уличные девки, некогда служившие молодому и бедному художнику, жившему напротив борделя, натурщицами,— как метафора телесной сферы.
Выставка сконструирована идеально: в шести работах — весь художник. Три из четырех его главных тем (не хватает лишь девок) представлены на выставке едва ли не лучшими своими образцами. "Парад" (около 1907-1910) — два жутковатых, уставившихся друг на друга клоуна бьют в барабан, как механические и злобные куклы. "Докладчик" (около 1908-1910), поджав губы, готовится к выступлению на фоне превращающихся почти в абстрактные кляксы коллег с клоунскими носами. Светится на современной иконе "Святой лик" (1933). Толстые черные линии, как на витраже, очерчивают контуры средиземноморского пейзажа в "Бегстве в Египет" (около 1946). Венчают выставку аскетичный автопортрет "Подмастерье" (1925) и "Homo homini lupus" (1944-1948) — работа, считающаяся вершиной творчества художника и одним из самых сильных антивоенных произведений прошлого века: в разоренном пейзаже, на виселице, жестко вписанной параллельно границам холста, повисло изломанное тело.
Но когда видишь сами картины, понимаешь, насколько несправедливо считать Жоржа Руо мрачным, мизантропическим автором. Подобно тому, как трудно примирить страстную ненависть художника к буржуа и его собственную буржуазность в быту, трудно совместить трагические и зловещие сюжеты и персонажи его картин с их живописной фактурой. Художник преклонялся перед Рембрандтом: у великого голландца была та же дисгармоничная гармония между патетикой библейских трагедий и наслаждением, порожденным живописными нюансами. Картины Руо буквально излучают свет, даже когда на холсте виселица или Спаситель в терновом венце, изображенном почти граффитистским желтым зигзагом, несчастья человеческого рода оборачиваются для зрителя счастьем самой живописи.
МИХАИЛ Ъ-ТРОФИМЕНКОВ