А кому, собственно говоря, нужен такой праздник, как Новый год? И для чего? Все так уверены, что с ним, как и с Рождеством, в нашу жизнь входит что-то максимально светлое.
А ведь на самом деле, как правило, что бы там ни входило, ничего хорошего из всего этого не выходит. Вспомните, что вы чувствуете весь день 1 января. Словами это ведь все равно не передать. Надо просто попытаться вспомнить.
Сразу скажу, что Рождество отличается от Нового года в лучшую сторону. К Рождеству у меня практически нет претензий. Тихий семейный праздник. Много лирики. В Рождество против воли в душе возникает особая чувствительность, с которой бывает трудно бороться. Но главное, можно быть уверенным, что Дед Мороз не постучится к тебе в дверь своим посохом и не заставит тебя читать стишок, который ты ведь все равно не выучил, потому что три вечера подряд как заведенный играл с папой в нарды.
Так вот, этот Новый год... Не входит ли в нашу жизнь вместе с этим праздником одна мишура и обман? И кого мы обманываем? Самих себя? Наших бедных доверчивых детишек? Да ведь и из этого ничего хорошего тем более не выходит. Они рано или поздно расстаются с иллюзиями, которыми мы их сгоряча окружаем, и это расставание бывает очень болезненным. Я уверен, вы помните, насколько болезненным.
У моей дочери это разочарование, слава богу, уже наступило в трехлетнем возрасте, то есть несколько дней назад. Это произошло, когда я принес ей в подарок поющего Деда Мороза. Дед на русском языке по заказу исполнял известную песню "В лесу родилась елочка" и пританцовывал, раскачиваясь. Довольно трудно, как вы знаете, найти в московских магазинах Деда, поющего на русском языке. Как правило, Дед поет на языке страны-изготовителя, а в России еще недостаточно развита культура производства достоверных Дедов Морозов.
Этот был достоверный.— Дед Мороз! — ахнула Маша.
Она села на пол возле него и приготовилась смотреть и слушать, что ей споет этот дедушка. Она знает, что эти милые старики обязательно поют, хотят они этого или нет. Надо только передвинуть маленький черный рычажок, спрятанный у него где-нибудь под шубой.
И тут я с торжеством достал из пакета еще одного точно такого же дедушку. Точь-в-точь. Клона. Это было мое личное изобретение. Я, только посмотрев на них в магазине, придумал, что может ведь быть целый хор из игрушечных Дедов Морозов. Я хотел было купить и третьего, но потом решил, что это будет как-то искусственно. А на самом деле пожалел денег. Это все-таки была довольно затратная идея.
Маша сначала с некоторым недоумением посмотрела на клона, но потом с интересом кивнула.
И вот я одновременно повернул два рычажка. Но оказалось, что одновременно это сделать практически невозможно. Кто-то из Дедов обязательно начинает на мгновение раньше. И чудесная песня тут же превращается в совершенно чудовищное произведение. Два пьяных Деда Мороза стараются перекричать друг друга, притопывая и топча на паркете саму идею Нового года, Лапландии и этой искусственной зеленой елки, под которой все это и происходит.
Маша послушала это пение несколько секунд и заплакала. И все, больше она не смотрит на Деда Мороза — ни на растяжках наружной рекламы, ни по телевизору, ни тем более под елкой. Ей больно видеть этого человека.
Ну и хорошо. Вот и слава богу, упрямо говорю я себе.Ведь тем, кто не расстается с такими иллюзиями всю жизнь, приходится еще сложнее. Так, очень тяжело было моей жене три с лишним года назад, когда она была беременна Машей. Дело в том, что в этом состоянии в голову женщинам, как пишут их журналы, приходят самые необычные идеи, которым следует потакать и потворствовать. Кому-то хочется солененького. Но это пошло. Этой идее даже потакать не хочется, а уж тем более потворствовать. А вот моей жене, когда она была на седьмом месяце, захотелось, чтобы к ней в самый канун Нового года пришел Дед Мороз.
— В самый канун? — уточнил я.— В самый канун они, кажется, нарасхват.Она хотела в самый канун. И он пришел. Он явился к ней в образе прыщавого юноши лет семнадцати с ломающимся голосом, в косухе и с давно не мытыми волосами. Этот юноша позвонил в дверь и спросил, заказывали ли мы Деда Мороза. Я обрадованно сказал, что, конечно, заказывали. Он вошел и втащил за собой большой грязный мешок с каким-то бельем.
— Я прямо здесь переоденусь, пока никого нет, ладно? — быстро спросил он и, не дождавшись ответа, скинул косуху.
Нас он за людей то есть не считал.Алена, не произнося ни слова, внимательно и даже как-то зачарованно смотрела на него. Она все еще, видимо, надеялась на чудо.
Нацепив бороду и нахлобучив шапку, парень без особой озабоченности спросил нас:— Ну как?
— Плохо,— сказала Алена.
— Что именно? — уточнил он.
— Все плохо.
— А где ребенок-то? — разволновался он вдруг, начав, может быть, что-то понимать.
— Я здесь,— сказала Алена.— Ой, это ты, девочка? — обрадовался этот паршивец.— Ну что, гимн разучивать будем?
— Вон отсюда,— сказала она.Он легко согласился и с этим предложением, только у лифта попросил меня заплатить за вызов хотя бы половину.
Алена после его ухода не плакала так, как Маша после спевки двух Дедов, но переживала, по-моему, гораздо сильнее. А каково приходится тем, кто так и не расстался с новогодней иллюзией и не расстанется уже, видимо, никогда, хотя, как, может быть, никто из тех, кто давно пришел в себя, понимает, что никакого Деда Мороза нет, а жизнь бессмысленна.
Одним из таких людей являюсь я сам. Никто ведь даже не представляет себе, каково мне было, когда я видел, как два Деда Мороза пьяными голосами тянули мою любимую песню. Ни один мускул не дрогнул на моем лице. А что я чувствовал, когда этот прыщавый урод натягивал на себя бороду моего кумира? Ведь он даже не подозревал, как мне хотелось просто раздавить его прямо там же, у лифта, вот и все.
А недавно я поймал себя на мысли, что не прочь рассказать стишок и получить от пьяного Деда Мороза с ломающимся голосом какой-нибудь бессмысленный подарок. Я ведь знаю довольно много стихов, в том числе своих собственных.
АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ