2-й Западный окружной военный суд признал врача-стоматолога Лилию Саидову виновной в финансировании запрещенной в России террористической организации «Исламское государство» и приговорил ее, как и требовало обвинение, к пяти годам колонии общего режима. Женщине вменили в вину денежный перевод воевавшему в Сирии брату Магомеду. Сама осужденная и ее защита считают приговор несправедливым, указывая, в частности, на то, что единственный свидетель обвинения Керим Шейхвалиев при допросе в суде отказался от взятых у него еще в ходе предварительного следствия обвинительных показаний.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
В последнем слове обвиняемая Саидова сказала, что не догадывалась о том, для чего могли быть использованы деньги, которые она перевела в Турцию по просьбе брата. «Магомед — мой брат, который младше меня на десять лет, я его нянчила на руках, и, конечно, я не могла отказать ему в просьбе оказать материальную помощь, а выяснять, для чего ему нужны были деньги, не стала»,— пояснила женщина. Она напомнила, что одна воспитывает четверых детей, работает врачом.
«Я никогда не помышляла о совершении противоправных действий, поэтому прошу не лишать меня свободы»,— обратилась к суду обвиняемая.
Как ранее рассказывал “Ъ”, поначалу по заведенным в ноябре—декабре 2018 года уголовным делам о финансировании терроризма проходили семь человек: жители Москвы, Дагестана и Чечни, в том числе три женщины. Тогда же шестерых из них решением Черемушкинского районного суда Москвы заключили под стражу. По данным следствия, в период с 2010 по 2017 год подозреваемые, используя банковские карты, а также систему перевода денежных средств «Вестерн Юнион», отправили на счета террористов более 8 млн руб.
Однако незадолго до окончания следствия с четверых — Анжелики Бабан, Салмана Рамазанова, Ислама Саадаева и Сайд-Хамзата Байсарова — были сняты все обвинения, так как следователям не удалось найти доказательств их причастности к преступлению. Оставшимся под подозрением Мадине Байсаровой, Исламу Мусаеву и Лилии Саидовой были предъявлены обвинения по ч. 1 ст. 205.1 (финансирование терроризма).
Так, согласно материалам дела, Лилия Саидова по просьбе находящегося в Турции брата Магомеда сделала по указанным им реквизитам два перевода: один — на 94 тыс. руб. со своей банковской карты, другой — через «Вестерн Юнион» на $2,6 тыс.
Правоохранители также установили тех лиц, кому принадлежали реквизиты, по которым Лилия Саидова переводила деньги. Ими оказались жительницы Дагестана Эмина Курбанова и Аида Газалиева, которые, по версии следствия, обосновавшись в Стамбуле, занимались сбором средств для воюющих в Сирии боевиков. В отношении этих женщин также возбуждены уголовные дела, хотя судьба фигуранток неизвестна.
«Саидова не отрицала, что по просьбе брата переводила те суммы, которые фигурируют в деле, но в то же время у следствия не было доказательств того, что моя подзащитная могла знать, что эти средства использовались для поддержки воюющих в Сирии боевиков»,— заявил адвокат Сулейман Ибрагимов.
По словам адвоката, следователи считали криминальными любые суммы, которые проходили по счету его подзащитной, кому бы и за что они ни переводились.
Так, по словам адвоката, в деле фигурировал эпизод, когда Лилия Саидова перевела Салману Рамазанову 5 тыс. руб. за поврежденный в результате мелкого ДТП бампер его автомобиля. Господин Рамазанов попал под подозрение, был задержан и просидел в изоляторе 11 месяцев, пока не был освобожден в связи с недоказанностью вины.
О том, что ни он, ни его дочь не знали, что их сын и брат мог оказаться в Сирии, в суде заявлял и выступавший на процессе в качестве свидетеля отец осужденной Султан Саидов. «Мой сын уехал туда (в Турцию.— “Ъ”), чтобы жениться, потому что мы были против этого брака. Мы считали, что эта женщина ему не пара — она была значительно старше его и с детьми»,— уверял господин Саидов.
Защита осужденной намерена обжаловать приговор. Адвокат Сулейман Ибрагимов напомнил, что единственный свидетель обвинения Шейхвалиев во время допроса на процессе отказался от своих прежних показаний, которые, как он признал в ходе нового допроса, «были даны под давлением».