выставка фото
Галерея "Глаз" совместно с Московским домом фотографии открыла выставку работ Хорста П. Хорста. На работы одного из первых законодателей моды в области фэшн-фотографии любовалась ВИКТОРИЯ Ъ-МУСВИК.
Хорст П. Хорст родился в 1906 году. Уже по одной этой дате можно судить о многом: Хорст принадлежит к одному поколению с Робером Дуано, Анри Картье-Брессоном, Франтишеком Дртиколом, он на поколение моложе Брассаи и Александра Родченко, на поколение старше Ирвинга Пенна, на два — Хельмута Ньютона и Уильяма Кляйна. Именно в таком ряду его, пожалуй, и следует упоминать: слишком многое взял он у предшественников, слишком многое у него самого позаимствовали те, кто шел следом. С детства Хорст мечтал стать архитектором и даже какое-то время учился у знаменитого Ле Корбюзье. Отголоски этого увлечения можно заметить в проработанности мельчайших деталей композиции. Как фотограф Хорст начинал во французском Vogue, позже переехал в Америку, где снимал уже для Vogue американского и где его дом стал Меккой для местных знаменитостей.
Впрочем, Хорст известен не только как фотограф моды: он снимал обнаженную натуру, делал фотонатюрморты и этюды классических мраморов. Из других его ипостасей наиболее занятен несомненный талант портретиста, фотографировавшего Коко Шанель (знаменитый снимок полулежащей на оттоманке и отвернувшейся от объектива королевы стиля), Марлен Дитрих, Жана Кокто, Гертруду Стайн. Но будь то античный бюст или бюст затянутой в корсет модели, все без исключения фотографии Хорста проникнуты тоской по идеалу, который то ли в прошлом, то ли в будущем. Недаром и моделей, и знаменитостей он часто фотографировал в образах героев и богов классической мифологии, предпочитая студийную съемку — чтобы не отвлекаться на реальность, чтобы полнокровие происходящей вокруг жизни случайно не помешало максимально приблизиться к идеалу. И даже неожиданно возникающие детали этого самого "здесь и сейчас", за которые его так критиковали редакторы, только подчеркивают недостижимость идеала.
Нынешняя выставка в галерее "Глаз" не является ретроспективой. Впрочем, этого от галерейной экспозиции и не требуется. Двенадцать представленных работ — это последние из подписанных Хорстом фотографий, то, что осталось от портфолио из тридцати снимков, сделанного в год его девяностолетия (умер Хорст в 1999 году). Для него фотограф отобрал те изображения, которые считал у себя самыми показательными (всего таких портфолио было отпечатано шесть). В нынешней экспозиции известных работ две-три, остальные скорее добротные воспроизведения когда-то удачно найденных мотивов. Но, пожалуй, именно они дают наиболее точное представление об особенностях его стиля, его фотографического ноу-хау.
Четкие и ясные геометрические формы (круглые шляпы и полукружья света, напоминающие фазы луны); красивые тела, похожие больше на греческие статуи, чем на живых людей, и сами этюды античных бюстов чуть поодаль — для сравнения; строгость линий и мягкость полутонов, игра светом и тенью; внимание к самым неожиданным деталям интерьера — все это характерные особенности стиля Хорста. Рассматривая эти фотографии, начинаешь понимать, насколько Хорст вторичен в самом хорошем смысле этого слова. Он популяризатор, выводящий эксперименты мастеров вроде Родченко или Мана Рэя в круг образов массовой культуры. Это особенно видно при сопоставлении с работами Дртикола, висящими сейчас на первом этаже МДФ. По сравнению же с Ньютоном, Пенном, Линдбергом он старомоден и даже на современный вкус пресноват. Но без Хорста не было бы, пожалуй, ни одного из них. В его снимках — зачатки многого из того, за что критикуют современный мир фэшн-фотографии: холодность красоты, нереальность образов, возведение в ранг идеала сиюминутных представлений о прекрасном. Но нет вины самого Хорста в том, что именно его стремление к идеалу, его представления о прекрасном были подняты на щит культурой массового потребления.