Актер Хавьер Бардем, сыгравший главную роль в фильме «Неизбранные дороги», рассказал Андрею Плахову о работе над картиной и о взаимоотношениях с коллегами.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
— В фильме Алехандро Аменабара «Море внутри» вы уже играли неизлечимо больного человека, который пытается свести счеты с жизнью. Знакомая тема?
— Не думаю. Рамон Сампедро был парализован, Лео же страдает расстройством сознания, это другое. Я, как и мой герой, еще слишком юн для болезни Альцгеймера, и в этом была моя главная проблема. Боялся этой темы. Мне пятьдесят, моя мать не страдала от этого недуга, я близко не наблюдал пораженных им людей. Пришлось пойти в испанскую ассоциацию Альцгеймера, там я встретил много страдающих от этой беды, увидел и то, как их семьи проявляют самоотверженную любовь и терпение.
Ничего не поделаешь, мир стареет, сейчас уже возраст 80 или 90 лет не считается глубокой старостью.
А что происходит на этом фоне с теми, которым уже под шестьдесят и которые вот-вот сами войдут в группу риска?
— Помимо людей, героями этого фильма становятся места действия, и прежде всего Нью-Йорк, через который вы шествуете, как рыцарь и его оруженосец, вместе с Эль Фэннинг…
— Эти сцены снимались во многом методом импровизации. Салли умело руководила нами, Эль — отличная актриса, но ни она, ни я не знали точно, что произойдет с нашими героями.
Конечно, был сценарий, но в него врывалось множество неожиданностей. Например, эпизод на вокзале: мы никак не ожидали встретить там столько бездомных.
Впервые я попал в Нью-Йорк в 1976-м, и уже тогда этот город поражал воображение, но то, что мы увидели сейчас, это что-то. Всю жизнь я прожил в центре Мадрида, люблю города, их сумасшедший шум, ритм. Но такого скопления и разнообразия людей, как в декабрьском Нью-Йорке, такой мешанины культур и стилей жизни больше нет нигде.
— Вы работали со многими знаменитыми и молодыми постановщиками. Есть ли особенности в работе с женщинами-режиссерами, которые сегодня все более активно заявляют о себе?
— И мужчины, и женщины — одни и те же животные, так что принципиальной разницы нет. Но есть важные нюансы. В мужчинах, как правило, больше режиссерской энергии, в женщинах — чувствительности к деталям.
— Фильм, помимо прочего, обращает внимание на социальное положение людей с ментальными заболеваниями. Что вы думаете об этом?
— Думаю, что и в США, и в других странах людям нужна универсальная медицинская страховка. Фильм «Джокер», хоть и в гротескной форме, подспудно поднимает эту проблему, особенно важную, когда речь идет о ментальных болезнях. Снимаю шляпу перед Хоакином Фениксом: он не только великолепный актер, но и свободолюбивая личность.
— Кого еще из коллег-актеров вы цените?
— Я не верю в Бога, я верю в Мерил Стрип. Когда однажды мне довелось представлять Мерил на сцене, я волновался больше, чем за все время съемок у Салли Поттер. Да, я верю в Мерил Стрип, в Аль Пачино…И в Хоакина Феникса.
— А испанские и мексиканские актрисы — что вы о них думаете?
— Пенелопа Крус — моя жена, и это совсем другое дело. Разумеется, я высоко ценю ее как актрису, тем более что могу наблюдать в процессе подготовки к роли. У нее бывают великие моменты! А на «Неизбранных дорогах» с удовольствием встретился с Сальмой Хайек: она настоящая свободная мексиканка. В 2005 году мы оказались вместе в жюри Каннского фестиваля. У нее триллионы разных идей, и это восхищает. Даже если она смеется над моим «мексиканским» акцентом.
— У вас сложилась великолепная карьера в Голливуде, но вы остались испанцем по духу и образу жизни. Как удается это сочетать?
— Я счастливый человек в своей профессии, потому что имею возможность выбирать роли. Не слушаю других, следую своей интуиции. Хотя бывает: что-то делаешь со всей страстью, вкладываешь душу, а результат оказывается средненьким. И наоборот: не особенно веришь в роль, а она выходит ударной! Так было, когда братья Коэн предложили мне сыграть отморозка Антона Чигура в фильме «Старикам тут не место» (актер получил за нее «Оскар».— “Ъ”). Я сопротивлялся, говорил, что не люблю насилие, не говорю по-английски. Они сказали: «Поэтому ты нам и нужен».
— Как бы вы себя охарактеризовали в обычной жизни, вне кинотусовки и съемочной площадки?
— Я часто плачу и не стесняюсь этого. Мужчина должен быть чувствительным, а не строить из себя мачо.
Как уже говорил, я — городской житель, но недавно переехал за город. Все равно не стал деревенщиком, но гораздо сильнее почувствовал значение природы в нашей жизни.
И то, что ее надо спасать, пока всех нас не поглотили растопленные льды Антарктики.