Французский комиксист Эмманюэль Гибер — автор выходившей в России несколько лет назад замечательной книги «Фотограф». Она была написана по мотивам так и не вышедшего репортажа фотографа Дидье Лефевра из воюющего Афганистана. Комиксы Гибера причудливо совмещались со снимками его приятеля, рисованная реконструкция — с документом. В более ранней «Войне Алана» он изобретает этот метод. Это тоже «чужие воспоминания».
Фото: Бумкнига
Фото: Бумкнига
С Аланом Коупом Гибер познакомился случайно. Оказавшись в середине 1990-х на острове Ре, он спросил дорогу у первого попавшегося прохожего. Тот оказался пожилым американцем, давно обосновавшимся на юго-западном побережье Франции. Они разговорились, подружились, Коуп стал рассказывать молодому французу о своей жизни, а тот решил сделать из его воспоминаний комикс. Разговоры эти длились пять лет, потом Алан умер, а Гибер продолжил работать в одиночестве — переслушивая записи, следуя по маршрутам покойного друга, разговаривая с его еще живыми знакомыми и собирая подробности.
Двадцатилетний застенчивый юноша из Сан-Франциско, Коуп впервые оказался в Европе в 1945 году, и большая часть его воспоминаний посвящена войне. Привычка заставляет ожидать здесь подвигов или, наоборот, ужасов и разочарования. Но в «Войне Алана» нет ни того ни другого.
Фото: Бумкнига
Фото: Бумкнига
С Аланом, в общем-то, ничего не происходит. Он оказывается участником довольно нелепой операции по продвижению в Чехословакию, затеянной в конце войны генералом Паттоном, чтобы не дать советским властям утвердиться в Восточной Европе. Его отряд сначала долго прозябает в тренировочных лагерях, потом в спешке несется на восток, потом — после заключения Ялтинского соглашения — отступает на запад. Герой ни разу не видит боевых действий. Его единственное ранение — при падении с лестницы, самое опасное приключение — усмирение пьяного товарища. Большая история вроде бы творится рядом, но обходит его стороной. Есть даже анекдотическое воплощение этой не-встречи с историей: один из генералов решает сфотографироваться с каждым из солдат отряда Коупа, но фотография с Аланом теряется, ему достается чья-то чужая.
Герой смотрит по сторонам, наслаждается природой, несколько раз видит чужую смерть, знакомится с приятными и не очень людьми, заводит друзей. У него появляется пара учителей — военный капеллан и богемный пианист-немец (старый приятель Эзры Паунда, Генри Миллера и еще пары великих). Они как бы борются за его душу, но и здесь, в общем-то, не происходит ничего значительного. Он встречает нескольких девушек, и все любовные сюжеты как-то сами собой рассасываются. Затем Алан возвращается в Штаты, пробует себя в разных работах, потом опять едет во Францию, но все это проходит на редкость тихо. Герой меняется, и для этого, как выясняется, не нужно ни шокирующих событий, ни потрясающе глубоких разговоров, ни страстных чувств.
Фото: Бумкнига
Фото: Бумкнига
В сущности, «Война Алана» — это роман воспитания, но как бы приглушенный. Ее герой, его жизнь и мнения интересны именно тем, что в них нет ничего особенного. Это книга о внимании к жизни, где как будто бы ничего не случилось, но каждое событие, каждая встреча и разговор примечательны уже тем, что они произошли.
Слушатель здесь так же важен, как и рассказчик: мы читаем не саму историю Алана Коупа, а то, как она представляется в воображении Гибера. В «Фотографе» с его монтажом рисунков и фотографий это переплетение точек зрения было устроено виртуозней, но здесь оно в каком-то смысле драматичнее. Рассказ идет от первого лица, но сам Алан уже не сможет проверить, насколько точно рисунки друга отражают его воспоминания.
Несмотря на всю бурную эволюцию этого искусства на протяжении ХХ века, комикс остается медиумом от рождения аляповатым, схематичным, понижающим скорее, чем возвышающим. Гибер знает это и превращает своего героя в некое подобие повзрослевшего Тинтина. То, что этот вроде бы предназначенный для приключений персонаж проживает простую и тихую жизнь, во многом и придает книге обаяние.
«Бумкнига»
Перевод: Анна Зайцева