По данным “Ъ”, общественно-наблюдательная комиссия Москвы (ОНК) и ФСИН России готовятся подписать соглашение о сотрудничестве, в котором будет записан механизм допуска членов наблюдательных комиссий в СИЗО и колонии. Сейчас в места лишения свободы пускают только адвокатов, согласно введенному в учреждениях ФСИН 31 марта «режиму особых условий». В президентском Совете по правам человека (СПЧ) сообщают, что «жалоб на условия соблюдения санитарных норм в колониях и СИЗО в совет не поступало». Фонд «Русь сидящая», напротив, сообщает о возросшем потоке посланий от заключенных, их адвокатов и родственников.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
ОНК Москвы в понедельник направит обращение в ФСИН России с предложениями по осуществлению общественного контроля в местах принудительного содержания. Это обращение, по данным “Ъ”, должно стать первым этапом на пути подписания соглашения между московской ОНК и ФСИН России о допуске наблюдателей в колонии и СИЗО.
Не исключено, что соглашение будет частично дублировать информацию из письма ОНК с предложениями об «удаленном взаимодействии с учреждениями ФСИН и организации проверок с соблюдением всех мер безопасности: маски, бахилы, перчатки, защитный костюм».
«Необходимо назначить в каждом учреждении ФСИН ответственное лицо, которое будет оперативно реагировать на все запросы и обращения ОНК, предоставляя исчерпывающие данные по условиям содержания и медицинского обеспечения заключенных,— рассказал о подготовке обращения ответственный секретарь ОНК Москвы Алексей Мельников.— Мы рассматриваем возможность введения анкеты для заполнения гражданами, прибывающими в СИЗО Москвы, которая оперативно будет пересылаться в секретариат ОНК».
Впервые информация о подготовке письма ОНК Москвы в ФСИН России появилась 7 апреля, после того как общественных наблюдателей отказались пустить в столичное СИЗО-7. Тогда в разговоре с “Ъ” член комиссии Георгий Иванов отметил, что в изоляторы, несмотря на распоряжение санитарного врача ФСИН, продолжают пускать адвокатов и следователей, при этом карантинные меры почему-то распространяются только на членов наблюдательных комиссий.
Глава комиссии СПЧ по взаимодействию с ОНК Андрей Бабушкин назвал недопуск членов ОНК в колонии и СИЗО Москвы «разумной и справедливой мерой в условиях пандемии»: «Адвокаты при входе в учреждение контактируют с несколькими людьми и не взаимодействуют с большим количеством заключенных, в то время как члены ОНК идут в камеры, проверяют мебель, окна, трогают матрасы, что, конечно, создает дополнительную угрозу вспышки и распространения коронавируса». Вместе с тем господин Бабушкин подчеркнул, что в СПЧ «не поступает» жалоб от заключенных и их родственников на нарушение санитарных норм в период пандемии.
О снижении количества жалоб от заключенных говорит и Алексей Мельников, подчеркивая, что в то же время «значительно увеличилось количество обращений от их родственников».
«Заключенные обращаются в ОНК по вопросам медицины, связанным с их хроническими заболеваниями, в то время как родственники волнуются из-за отсутствия информации, о распространении различных респираторных заболеваний и особенно переживают из-за коронавируса, считая, что информация из учреждений до них доходит»,— рассказал господин Мельников.
По официальным данным ФСИН, в колониях и изоляторах России сегодня содержится более 518 тыс. заключенных, а работает более 296 тыс. сотрудников. 6 апреля ФСИН подтвердила первый случай COVID-19 — заражен сотрудник ИК №5 в Рязанской области. «Режим особых условий» введен в учреждениях ФСИН в 11 регионах. В структуре ФСИН развернуты 49 лабораторий для выявления COVID-19 у заключенных и сотрудников.
В пятницу директор ФСИН России Александр Калашников сообщил о предложении законодательно предусмотреть возможность оказания дистанционных услуг адвокатов заключенным под стражу в период пандемии. Предложение, по словам господина Калашникова, направлено в Минюст. Днем ранее пресс-служба управления ФСИН по Москве сообщила о возможности посещения СИЗО столицы членами ОНК только с согласия руководителя территориального органа службы исполнения наказаний.
Юрист фонда «Русь сидящая» Анна Клименко считает, что снижение количества жалоб от заключенных может быть связано не только с введением карантинных мер в ряде колоний и «режима особых условий» в учреждениях ФСИН, но и с ужесточением давления руководства колоний на подопечных. «Жалоб и сообщений, конечно, стало еще больше в связи с ограничениями в колониях,— рассказала госпожа Клименко.— Все упирается в деньги: нужно массово тестировать заключенных и обеспечить им усиленное питание, так как мы говорим о людях с ослабленным иммунитетом. Этого не происходит, однако мы видим сообщения, например, из Саратовской области, где в колонию поставляют всего лишь 100 тестов на COVID-19». По словам адвоката Александра Калабина, в СИЗО в Вольском районе Саратовской области «не соблюдаются условия содержания: нет никаких масок, а заключенных перемещают из камеры в камеру».
По данным «Руси сидящей», 7 апреля в ИК-26 Самарской области у пятерых заключенных «было выявлено резко прогрессирующее двустороннее воспаление легких с высокой температурой и значительным ухудшением самочувствия». Адвокат Андрей Карномазов из Самары рассказал “Ъ”, что «для предотвращения эпидемии на входе в СИЗО требуется полная экипировка — халат, перчатки, маска, шапка, бахилы и проверяют температуру», однако ситуацию с заболеваниями в ИК-26 не прокомментировал. В СИЗО-1 Ярославля, по данным «Руси сидящей», «помещения не обрабатываются, маски и перчатки носит только хозотряд»; в СИЗО-1 «Матросская тишина» в Москве «проходят обыски, но лечения и врачей нет».
Адвокат Мария Эйсмонт рассказала “Ъ” о проведении следственных действий в «Матросской тишине», которые в период пандемии проходят в комнатах для свиданий заключенных с родственниками: «В ряд и со стороны заключенных, и со стороны адвокатов стоят столы, разделенные на секции небольшими перегородками. Общение между защитником и заключенным происходит по телефону через стекло и решетку. Ни о какой дезинфекции трубок телефона речи не идет, а в одной секции могут находиться одновременно два адвоката и один следователь, которые проводят следственные действия. Не идет речи и о соблюдении дистанции в помещении».
«Фигурантов уголовных дел в Москве и Московской области перестали возвращать из судов, где им продлевают меру пресечения, в те же СИЗО,— рассказал глава "Комитета против пыток", член СПЧ Игорь Каляпин.— Получается, арестанта и освободить нельзя, и вернуть в СИЗО нельзя, поэтому всех везут в единственный московский изолятор и в таких условиях вирус рано или поздно может себя проявить».
Единственный в Крыму Симферопольский СИЗО «переполнен в полтора раза», сообщил “Ъ” адвокат Айдер Азаматов. «Мой доверитель содержится в камере, где кроме него находятся еще 16 человек — в комнате 5 на 6 м. Это преступление»,— говорит он. Впрочем, по словам председателя ОНК Республики Крым Андрея Козаря, «жалоб на ухудшение условий содержания в Симферопольском СИЗО в комиссию не поступало». Господин Козарь сообщил “Ъ”, что в ближайшее время в изолятор будут доставлены тест-системы для выявления COVID-19.
Напомним, ранее о признаках коронавируса у осужденных колонии №5 в Татарстане заявили правозащитники фонда «Общественный вердикт», однако в управлении ФСИН настаивают, что заключенные болеют ОРВИ и получают всю необходимую медпомощь.
В ИК №15 Нижегородской области после обращения ОНК в управление ФСИН «спальные помещения не были оборудованы приборами для принудительной вентиляции», рассказал “Ъ” председатель наблюдательной комиссии Михаил Тараканов. «Также по нашей просьбе руководством областного ГУ ФСИН выделены дополнительные лимиты средств на закупку чеснока, лука и горчицы для магазинов, расположенных на территории колоний».
В шести исправительных учреждениях Удмуртии осужденным разрешили общаться с родственниками по видеосвязи при помощи установленных видеотерминалов. «Видеозвонки приравниваются к телефонным разговорам»,— говорится в сообщении УФСИН России по Удмуртии.
Никаких средств защиты осужденным и их охранникам не выдают в СИЗО Пятигорска, сообщил адвокат Виталий Зубенко: «Камеры забиты, а из средств защиты только умывальник». Встречи адвокатов и осужденных, по его словам, по-прежнему проходят «в крошечных помещениях размером от силы 1,5 на 3 м, куда должны поместиться четыре человека».
Адвокат Алексей Аванесян рассказал, что в Краснодаре арестованные высказывают опасения заразиться COVID-19. «При этом суды не идут на отмену арестов, что является логичной мерой для разгрузки следственных изоляторов»,— заметил адвокат. В управлении ФСИН по Краснодарскому краю “Ъ” сообщили, что информация о заболевших, которую растиражировали некоторые СМИ, является ложной.
Председатель ОНК по Ростовской области Игорь Омельченко сообщил, что 9 апреля члены комиссии посетили несколько мест содержания арестованных, в частности СИЗО-4, который находится в ведении ФСБ. Там, по словам господина Омельченко, вход адвокатов и следователей осуществляется только в масках и перчатках, как и допросы осужденных. Кроме того, в ИВС Ростова-на-Дону задержанных «принимают только с медицинскими справками, подтверждающими, что они могут находиться в учреждении». «Внутри учреждения дезинфицируются поверхности и дверные ручки. В ОМВД №3 на входе меряют температуру»,— рассказал Игорь Омельченко.
Никто из опрошенных “Ъ” представителей региональных ОНК не сообщил о жалобах заключенных на условия содержания в период пандемии коронавируса. По мнению Анны Клименко, это связано с «вымиранием самой системы ОНК» и пониманием бесполезности таких жалоб, «за редчайшим исключением в отдельных территориях России».