Нескромное обаяние меха выиграло в схватках с левыми и зелеными. Теперь его носят все и повсюду, ничуть не умаляя ни своего достоинства, ни его цены.
Бороться с ношением шуб неприлично. Один из самых неприличных эпизодов этой борьбы выглядел, к примеру, так: Анне Вентур, главному редактору американского Vogue, психопаты, именуемые защитниками животных, подбросили в тарелку с супом дохлого енота, думаю, предварительно умертвив его с особой жестокостью.
Однако убиенный енот не возымел на госпожу Вентур должного воспитательного воздействия. И тогда те же люди стали посылать ей письма с ушками и лапками животных. Не жаль Анны Вентур — она оказалась в отличной рекламной ситуации: доказала свою хорошо оплачиваемую преданность моде вообще и роскоши в частности. Немного жаль несчастных мелких тварей, которых забили и расчленили не ради того, чтобы кого-то согреть или украсить, а просто чтобы нагадить идеологическому противнику. По-настоящему серьезно сожалеть приходится об общественном умонастроении, допускающем подобные вещи. Как-то очень сильно эти письма напоминают посылки с отрубленными пальцами и ушами заложников.
Выходки зеленых так же отвратительны, как и сочинения Владимира Сорокина, где он подробно описывает, как родители едят своих детей. Отчего же, изумляются аналитики-правдолюбы, значит, курочкой закусывать можно, а доченькой Настенькой нет? Где же здесь разница? А там и разница, что доченька не курочка, и их предназначают для разных целей.
Со вкусом говорить и тем более показывать, как и из чего делают шубы,— сплошное лицемерие. Использовать животных и растения как пищу, материал для изготовления одежды и жилища — естественно, не мы это придумали, не нам это и отменять. Те, кто борьбе с установленным порядком вещей посвятил свой досуг и жар своей души, в лучшем случае пошляки. Но, как правило, у борцов с мехом был в этом деле, простите за каламбур, шкурный интерес. Спекуляции вокруг убийства пушных зверей — удел тех, кто не нашел себе лучшего применения в жизни.
Началась борьба против использования меха в конце шестидесятых. Сексуальная революция во Франции и повальное увлечение Европы марксизмом привели не только к падению гигиены, росту потребления наркотиков, обвалу европейских валют, но и к борьбе "с самой буржуазной из одежд" — с шубами. Даже изобрели и подлинно пролетарские материалы, позволившие "материализовать" антибуржуазный зуд,— синтетические ткани. Примечательно, что борьба с мехом продержалась дольше всех прочих шестидесятнических фокусов.
Что подтолкнуло Жаклин Кеннеди, ошарашившую мир модой на леопардовые шубы, перейти на вегетарианские наряды? Что заставило встать на эту скользкую стезю Брижит Бардо? В первом случае личностный кризис и необходимость заново завоевывать популярность, во втором случае — опять же кризис, уход из кино. Несчастные не любят меха. Именно за то, что он обнажает их суть.
С мехами главная проблема не в том, гуманно они достаются или нет. Ответ: нет. И это, как уже было сказано, норма человеческой жизни. С мехами другая проблема — они слишком сильнодействующее средство. Они не всем к лицу и не всегда к лицу тем, кто обычно выглядит в них роскошно.
Мех чувствует вашу слабину. Подчеркивает усталость, выпячивает плохое настроение. Если женщине не хватает женственности, мех сделает ее грубее, если в мужчине женственности чуть больше, чем нужно, в шубе он будет выглядеть не мужчиной вовсе. Дешевый мех, плохо обработанный, добавит негатива вне зависимости от вашего состояния и просто перенесет свои дефекты на вас. Жесткость, запах, структуру, толщину. В грубо обработанном мехе люди выглядят словно пришедшими на маскарад — расхаживают эдакими толстенькими барашками, лисичками, козликами, кабанихами.
Делать дешевые шубы придумали левые, поклонники массмаркета, сторонники доступности всего всем. Умники, ненавидящие богатых. Идеологи дешевой роскоши.
Мех не терпит, не допускает заигрывания с массмаркетом.Настоящий мех разделяет людей на бедных и богатых, счастливых и несчастных, красивых и некрасивых. Именно поэтому он стоит дорого.
МАРИЯ ГОЛОВАНИВСКАЯ