В конце сентября этого года Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (ЕКПП), являющийся одной из структур Совета Европы, опубликовал доклад о положении людей с психическими заболеваниями в российских психиатрических больницах и психоневрологических интернатах. Делегация ЕКПП посетила осенью 2018 года четыре ПНИ — в Москве, в Иркутской области и в Бурятии. Спецкор “Ъ” Ольга Алленова проанализировала доклад комитета и официальные ответы Российской Федерации и выяснила, почему Минтруд РФ возражал против посещения делегацией ЕКПП российских ПНИ.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
28 февраля 1996 года, в день вступления в Совет Европы, Россия подписала одну из важнейших конвенций этой международной организации — Европейскую конвенцию по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. Конвенция предусматривает создание международного комитета (Европейский комитет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, ЕКПП). Члены ЕКПП принимают участие в его деятельности как физические лица, они действуют независимо и не представляют страны, от которых были избраны в комитет.
Представители ЕКПП посещают места заключения для ознакомления с условиями содержания лиц, лишенных свободы. К таким местам относятся, например, тюрьмы, учреждения для несовершеннолетних, полицейские участки, центры содержания нелегальных иммигрантов, психиатрические больницы и дома для престарелых и инвалидов.
Делегации ЕКПП имеют неограниченный доступ к местам лишения свободы и право передвижения внутри таких мест без ограничений. Они беседуют с людьми, лишенными свободы, наедине.
Каждые четыре года делегации ЕКПП посещают страны, ратифицировавшие конвенцию, но также в особых случаях могут быть организованы дополнительные специальные посещения (ad hoc). Визит делегации ЕКПП с 19 по 29 октября 2018 года в российские психиатрические больницы и ПНИ был как раз специальным, а не периодическим. В нем участвовали глава делегации, 2-й вице-президент ЕКПП Марк Келли, представители комитета Гергей Флигауф, Инга Харутюнян, Витаутас Раскаускас, а также эксперты: психиатр, бывший директор университетского института судебной медицины в Женеве Тимоти Хардинг и судебный психиатр из Оксфорда Клив Мё.
Комитет должен уведомить страну о намерении ее посетить. После направления такого уведомления делегация ЕКПП может в любое время посещать любые места лишения свободы в этой стране.
После каждого посещения ЕКПП составляет доклад, который направляется соответствующей стране. Доклад включает в себя выводы и рекомендации ЕКПП, комментарии и запросы информации. В особых случаях комитет может запросить информацию экстренно, до публикации доклада.
С 1998 года ЕКПП совершил 29 визитов в Россию, из них семь периодических и 22 специальных. На основе всех этих визитов было принято 25 отчетов (три отчета покрывали сразу два визита, поэтому число отчетов меньше числа визитов). Однако опубликованы были только четыре из этих отчетов (по визитам 2001, 2011, 2012 и 2018 годов): ЕКПП может осуществить публикацию отчета, только если сама страна попросит об этом. Существует также и автоматическая процедура публикации, но Россия к ней пока не присоединилась.
При публикации последнего отчета ЕКПП 24 сентября 2019 года вице-президент ЕКПП Марк Келли сказал: «Как наш комитет неоднократно отмечал, политика транспарентности (прозрачности.— “Ъ”) в отношении выводов и рекомендаций ЕКПП может свидетельствовать о приверженности государства к обеспечению прав лиц, лишенных свободы, и о желании государства устранять недочеты. Поэтому ЕКПП приветствует решение российских властей попросить опубликовать этот отчет и надеется, что придет время, когда все оставшиеся отчеты ЕКПП о его визитах в Россию будут опубликованы». Из его слов стало понятно, что публикация доклада спустя год после посещения психиатрических больниц и ПНИ связана с длительной перепиской ЕКПП и российской стороны.
Помимо отчетов комитет может выступать с публичными заявлениями, если власти страны упорно не желают выполнять его рекомендации. В отношении России ЕКПП сделал четыре таких заявления, все они касались применения пыток и тяжких форм плохого обращения с лицами, задержанными сотрудниками правоохранительных органов Северо-Кавказского региона Российской Федерации и, в частности, Чеченской Республики. Последнее такое заявление по Северному Кавказу было опубликовано в марте 2019 года.
Последний визит ЕКПП в Россию прошел с 7 по 18 октября 2019 года. Делегацию опять возглавлял Марк Келли, на этот раз она посетила один СИЗО в Омске и пять исправительных колоний в нескольких регионах РФ.
Дисциплинарный удар
Как сообщается в докладе ЕКПП, делегация обнаружила, что «многие жители оказались в ПНИ из-за неудач в их психосоциальной реабилитации в ранние периоды психиатрической госпитализации и из-за отсутствия адекватной инфраструктуры для оказания психиатрической помощи на уровне сообщества», а также из-за нехватки социальных услуг.
Представители ЕКПП отмечают, что в российских ПНИ есть факты жестокого обращения и физического насилия. Так, в ПНИ №34 в Москве делегация стала свидетелем «дисциплинарного удара по голове резидента с тяжелой инвалидностью, по-видимому, для его молчания». В официальном ответе российской стороны сообщается, что санитарке, ударившей человека, был объявлен выговор, после чего она уволилась «по собственному желанию».
Говорится в докладе и о физическом насилии между жителями интернатов: у одного из резидентов ПНИ №34 комиссия зафиксировала следы от недавних укусов, совершенных одним или несколькими людьми; в другом московском ПНИ №16 врач делегации увидел на внешней поверхности плеча жителя интерната «обширную гематому», вокруг которой было несколько маленьких: «Общая площадь синяков — 15 см х 9 см»,— отмечается в докладе. В Бабушкинском ПНИ в Бурятии у одного из жителей «отделения милосердия» обнаружили глубокое рассечение брови со следами засохшей крови. По словам медсестер, пострадавший недавно подрался с «агрессивным» соседом.
«Делегация очень обеспокоена тем, что ни одно из вышеупомянутых поражений не было зарегистрировано в личных делах резидентов или в каком-либо другом журнале или отчете»,— отмечает ЕКПП и призывает российские власти обеспечить защиту жителей ПНИ. «Это требует постоянного контроля со стороны персонала,— считают эксперты ЕКПП,— также персонал должен быть обучен, как справляться с трудными ситуациями или трудным поведением жителей. Должны быть приняты и соответствующие меры для особо уязвимых жителей, имеющих двигательные нарушения и прикованных к постели. Их нельзя оставлять наедине с жителями, которые ведут себя агрессивно».
Кроме того, комитет предлагает создать набор инструкций для персонала ПНИ, которые обязывали бы любого сотрудника учреждения официально фиксировать любые травматические повреждения у получателей социальных услуг:
- «Врач должен тщательно осмотреть резидента и выяснить обстоятельства, при которых произошла травма.
- Врач должен сделать предварительное заключение о происхождении наблюдаемого поражения: случайное падение, причинение себе вреда, насилие со стороны других жителей или жестокое обращение со стороны сотрудников.
- Качество медицинских записей, касающихся поражений, может быть улучшено с помощью "карт тела" и — при необходимости — фотографий.
- Свидетельства о любых инцидентах следует запрашивать и у других жителей — тактично, избегая впечатления, что проводится дисциплинарное расследование.
- Результаты медицинского осмотра и любые соответствующие отчеты должны быть внесены в медицинскую карту и в централизованный реестр травматических повреждений, а также сообщены директору ПНИ.
- Все эти данные необходимо доводить до сведения компетентных судебных органов».
Комитет рекомендует российским властям издать для всех ПНИ инструкции по регистрации травм в соответствии с составленными предписаниями.
Без права на частную жизнь
Анализируя условия жизни резидентов ПНИ, делегация ЕКПП отмечает хорошее состояние зданий и переполненность отделений: только 13% жителей были размещены в одно- или двухместных комнатах, остальные занимали помещения на 6–10 человек. Как поясняет президент российской благотворительной организации «Перспективы» Мария Островская, размещение в одноместных или двухместных комнатах является в ПНИ привилегией, которую обычно имеют приближенные к руководству интерната жильцы.
Примечательно, что в московском ПНИ №16 отделение на четвертом этаже было отремонтировано только в 2017 году, однако ремонт не изменил алгоритм размещения людей, и там по-прежнему остались комнаты на шесть-восемь человек. «Даже если бы в этих больших комнатах было достаточно жилой площади на каждого жителя, было бы предпочтительнее переоборудовать их в меньшие комнаты, которые могут предложить более тихую и более терапевтическую среду»,— рекомендуют европейские эксперты.
Ванные и туалеты в этом отделении были «отремонтированные и безупречно чистые», говорится в докладе, однако в туалетных кабинках не было дверей. Ванная комната площадью около 13 кв. м имела всего одну душевую кабину без дверей — на 37 человек в отделении. Европейские эксперты полагают, что такие условия лишают человека права на частную жизнь и унижают его достоинство.
Похожую картину ЕКПП увидел и в московском ПНИ №34:
«В комнатах практически не было личных вещей или украшений, а у жителей не было запираемого пространства. Более того, в некоторых "палатах милосердия" почти все жители были одеты в стандартные больничные халаты из цветного хлопка с узором… Делегация также отметила в "палатах милосердия" незакрываемые туалеты и иногда незакрываемые ванные комнаты».
В официальном ответе российской стороны Европейскому комитету по противодействию пыткам, опубликованном также 24 сентября 2019 года, говорится, что санитарные правила и нормы требуют выделять на одного человека в ПНИ не менее 6 кв. м. Однако в Бабушкинском психоневрологическом интернате в Бурятии ЕКПП видел комнаты, в которых на одного человека приходилось не более 2 кв. м. Особое внимание комитет обратил на «отделение милосердия» на первом этаже Бабушкинского ПНИ, в котором проживали 25 мужчин и 23 женщины. Условия в этом отделении были «намного хуже, чем в общих»: «Жителей мужского и женского пола держали по обе стороны от центрального коридора, и ни в их комнатах, ни в туалетах не было дверей, поэтому они практически не имели уединения. Условия жизни были стеснены и обезличены. Например, в мужской части коридора комната 6 содержала только пять кроватей и один стол. Там не было ни тумбочек, ни украшений. Единственным объединяющим пространством была телевизионная комната, расположенная в нише у главного коридора и заставленная деревянными скамейками. Во время нашего посещения множество людей с физическими недостатками, с тяжелой умственной отсталостью или трудностями в обучении была втиснута в это пространство (41 человек в комнате площадью 34 кв. м).
Это было жалкое зрелище, представляющее собой полную противоположность позитивной терапевтической обстановке».
В официальном ответе российской стороны сообщается, что власти выделили для этого учреждения дополнительное финансирование — в частности, в комнатах появились двери и телевизоры, в санитарных помещениях установили экраны «для обеспечения большей конфиденциальности жителей», на стены повесили картины и украшения, а в палаты добавили тумбочки, инвалидные коляски. В комнату отдыха закупили диваны, стулья и столы.
ЕКПП рекомендует российским властям проектировать новые и реконструировать старые учреждения так, чтобы проживание в них стало более индивидуальным и защищенным. При этом в докладе отмечается, что строительство новых ПНИ часто ведется без учета базовых потребностей граждан.
При осмотре нового Ангарского психоневрологического интерната ЕКПП отметил наличие в нем двухместных комнат, что признал позитивным фактом. В то же время примерно 50 жителей Ангарского ПНИ размещались в комнатах по шесть человек. Примечательно, что на момент посещения делегации в Ангарском ПНИ достраивался новый корпус, в котором было шесть шестиместных комнат и три двухместных. «В каждом из номеров в новом здании будет достаточно места на одного жителя, но, к сожалению, большинство комнат планируются как шестиместные, а не как спальни меньшего размера»,— отмечают эксперты ЕКПП.
С галоперидолом и без зубов
Нарекания комитета вызвало качество оказываемой медицинской помощи в психоневрологических интернатах — в частности, соматическая помощь (медпомощь при любом заболевании тела, не связанном с психиатрией) в Бабушкинском ПНИ названа «совершенно неадекватной»: «Житель с паховой грыжей ждал хирурга шесть месяцев; житель с бронхиальной астмой более двух месяцев ждал встречи с пульмонологом; а житель с ректальным кровотечением, диагностированным около шести месяцев назад, еще не был осмотрен гастроэнтерологом или хирургом». Психиатрическое лечение в том же ПНИ было формальным: психиатр осматривал жителей ПНИ лишь один раз в два-три месяца, это были «краткие обследования» в палатах в присутствии других жителей, а записи врача в медкартах были «стереотипными и краткими». «Более половины жителей получали долгосрочные лекарства с комбинацией галоперидола и феназепама; это вызывает беспокойство, особенно в связи с зависимостью от последнего лекарства»,— сообщает комитет.
В результате проверки, проведенной региональными властями в Бабушкинском ПНИ после визита ЕКПП, интернат заключил договор с местными учреждениями здравоохранения о предоставлении как соматической, так и психиатрической помощи получателями соцуслуг, а также расширил «перечень используемых лекарственных средств для лечения психических расстройств атипичными нейролептиками, препаратами нового поколения (антидепрессанты, снотворные средства)» и принял врача-психиатра на полную ставку.
Некачественной является и психологическая помощь в ПНИ, особенно в «отделениях милосердия», отмечается в докладе. В московском ПНИ №34 «пять психологов занимались в основном оценкой жителей при их поступлении, а затем участвовали в эпизодических/нерегулярных действиях с ними, главным образом в форме индивидуальных консультаций в их палатах». Ни помещения для групповой терапии, ни видеозаписей таких мероприятий эксперты не обнаружили. В ПНИ №16 единственный психолог во время визита делегации отсутствовал. «Обзор журналов прихода показал, что за последние три месяца психолог посетил палату всего два раза. Жители подтвердили, что посещения психолога были редкими и очень короткими. Индивидуальные или групповые обсуждения не проводились». В Ангарске три психолога проводили оценку жителей, когнитивные тесты, индивидуальные консультации и групповую работу в виде арт-терапии. Однако они работали преимущественно с жителями общих отделений, тогда как в «отделения милосердия» психологи заходили редко. Зато жители Бабушкинского ПНИ высоко оценили единственного психолога, который «активно работал с большинством из них, главным образом путем двусторонних обсуждений».
ЕКПП отмечает, что регулярная психологическая помощь должна быть включена в индивидуальный план ухода и реабилитации для каждого жителя ПНИ — по мнению комитета, это улучшит качество жизни граждан и будет способствовать их скорейшей реабилитации и ресоциализации (возвращению в общество). При этом европейские эксперты отмечают, что «индивидуальные психологические вмешательства должны проводиться в специально отведенном месте для обеспечения соблюдения конфиденциальности».
В докладе говорится об «очевидном отсутствии доступа к адекватной стоматологической помощи во всех посещенных учреждениях» и рекомендуется его обеспечить для каждого жителя ПНИ.
«Практически у всех, кто живет в ПНИ длительное время, очень плохие зубы или их нет вовсе,— рассказала “Ъ” клинический психолог, волонтер общественной группы «Stop ПНИ» Мария Сиснева.— Сказывается и неполноценное питание, и обилие нейролептиков, и отсутствие стоматологической помощи». Эксперты говорят, что в ПНИ есть ставка стоматолога, но обычно она либо не заполнена вообще, либо заполнена наполовину, и при этом присутствие такого специалиста в учреждении является формальным.
Отвечая на замечание ЕКПП о недоступности стоматологической помощи в ПНИ, российская сторона сообщает лишь о ситуации в Бабушкинском ПНИ, не объяснив причин возникновения этой проблемы в целом по стране: проведен анализ индивидуальной потребности проживающих граждан в зубопротезировании, «на данный момент услуги по зубопротезированию получили четверо подопечных, работа в данном направлении продолжается».
Психиатры против психологов
ЕКПП обращает внимание российских властей на неукомплектованность ПНИ специалистами, в частности психологами, психиатрами, специальными педагогами, специалистами по трудотерапии, физиотерапевтами, социальными работниками, младшим медперсоналом. «Если говорить о санитарах и в целом младшем медицинском персонале, то никаких критериев отбора нет, берут кого попало,— говорит Мария Сиснева.— Во-первых, работа младшего персонала в ПНИ психологически тяжелая, и именно люди с определенными наклонностями будут прессовать других или игнорировать их нужды. То есть адекватные люди там появляются, но не задерживаются в этой системе. А во-вторых, нет никакого обучения для такого персонала — ни подготовительных курсов, ни курсов повышения квалификации. В целом же в психиатрии нехватка кадров наблюдается уже на уровне ординатуры. Сейчас среди врачей это непопулярная специальность.
Российская психиатрия отстала от общемировых трендов лет на 50 точно. И, конечно, надо начинать с системы образования, а также с формирования гуманистической идеологии в профессиональном сообществе».
Особое место в докладе ЕКПП уделено отсутствию взаимодействия между психиатрами и психологами в ПНИ. Так, делегация отметила работу психологов в отделении социальной реабилитации в ПНИ №34: оно расположено в отдельном здании, где находится и гончарная мастерская, и некоторые пациенты могут ежедневно туда ходить. На каждого получателя услуг психологи заполняли «карту перспектив реабилитации», которая обновлялась каждые шесть месяцев после консультаций между психологами и социальными работниками. «Психиатры и медсестры явно не способствовали этой оценке в карте,— утверждается в докладе.— Такое положение дел, естественно, ограничивало возможности разработки многопрофильных индивидуальных планов ухода для всех резидентов».
Программы психосоциальной реабилитации эксперты изучили также в Ангарском и в Бабушкинском ПНИ и пришли к такому же выводу: «В обоих учреждениях было очень мало сотрудничества между психиатрами и психологами, социальными работниками или другими специалистами по реабилитации. Реабилитационные мероприятия были неоднородными и противоречивыми. Психиатры, по-видимому, не видели необходимости укреплять сотрудничество с психологами, социальными работниками и другими лицами, занимающимися реабилитацией, для выработки междисциплинарного подхода к социальной и реабилитационной помощи всем пациентам».
Отсутствие междисциплинарного подхода в уходе и реабилитации в ПНИ приводит к тому, что многие жители в интернатах не получают необходимую помощь, теряют навыки и погибают.
В своем докладе ЕКПП призывает российские власти стимулировать ПНИ к многодисциплинарному подходу, основанному на индивидуальных планах ухода и реабилитации, в составлении которых участвуют не только психиатры, но и другие категории специалистов (например, психологи, специалисты по трудотерапии, социальные работники, специальные педагоги, физиотерапевты). «Для всех жителей должны быть разработаны индивидуальные планы ухода и реабилитации, которые включат в себя медицинские мероприятия, психологическое консультирование и социальные вмешательства для достижения максимально возможной степени автономии»,— говорится в документе. По результатам такой междисциплинарной работы необходимо ежегодно проводить комплексную оценку состояния резидента ПНИ.
Уколы, привязывание, изоляция
По российским законам ПНИ не являются местами лишения свободы, а также психиатрическими медучреждениями, отмечает ЕКПП, поэтому в начале визита делегации «Министерство труда и социальной защиты оспаривало, что они подпадают под мандат ЕКПП». Однако комитет настоял на посещении ПНИ, убедив руководство Минтруда, что жизнь в больших интернатах для инвалидов всегда основана на изоляции и подавлении.
Как оказалось, комитет не ошибся: делегация обнаружила, что в ПНИ используются механические и химические смирительные средства, а также изоляция, хотя подобные методы могут быть использованы только в психиатрической больнице.
«Во всех посещенных ПНИ делегация слышала множество достоверных и подробных утверждений об использовании механических смирительных средств, в основном о привязывании жителей к кроватям мягкими повязками на период от нескольких часов до целой ночи. Также делегация нашла специальное оборудование для пятиточечных механических удерживающих устройств в комнате для престарелых в Бабушкинском ПНИ. Изоляторы, официально предназначенные для людей с инфекционными заболеваниями, также использовались в "успокаивающих" целях во всех соответствующих ПНИ»,— говорится в докладе ЕКПП.
Во всех интернатах жители жаловались на одновременное применение к ним химических и механических смирительных средств. Например, «в ПНИ №16 в Москве химическое сдерживание использовалось вместе с переводом в "комнату наблюдения", где, согласно достоверным утверждениям, жители могли быть подвергнуты механическому сдерживанию». «В ПНИ №34 в Москве жителям делали уколы антипсихотиков и держали их в изоляции до тех пор, пока не наблюдался седативный эффект». В Ангарском ПНИ «жителей, подвергающихся химическому сдерживанию, иногда переводили в изоляторы на срок до трех дней. Делегация слышала, что резидентов привязывали повязками к кроватям в изоляторах в течение ограниченного периода времени». В Бабушкинском ПНИ «значительная часть резидентов получила нейролептики путем внутримышечной инъекции, что можно рассматривать как форму химического сдерживания». При этом никакого письменного протокола с назначениями инъекций эксперты не обнаружили. Они пришли к выводу, что решение об инъекции нейролептиков может принимать медсестра. Психиатр учреждения не смог вспомнить случаи, когда он прямо разрешил медсестре проведение внутримышечных инъекций, также он не сумел ответить на вопрос, как проводится врачебное наблюдение после введения препарата. Нужно понимать, что психиатры во многих учреждениях не присутствуют каждый день или же работают только днем. Следовательно, проведение инъекций нейролептиков в вечернее или ночное время, а также в выходные дни потенциально опасно для жителей ПНИ, поскольку они остаются без врачебного наблюдения.
ЕКПП также отмечает, что «применение смирительных средств не было зарегистрировано ни в одном из посещенных делегацией ПНИ», нигде не было письменных инструкций или методических рекомендаций по использованию химических и механических смирительных средств, и персонал не знал, как документировать такую информацию. «Это неудивительно, учитывая, что официально смирительные средства в ПНИ не применяются, как неоднократно (и недостоверно) заявляло руководство и некоторые сотрудники посещаемых заведений»,— резюмирует ЕКПП.
59 рублей за прогулку
Для лиц, лишенных судом дееспособности, должны быть назначены опекуны — так говорится в Гражданском кодексе РФ. Однако для граждан, живущих в ПНИ, опекуны не назначаются, у всех них опекун один — директор ПНИ.
«Назначение директора учреждения в качестве опекуна всех недееспособных жителей ставит директора в потенциально опасное положение»,— полагает ЕКПП. В докладе рассказывается, как в Бабушкинском ПНИ делегации показали список «гарантированных услуг», которые должны быть доступны всем жителям. Основные услуги (такие как общественное питание, базовая мебель) должны были финансироваться из основного бюджета заведения, который включал обязательный взнос в размере 75% от суммы пенсий резидентов. Однако были и так называемые «дополнительные социальные услуги», которые оплачивали жители — в том числе купание, мытье шампунем, использование микроавтобуса учреждения, питьевая вода, стирка, ремонт, глажка одежды. Стоимость таких дополнительных услуг должна была быть возмещена из оставшейся части (25%) пенсионного дохода резидента, которая не может быть законно вычтена у источника учреждением.
При анализе личных дел отдельных жителей ПНИ за 2017–2018 годы делегация выяснила, что размер оплаты за такие услуги колеблется от 1270 до 8443 руб. в месяц.
«Делегация обеспокоена тем фактом, что с жителей взимается плата за такие базовые услуги, которые должны покрываться обязательным взносом в размере 75% от стоимости их пенсий»,— отмечается в докладе.
Анализируя другой список дополнительных социальных услуг, проводимых физиотерапевтическим кабинетом, в который включены такие услуги, как «ультрафиолетовая физиотерапия», «электростимуляция», «магнитотерапия», «электрофорез» и «ингаляция», делегация пришла к выводу, что все это тоже оплачивалось из оставшихся 25% доходов граждан. В актах оказания дополнительных услуг физиотерапевтическим кабинетом были указаны суммы, которые снимались со счетов жителей, от 1800 до 4960 руб. с человека в месяц.
Даже основные виды услуг вроде «дополнительной 15-минутной прогулки» для недееспособных жителей, как предполагает ЕКПП, были платными — из расчета 59 руб. за прогулку. Многие недееспособные резиденты ПНИ «совершенно не знали о существовании их личных денежных ресурсов». При этом делегация «не нашла никаких доказательств того, что физиотерапевтические или иные услуги, за которые учреждение брало деньги, действительно предоставлялись жителям Бабушкинского ПНИ».
Юридической основой для предоставления жителям ПНИ платных услуг стал договор между директором ПНИ и психиатром, который в тот момент в учреждении вообще отсутствовал.
9 ноября 2018 года ЕКПП запросил у РФ дополнительные сведения о расходах недееспособных жителей в Бабушкинском ПНИ. Из информации, переданной российскими властями в ответ на эту просьбу, выяснилось, что значительная часть личных средств 201 недееспособного жителя, находящегося в этом интернате, тратится директором на «удовлетворение их потребностей». Например, с 21 ноября по 31 декабря 2017 года у одного резидента было изъято 12 577 руб., в том числе 2380 руб. за 40 дополнительных прогулок по 15 минут. ЕКПП отмечает, что прогулки в любое время дня, как и спортивные занятия на свежем воздухе,— это базовое право жителя ПНИ, а если по состоянию здоровья он не может гулять самостоятельно, учреждение должно выделить сотрудника для прогулок с ним. Эта услуга является обязательной и не может оплачиваться из личных средств жителя ПНИ.
Делегация ЕКПП считает такое положение дел «потенциальным конфликтом интересов» и обращает внимание властей РФ на то, что по закону защищать интересы опекаемых и контролировать действия опекуна должны органы опеки, однако ни один житель ПНИ ни разу не видел представителей опеки и не знал о своем праве жаловаться в эти инстанции.
Примечательна история жителя Бабушкинского ПНИ, на которую европейские эксперты обратили особое внимание: этот человек оказался в «отделении милосердия» в ПНИ исключительно из-за физической инвалидности. «А.— пациент с четырьмя ампутированными конечностями (следствие тяжелого обморожения, перенесенного в то время, когда он оставался в нищете и без дома) со средними интеллектуальными способностями, который во время посещения содержался в Бабушкинском ПНИ вместе с людьми с тяжелым психическими расстройствами или с проблемами к обучению. Его нашли сидящим в одиночестве в сломанной инвалидной коляске, тихо читающим книгу».
Сразу после визита делегации А. был переведен в двухместную комнату на первом этаже, о чем российские власти сообщили ЕКПП, ему также предоставили полнофункциональную инвалидную коляску и компьютер. Другими словами, до визита делегации опекун в лице директора интерната не предпринимал никаких действий для изменения положения своего подопечного. Комитет приветствовал «это скромное улучшение условий жизни А.», однако назвал нецелесообразным «дальнейшее содержание А. под стражей в Бабушкинском ПНИ» и предложил подобрать для него другое учреждение с доступной средой, где он «мог бы удовлетворять свои интеллектуальные потребности». РФ в ответ сообщила, что А. «принимает активное участие в мероприятиях по социально-культурной и социально-психологической реабилитации» и что суд отказал ему в восстановлении дееспособности.
В связи с выявленными нарушениями прав граждан в ПНИ комитет сделал вывод, что нынешние положения об опеке в отношении резидентов ПНИ не обеспечивают их максимальной защиты и эффективного ухода за ними.
ЕКПП рекомендует властям РФ найти «альтернативные решения», которые лучше защищали бы законные интересы недееспособных жителей, содержащихся в ПНИ в Российской Федерации.
Из официального ответа РФ в адрес ЕКПП:
…Рострудом, Росздравнадзором, Роспотребнадзором, с участием ФГБУ «Федеральное бюро Медико-социальной экспертизы» Минтруда России и общественных организаций в феврале—марте 2019 года совместно проведены внеплановые проверки всех функционирующих в Российской Федерации психоневрологических интернатов в соответствии со специально разработанным перечнем вопросов по соблюдению предусмотренных законодательством Российской Федерации прав граждан, страдающих психическими расстройствами, при оказании им медицинской помощи, предоставлении социального обслуживания, осуществлении реабилитации и социализации, включая образование и трудоустройство.
На момент проверки в 645 психоневрологических интернатах, в том числе детских, проживало около 154,9 тыс. граждан, из них более 112,1 тыс. недееспособных, что составляет 71% от общей численности проживающих. В ходе проведения внеплановых проверок было выявлено более 1,6 тыс. нарушений требований законодательства в сфере социального обслуживания, а также около 1,3 тыс. нарушений требований трудового законодательства.
По результатам проверок выдано 394 предписания об устранении выявленных нарушений в сфере социального обслуживания, 419 предписаний об устранении нарушений трудового законодательства, а также 185 постановлений о назначении административного наказания в виде штрафа.
Итоговые материалы проверок рассмотрены на заседании совета, состоявшегося 28 марта 2019 года.
В соответствии с протоколом №3 Минтрудом России совместно с Минпросвещения России, Минздравом России, Рострудом, Росздравнадзором, Роспотребнадзором и при участии членов совета подготовлен проект единого плана устранения нарушений, выявленных контрольно-надзорными органами в ходе проверки деятельности психоневрологических интернатов субъектов Российской Федерации, который после завершения согласования будет представлен на утверждение в правительство Российской Федерации.
В целях усиления контроля за деятельностью психоневрологических интернатов Роструду, Росздравнадзору, Роспотребнадзору, Рособрнадзору с участием ГБУ «Федеральное бюро медико-социальной экспертизы» Минтруда России поручено обеспечить проведение ежегодных совместных проверок деятельности психоневрологических интернатов.
Высшим органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации также рекомендовано рассмотреть материалы контрольно-надзорных органов по результатам проведенных проверок деятельности психоневрологических интернатов, сформировать и утвердить планы по устранению выявленных нарушений в разрезе каждого учреждения, представить указанные планы в Минтруд России и Роструд. Обобщенная информация об исполнении вышеуказанных мероприятий Минтрудом России будет представлена в совет до 1 февраля 2020 года.
*Доклад ЕКПП опубликован на английском языке, в материале использованы фрагменты неофициального перевода.