выставка соцреализм
Сегодня во Франкфурте открывается выставка "Коммунизм: фабрика мечты", подготовленная Борисом Гройсом и Зельфирой Трегуловой. Сталинской эстетикой наслаждался специально для Ъ обозреватель "Домового" АЛЕКСЕЙ Ъ-МОКРОУСОВ.
Бесконечные физические упражнения и культ здорового тела у Александра Дейнеки, аэропланы, дирижабли и самолеты Александра Лабаса как вернейшее средство достичь небесных целей, небоскребы и дворцы-красавцы на эскизах Бориса Иофана и Дмитрия Чечулина... А главное — люди. Хотя незаменимых среди них не оказалось, счастье, разлитое по лицам героев Аркадия Пластова, выражало счастье миллионов.
Впрочем, главными среди этих лиц были те, на кого предстояло равняться и молиться. Портреты вождей всех уровней, от Ленина и Сталина до Жданова и Жукова, украшают сейчас франкфуртские залы. Индивидуальные портреты перемежаются групповыми композициями: вот 24 мая 1945 года вся советская элита сходит под пристальным взглядом Дмитрия Налбандяна по кремлевской лестнице. Впереди — Сам, на расстоянии — товарищи Молотов и Ворошилов, третьим эшелоном — Микоян и Калинин, Буденный с Булганиным уже вдалеке, а Берии не разглядеть вовсе (видимо, замазали позже).
К числу парадных принадлежали, без сомнения, и полотна с похоронными сюжетами: уже не поднимающийся с постели Горький в окружении все тех же Сталина, Молотова и Ворошилова на картине Василия Ефанова, Сталин у гроба Жданова... Сюжеты, конечно, похоронные по содержанию, но не по сути: торжество будущего и бессмертия гарантировано как наблюдающими за смертью персонажами, так и всем закартинным контекстом. Соцреализм в живописи существовал в мощном киногазетном обрамлении. Фильмы Дзиги Вертова, Михаила Чиаурели и Абрама Роома показывают прямо в выставочных залах, они не вынесены, как обычно, в отдельную комнату, но интегрированы в саму экспозицию. Лишь плакаты Густава Клуциса и других мастеров наглядной агитации расклеены на полукруглой стене обычно столь изящной ширновской ротонды, ныне напоминающей выросшую до неприличных размеров афишную тумбу.
Вместе с видеоэкранами в залы вкраплены элементы куда более позднего искусства — соц-арт 1960-х и 1970-х годов: Эрик Булатов и Илья Кабаков, Виталий Комар и Александр Меламид (интересно, что если большинство парадных портретов привезено из российских музеев, то классика соц-арта — в основном из зарубежных частных коллекций). По мнению кураторов, именно соцартистам принадлежит первая попытка осмысления самого феномена соцреализма, и в их доведенных до абсурда принципах изображения эстетика соцреализма наконец получила свое адекватное завершение.
Впрочем, глядя на сегодняшнюю российскую арт-реальность, невозможно понять, на каком свете мы живем. В принципе эстетические устремления официального московского искусства наших дней остаются вполне соцреалистическими, и работы господ Глазунова, Церетели и Шилова вполне могли бы украсить франкфуртскую выставку как образец победившего соцреализма. Правда, в этой ситуации пришлось бы показывать одновременно и работы художников Дубосарского и Виноградова и других аналитиков нового официоза, а это уже превратило бы выставку в бесконечный проект. Впрочем, как выяснилось, именно таким бесконечным в исторической перспективе и оказался опыт соцреализма.
Посвященная золотой поре соцреализма — эпохе сталинизма — выставка в Schirn-Kunsthalle проходит по соседству с ретроспективой Пауля Клее. Но привезенные из Москвы вещи выглядят куда более абстрактно и загадочно, нежели работы немецкого мастера абстракционизма. Мэтры сталинской поры предложили современникам такой идеальный мир, жить в котором захотел бы каждый, но не смог, как выяснилось, никто.
"Сталин был первым имиджмейкером"
На вопросы АЛЕКСЕЯ Ъ-МОКРОУСОВА отвечает куратор выставки философ БОРИС ГРОЙС.
 |
 |
| Фото: СЕРГЕЙ ПОНОМАРЕВ |
|
— Масс-медийный характер сталинского искусства был понятен давно, но сейчас именно эта его сторона становится все более интересной. Ведь современный политик — это всегда художник: его функция — производить картины, свой образ и инсценировку власти. Политика сегодня немыслима без масс-медийного контекста, будь то Буш на авианосце или бен Ладен, которого весь мир знает, в конце концов, не как террориста, но как человека с видеопленки. В этом смысле Сталин был первым имиджмейкером новой волны. Между двумя войнами сформировалась массовая культура, "вовремя" появились новые технические средства для ее тиражирования и первые опыты осмысления ее феномена: Фрейд, Канетти, Адорно. Но сталинская культура не приспосабливалась к массовому вкусу — она была нерыночной массовой культурой.
— Именно поэтому вы не показываете ее сегодняшних российских наследников?
— Да, те уже принадлежат рынку. Нашей же целью было установить генеалогию современных политико-эстетических практик, которые сегодня едины для всего мира.
— Вам удалось получить для выставки все, что хотели, или здесь все равно что показывать?
— К счастью, все, потому что отбор был строгим. Далеко не все картины той поры обладают необходимой энергетикой и канонической эстетикой — там было много вялых и скучных работ, особенно среди тех, чьи авторы ориентировались не на плакат или фотографию, а на предшествующие художественные школы, передвижников или импрессионистов.