|
Золотое пересечение |
 |
| Красное-на-Волге всегда славилось своей скано-филигранной техникой |
Поездка сразу не задалась: президент ювелирной компании "Алмаз-Холдинг" Флун Фагимович Гумеров (он же главный акционер ОАО "Красносельский ювелирпром"), который обещал познакомить меня с ювелирными тайнами Красного-на-Волге, слег с высокой температурой, и в село меня привез его водитель Андрей — прямо к главному входу ОАО. Стандартное заводское здание, проходная с пропускной системой на основе чиповых карт.
Директор предприятия Владимир Михайлович Петров меня явно не ждал. Пообещал рассказать о предприятии, но по всему было видно — не расскажет, времени нет: телефон разрывался, из разговоров стало ясно, что сегодня у Петрова шесть делегаций, первая, буквально через полчаса,— представители чешской компании Preciosa (выпуск и огранка фианитов).
— Посмотрите пока наш музей, серебряный и золотой цеха, а там посмотрим,— сказал Владимир Михайлович и передал меня начальнику производственно-диспетчерского отдела Нине Валентиновне Кузнецовой. Та показала музей и куда-то ушла, в свою очередь поручив меня фотографу Авениру Скворцову, который стал моим гидом по предприятию.
Мы ходили по цехам, я приставал с вопросами к работникам. Отвечали охотно. В цеху цветных металлов женщины обжимали медные пластинки на специальной железной форме и покрывали их медно-цинковым припоем — при дальнейшем обжиге он спаивает концы пластинки, затем получившиеся кольца с помощью гальваники (уже в другом цеху) покрываются серебром.
— Так вот кустарно и работаем,— тихонько сказала мне одна из работниц.
— А сколько платят?
— Средняя зарплата по заводу — 7 тыс. рублей. У частников больше — по 30 тыс., но там же работать надо...
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ ХОДОРЫЧ |
Начался обеденный перерыв, и в цехах никого не осталось. Запиликал мобильный телефон — меня вызывали в приемную. Там меня встретил Николай Цехановский, технический директор предприятия и один из его акционеров, а также по совместительству директор магазина "Оборудование и инструменты для ювелиров".
Цехановский был настроен по-деловому, спросил, где я хотел бы побывать, и, узнав, что меня интересуют частные предприятия, тут же договорился о визитах. Мы как-то сразу перешли на ты.
— Посмотрим мой магазин? — спросил Николай, когда мы вышли из проходной.
— Посмотрим.
Магазин находился рядом и был заполнен наисовременнейшим оборудованием — станки, отливочные машины, ювелирный инструмент. Там же специальный гипс для отливок, полудрагоценные камни, серебряная и золотая проволока и прочие материалы.
— Да это не мое все,— предупредил Николай мой вопрос,— я тут представляю четыре российских компании — они это оборудование производят. Кстати, сейчас все говорят, что нелегалов становится все меньше, но я-то знаю, сколько изделий клеймится, сопоставляю с количеством расходных материалов, которые в моем магазине приобретают, и выходит, что нелегальный бизнес сейчас только растет. Я слышал, ФСБ оценивает объем месячной переработки золота в Красном в четыре тонны.
— Но это же 48 тонн в год — больше, чем клеймят во всей России!
— Ну не знаю, за что купил, за то и продаю, поехали к брату моему двоюродному, на его заводик "Топаз" — посмотришь на легального производителя.
Едем. Обычное вроде бы село, но на улице необычно много дорогих иномарок, даже Audi A8 встречаются, а каждый третий дом — новенький особнячок, подчас весьма необычный, один, например, в виде черного цилиндра.
— Да тут в каждом втором доме с золотом работают,— поясняет Николай,— многие легализовались, некоторые по-прежнему в тени. Да только живут не очень богато. Золото в большинстве случаев давальческое, человек себе машину дорогую купит, дом приличный построит — и все, работает на поставщика, не особо напрягаясь, хотя мог бы и больше зарабатывать. Тут к деньгам особое отношение, каждый знает, что может при желании заработать сколько нужно, поэтому довольствуются необходимым. Есть такие, кто просто людей золотом обеспечивает, зарабатывают и за один вечер в секунду $100-200 тыс. спускают. Хотя и бизнесмены имеются, вот как мой брат, например. Мы, кстати, приехали.
Заводик — новенькое трехэтажное здание, на крыше надпись "Топаз", метрах в 15 — еще одно такое же.
— Только что построили,— говорит Николай,— расширение производства.
Алексей Владимирович Соколов внешностью напоминал тролля, который, как известно, с золотом на ты,— широк в кости, невысок, рыжеват, улыбка с хитрецой. На вопросы отвечал прямо, не переставая улыбаться: объем производства — 40 кг в месяц, или около полутонны в год (столько же, например, у компании "Золото Якутии"), на предприятии 140 работников, оборотные средства и золото берет в банке в кредит и так далее.
— Тяжело работать легально? — спрашиваю.
— Наоборот. Чтобы работать нелегально, нужно постоянно все лично контролировать, развития опять же никакого. А так — спокойно, в будущем уверенность, детям будет что отставить.
— Спокойно? А бандиты не беспокоят?
— Какие бандиты? — улыбается.— У меня собственная охранная фирма.
— А вот Россия к ВТО собирается присоединяться. Зарубежных конкурентов не боитесь?
— Да нет, как работали, так и будем работать, мы же на этом рынке свои.
Заходим на завод. Современное оборудование, люди в синих комбинезонах, везде видеокамеры — деловитость и порядок.
— У вас, наверное, самое крупное частное предприятие из местных? — интересуюсь.
— Таких, как я, еще человека четыре, 20-25 — помельче, остальные надомники-кустари, сколько их — неизвестно, может, тысяча, может, две. У нас объемы производства за год возросли почти в два раза, у кустарей — может, даже больше.
— А вот Николай говорит, в Красном четыре тонны золота в месяц нелегалы перерабатывают, как думаете, правда?
— Четыре? Столько никогда не было, тонна максимум.
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ ХОДОРЫЧ |
| Алексею Соколову, красносельскому производителю ювелирных изделий, одного производственного здания оказалось мало — построил еще одно такое же |
— Это мы так Красное своими силами облагораживаем,— Новиков, в отличие от Соколова, не улыбается, вид имеет очень сосредоточенный, даже какой-то отстраненный.
Ужинаем в ресторанчике в селе Минское, хозяева-чеченцы к Николаю относятся подчеркнуто уважительно, выделяют нам отдельный гостевой кабинет. Спрашиваю его, почему бы не наладить на ОАО "Красносельский ювелирпром" такое же производство, как у Соколова и Новикова,— современное и эффективное.
— Так на предприятии работает 1300 человек, много убыточных отделов, но сокращать нельзя — нарушится технологический процесс, мы увеличиваем производство на 40% в год, потом пригодятся. Мы, когда выкупали фабрику в 97-м, дали обещание ее возродить, а это не так быстро делается. Есть инвестиционная программа, и она планомерно выполняется — с 98-го инвестировали уже $7 млн. Когда предприятие выкупалось, у него долги были на 38 млн рублей, а 2002 год мы уже закончили с прибылью в 23 млн. На самом деле в "Алмаз-Холдинг" входит несколько предприятий — малых, средних, крупных. "Красносельский ювелирпром" — самое крупное по количеству работающих.
— Ну а ты лично почему этим занимаешься?
— Да потому что я производственник, любого ювелира на чистую воду выведу за пять минут. У меня родители всю жизнь в этой отрасли работали, а теперь у меня задача — возродить предприятие. Ты думаешь, мне деньги нужны? Да я бы мог хоть завтра к брату уйти на $4 тыс. в месяц, меня в Москву звали создавать производство цепей — проект на $1 млн, да только мне это неинтересно. Все, что нужно, у меня есть, чего не нужно — от того отказываюсь. Вот недавно из Костромы — я там всю жизнь прожил — перебрался в деревеньку заброшенную, Сунгурово, семью перевез, церковь разрушенную своими силами восстанавливаю, мини-электростанцию хочу поставить, меня за это там старостой избрали.
Помолчали.
— Кстати,— говорит Николай,— в нескольких километрах от Сунгурова — Подольск, там Подольская ювелирная фабрика. Гумеров и ее сначала приобрести хотел, но увидел, что она в церкви находится,— сразу отказался. Нехорошо это.— И неожиданно добавляет:
— Золото вообще метал нехороший, мне больше по душе серебро.
На следующий день я попросил Николая свести меня с каким-нибудь нелегалом.
— Можно и к нелегалу, да только они ничего особо интересного не покажут и не расскажут, давай я тебя лучше свожу к лучшему костромскому ювелиру Анатолию Румянцеву, я его царем называю.
— Почему царем?
— А потому, что живет, как царь. Вот ты можешь себе позволить полгода не работать? А он может, для него деньги ценности не представляют. Мастер действительно уникальный, может сделать все что угодно, хотя оборудование у него не самое лучшее. Кстати, он левша, его именное клеймо (в Пробирной палате зарегистрировано) — левая ладонь, полтора миллиметра всего, но со всеми полагающимися линиями. К нему заказы идут со всего мира, а он живет в обычной деревянной избе, что может сам руками сделать — делает, что не может — покупает. Панагию с неограненными алмазами вот сотворил, хотел в храм отдать — не взяли, сказали, что не каноническая. Французы ее за 40 тыс. евро купили, а он их в храм отдал. Только ты его про деньги не спрашивай, он этого не любит.
 |
| Фото: АЛЕКСЕЙ ХОДОРЫЧ |
| Технического директора ОАО "Красносельский ювелирпром" Николая Цихановского (слева) и лучшего костромского ювелира Анатолия Румянцева связывает обычная дружба |
— На, отдашь царю, без подарка нельзя.
Анатолий Владимирович Румянцев оказался примерно таким, каким я его себе и представлял: на вид около 45 лет, мягкая улыбка, спокойные глаза — этакий добрый волшебник. "Приму" взял, ухмыльнувшись.
Мастерская Анатолия располагается прямо в избе. Захламленный верстак, инструмент действительно какой-то чуть ли не антикварный (запомнился старый ювелирный молоток из моржового клыка), старенький микроскоп, а вот шлифовальный станок и устройство для создания восковых заготовок — с иголочки.
У стены напротив еще один верстак — супруга тоже ювелирным делом занимается. И не только супруга, дети тоже — два сына и дочь, их мастерская расположилась на цокольном этаже. Сыновья учатся в Красносельском училище художественной обработки металла.
— Конкурс в училище — пять человек на место,— сообщает Николай.— Выпуск — 40 человек в год, и все выпуски расписаны на несколько лет вперед, ювелиры в Красном нарасхват.
— А где же ваше золото, Анатолий Владимирович? — спрашиваю.
— Да вот оно,— он показал на желтоватый порошок на жестянке и несколько маленьких кусочков проволоки,— когда понадобится, раздобуду сколько нужно.
АЛЕКСЕЙ ХОДОРЫЧ