Режиссер одного из фаворитов конкурса Каннского фестиваля, фильма «Паразиты», Пон Чун Хо ответил на вопросы Андрея Плахова.
Фото: Eric Gaillard, Reuters
— Судя по картине, в Корее сильны классовые контрасты?
— Наблюдаю их повседневно и повсеместно. Фильм, который начинается с появления в богатом доме юноши-репетитора из семьи безработных, отчасти навеян личным опытом. Я вырос в среде мидл-класса и когда учился в колледже, подрабатывал частными уроками. Увидев в одном богатом доме сауну, был в шоке от того, как живут некоторые люди. Но мне не хотелось делать из них карикатуру. В фильме хозяин богатого дома красив, воспитан, даже утончен, красива и его жена. Они не показаны негодяями, а самая смешная их черта — то, что они боготворят все американское и в несколько раз чаще, чем обычные люди, вставляют в свою речь английские слова.
— Название «Паразиты» относится к бедным, которые присасываются к богачам и паразитируют на них, это верно?
— Фильм задумывался пять-семь лет назад, и его наполнение в процессе работы менялось. Сначала я действительно смотрел на ситуацию с точки зрения привилегированного класса. Но «паразиты» не родились такими, их сделали такими обстоятельства и система. Дело не в том, что они не хотят или не умеют работать: в фильме мы видим, что они как раз вполне на это способны. Проблема в том, что у них нет работы — такова экономическая ситуация. Когда говорится, что конкурс на должность охранника составляет 500 человек, это не преувеличение.
— Похоже, из авторов конкурсных фильмов вам близка позиция социально ангажированного Кена Лоуча?
— С той оговоркой, что я жанровый режиссер и работаю в границах условностей жанра. Мне хочется, чтобы мои фильмы, несмотря на горечь их содержания, смотрелись с удовольствием. Нет, я не извращенец, но…
— Одна из самых остроумных сцен фильма — когда одна героиня шантажирует другую, грозясь нажать на кнопку мобильника и послать разоблачительный месседж — как Северная Корея пугает Южную ядерной кнопкой. При этом героиня имитирует пропагандистский стиль теледикторов КНДР…
— Богатые особенно боятся Северной Кореи. Они оправдывают этим страхом свои огромные дома с подземными бункерами. Даже мои корейские друзья в Лос-Анджелесе зовут меня переезжать туда, спрашивают, как ты можешь жить под прицелом? Да, мы все боимся войны, но все же надеемся на благоразумие политиков, сами же живем повседневной жизнью, зарабатываем, так сказать, на хлеб.
— Еще один важный образ фильма — люди-зомби, или люди-крысы, обитающие в подвалах, так сказать, в подполье общества. У них и запах специфический: он проникает даже в тех, кто спускается в метро, то есть не принадлежит к высшему обществу…
— Бедным и богатым в реальной жизни трудно встретиться и, так сказать, понюхать друг друга. В самолетах богатые летают первым классом, ходят в особые рестораны. Они, однако, неизбежно встречаются со своим шофером или горничной. Кино — визуальное и звуковое искусство, но мы хотели, чтобы зритель ощутил и запах каждого из героев. А что такое запах человека? Это запах его носков, которые он проносил целый день.
— И все же расскажите подробнее про визуальный ряд и, в частности, про архитектуру дома, где происходит действие. Вы ведь сами курировали эту сторону фильма?
— Прежде чем стать режиссером, еще в школе я практиковался, рисуя комиксы. У меня с самого начала была тщательно проработана структура дома, я изучил и рассмотрел в нем каждую мелочь, словно под микроскопом. И эта, и все другие локации были целиком выстроены дизайнерами. Меня вдохновляло это искусственное пространство, в которое я старался вдохнуть эмоции и жизнь.