Пляски жизни и смерти

На Исторической сцене Большого прошел второй концерт Benois de la Danse, в котором по случаю Года театра вместе с лауреатами приза танцевали артисты Театра имени Вахтангова. Рассказывает Татьяна Кузнецова.

Обычно на второй концерт Benois de la Danse публика идет охотнее: не надо высиживать церемонию, нет и риска нарваться на кота в мешке — во второй вечер дают продуманный репертуар проверенных лауреатов. В этом году, однако, случилось по-другому. Первый концерт развлекал контрастами. Помимо казусов (см. “Ъ” от 23 мая) в программе были номера первоклассные. Лауреат-2017 хореограф Кристал Пайт прислала за статуэткой руководителя Habbard Street Dance Chicago и танцовщиков Майкла Гросса и Эндрю Мердока, изумительно станцевавших ее номер «Другой ты» — этакий экстракт «Бойцовского клуба», поставленный на (представьте себе!) «Лунную сонату» Бетховена. Прима Балета Сан-Франциско Юань Юань Тань, хрупкая, будто статуэтка из слоновой кости, исполнила с Карлом ди Ланно изящный дуэт из балета «Так должно быть» Кристофера Уилдона: хореограф, освободившись от постоянной работы в New York City Ballet, будто обрел второе дыхание. Красавица Амандин Альбиссон, этуаль Парижской оперы, станцевала с Эдвином Ревазовым предсмертный дуэт из «Дамы с камелиями» Джона Ноймайера так, как это умеют делать только француженки — с неодолимой сексапильностью женского увядания. Гвоздем же вечера стало выступление Иржи Килиана, получившего приз за «Жизнь в искусстве». Живой классик, не приехавший по причине боязни самолетов, прислал в подарок уморительное видео, задействовав в собственном шутливом полутанце (отдельно танцевала верхняя половина тела, отдельно — чечеточные ноги) трость, шаль, шляпу и неподражаемую фантазию, не оскудевшую в его 72 года.

Во второй вечер все было гораздо печальнее: номера как на подбор собрались длинные, темные, большей частью похоронного содержания. То Орфей, не выдержав любовного томления и танца спиной к спине, срывал темные очки и вглядывался в лицо Эвридики со всеми вытекающими последствиями (прекрасные Сильвия Аццони и Александр Рябко в чувствительном дуэте Джона Ноймайера). То Мата Хари запрыгивала в порыве жалости на некоего Вадима, раненного в живот в самом начале любовного адажио (Майя Махатели и Джеймс Стаут в хореографии Теда Брансена). То Девушка (Анна Лаудере) на музыку «Героической симфонии» Бетховена трепетно прощалась с призраком любимого (Эдвин Ревазов) в патетической хореографии Ноймайера. Но это еще были лучшие образцы балетной гибели.

Совсем другие сцены смерти представила хореограф Анжелика Холина, произведений которой было так много, что Benois de la Danse превратился в ее творческий вечер. Артисты Вахтанговского театра воодушевленно станцевали сцены из «Отелло», где черные мысли Яго плескались на полу сцены в виде кордебалетного прибоя, а злодей буквально упивался местью — подносил руки ковшом ко рту. Из «Анны Карениной», где Вронский-солдафон выкручивал руки любящей Анне, а светская чернь, сидя на стульях и топоча ногами, изображала поезд, раздавивший несчастную. Из «Пиковой дамы» (мировая премьера), где навязчивая Лиза висла на нигилисте Германе, в то время как тупица Елецкий принимал «ленинские» позы на кубе-постаменте. Своей мировой премьеры дождалась и прима Большого Ольга Смирнова, станцевавшая вместе с Валерием Суановым из владикавказского филиала Мариинского театра «Дуэт Настасьи Филипповны и Парфена Рогожина». Тут хореограф Холина поработала над актерским мастерством: аристократичная Смирнова ходила враскачку бедрами вперед, целовала партнера взасос, после чего смачно отирала рот, выразительно ругалась руками и только что не плевала ему в лицо. Рогожин, впрочем, в долгу не остался и после двух оплеух засадил кулак с воображаемым ножом в живот любимой. И если концерт Benois de la Danse послужил генеральной репетицией явления хореографа Холиной на сцену Большого, его артистам тоже не поздоровится.