Контракт на теракт


Контракт на теракт
Фото: AP, ИТАР-ТАСС  
Иорданца Хаттаба называли королем наемников: на войне в Чечне он заработал $20 млн
       Практику терактов с использованием камикадзе в Чечню принесли арабские наемники. Именно они стоят за подготовкой и финансированием последнего теракта в Тушине. О том, кто и за сколько воюет в Чечне и готовит там террористов, рассказывает Ольга Алленова.

Арабов было трое, они лежали на подмерзшей земле, рядом с окопом, в котором несколько дней отбивались от наступающих федералов. Повсюду валялись стреляные гильзы, использованные шприцы, какие-то бумажки и брошюры на арабском. У арабов были восковые лица, босые ноги и разорванные брюки. Вся остальная их одежда кучей тряпья лежала неподалеку. Это было осенью 1999-го на Терском хребте, только что отбитом федералами.
       — Наемники,— пояснил армейский офицер, выделенный нам в сопровождение.— Это хорошо, что они здесь подохли, а попали бы к нам в руки... Видно, их мусульманский бог пожалел.
       Эти арабы пришли на Терский хребет из расположенного неподалеку чеченского селения Сержень-Юрт, там долгое время находился лагерь полевого командира Хаттаба, человека, открывшего дорогу в Чечню иностранным наемникам.
       
       Хаттаба озолотила война
       Наемничество как явление появилось на территории бывшего СССР в начале 90-х, когда страну раздирали на части локальные конфликты. Абхазия, Приднестровье, Фергана, Карабах — везде, где вспыхивала очередная межнациональная война, появлялись люди, готовые за деньги жертвовать жизнью. Особенно известной тогда была украинская организация УНА-УНСО: в 92-м она отправила несколько отрядов для защиты украинцев Приднестровья, в июле 93-го снарядила в Абхазию экспедиционный корпус "Арго", воевавший под Сухуми на стороне Грузии (семь "унсовцев" правительство Грузии посмертно наградило орденом Вахтанга Горгасала); а в 1994 году подразделение УНА-УНСО "Викинг" прибыло в Чечню. Их всюду принимали с распростертыми объятьями, потому что знали: "унсовцы" — хорошие дисциплинированные воины, а платить деньги хорошему воину не жалко. Из украинцев создавались специальные подразделения в регулярной армии Ичкерии, их использовали как инструкторов для обучения чеченских солдат.
       Впрочем, к тому времени в Чечне уже появился "король наемников" иорданец Хаттаб, который привел с собой 200 темнокожих бойцов,— они и стали главной военной силой молодой Ичкерии. Эти бойцы, прошедшие войну в Афганистане, должны были обучить неопытных чеченских солдат всем правилам военного искусства.
       Пик наемничества пришелся на начало второй чеченской войны — в Чечне и горах Дагестана господствовал ваххабизм, для поддержания и распространения которого на Кавказ шли большие деньги. К тому времени на территории республики уже действовало несколько лагерей по подготовке боевиков и террористов (в том числе смертников), инструкторами в которых являлись исключительно иностранные наемники, в основном из арабских стран. По оперативным данным, только шахидок эти лагеря подготовили до 40 человек. Руководил же этим "концерном" непосредственно Хаттаб, получавший деньги от международных террористических организаций, таких, как "Братья-мусульмане" и "Аль-Каида". Именно с подачи Хаттаба вторая чеченская война была особенно кровопролитной, более грамотной и затяжной. На этой войне иорданец стал состоятельным человеком, заработав, по оперативным данным, около $20 млн, а его помощники Абубакар и Абу аль-Валид, по разным подсчетам, порядка $5-7 млн.
       
       Дорога в ад
       Наемниками становятся сознательно. Идут на это те, кто не боится риска и в принципе готов умереть, но за хорошие деньги. Особенно распространен такой способ заработка на Ближнем Востоке: уровень жизни там невысок, семьи большие, и возможность прокормить семью и обеспечить ей достойное будущее есть далеко не у всех.
       Все начинается с того, что вербовщик собирает небольшую группу и новобранцы сразу получают оговоренную сумму, чтобы оставить деньги семье. Обычно это $1-2 тыс. "Станешь настоящим моджахедом, будешь получать
Фото: GAMMA  
Наемники в воюющей республике обречены — рано или поздно они попадают к федералам, и тогда им остается только молиться, чтобы дожить до суда
большие деньги, на всю жизнь хватит",— обещает вербовщик новобранцу. Затем группу будущих моджахедов переправляют "на базу", где из них и будут лепить боевиков.
       В ряде стран существуют подпольные центры по подготовке наемников. Почти все наемники, попавшие в Чечню, прошли через такие центры в Афганистане, не считая Хаттаба и его ближайших соратников — те "получили образование" в США.
       Обучение длится пару месяцев, и к окончанию этого срока из неопытных новобранцев получаются настоящие "псы войны". Они владеют любым видом оружия, могут изготовить фугас из использованного артиллерийского снаряда, читают и составляют карты. Имеют навыки ведения контактного боя, снайперской и минно-диверсионной войны. Знают, как воевать в городе и в горах, как заманить в "мешок" и разбить войсковую колонну и как выжить в зимнем лесу.
       Если кто-то проявляет технические способности, инструктор выводит его в особую группу, специализирующуюся на диверсионной деятельности. Специалист-подрывник высоко ценится командирами, ему больше платят, ведь часто от его работы зависит заработок всего отряда. Как правило, подрывы и нападения на колонны записываются на пленку, чтобы заказчик был уверен: работа выполнена и деньги заплачены не зря.
       Выпускников диверсионного лагеря делят на мелкие группы и тайно переправляют в зону конфликта. В случае с Чечней наемники пользовались маршрутами Турция--Грузия--Чечня или Азербайджан--Дагестан--Чечня.
       Оружие, обмундирование и медикаменты наемники получают уже на месте. В небольшой аптечке обязательно есть сильнодействующие препараты: иногда ими пользуются, чтобы облегчить боль от ранения, а иногда — перед боем, чтобы набраться смелости. Этой мудрости их учат еще в лагере: "Если хочешь убить страх, сделай укол". Без этих инъекций многие потом уже не могут обойтись.
       В первом бою их еще проверяют — не дрогнет ли рука, не пожалеет ли человек раненого противника, не сбежит ли с места боя. Впрочем, для напуганных, неловких и неуверенных первый бой все равно становится последним: они теряются и попадают под пули. Из уцелевших формируют подразделения, которым уже поручают сложные задачи.
       После каждой успешной операции командир отряда получает деньги и распределяет их между своими людьми, обычно львиную долю оставляя себе. К примеру, за разгром войсковой колонны отряд получает $40 тыс.: 20 из них командир берет себе, 10 делит между двумя-тремя своими заместителями, остальное отдает бойцам. Рядовой боевик, участвовавший в разгроме колонны, получает за свою работу примерно $1 тыс. А тот, кто закладывает на дороге фугас, всего сотню долларов.
       Большинство наемников уже через пару месяцев понимают, что обещанных больших денег они не увидят, но деваться им некуда: при попытке к бегству могут застрелить свои как предателя, или накроют федералы. Впрочем, многие боевики в мирной жизни не смогли бы заработать и трети получаемой суммы, поэтому мысли о возвращении домой их посещают нечасто.
       
       Выжить, чтобы умереть
       Зимой 2000 года отряд арабских наемников уходил из высокогорного Шатойского района, направляясь к российско-грузинской границе, и попал в засаду спецназа ФСБ. После ожесточенного боя от отряда осталось шесть тяжело раненных наемников, из них до военной базы в Ханкале доехал только один, йеменец. Его звали Абду-Салям Зурка, у него был раздроблен позвоночник и оторвана ступня. Он почти не отвечал на вопросы, бить его было бесполезно: военный врач, осмотревший пленника, сказал, что жить тому осталось день-два. Поэтому чекисты обычную процедуру допроса отложили. Для того, чтобы продемонстрировать арабского наемника журналистам, его вынесли из эфэсбэшной палатки на носилках и положили на землю. Он ничего не замечал — ни телеоператоров, бегающих вокруг, ни газетчиков, разглядывающих его, как редкое животное,— просто скрестил руки на груди и отрешенно смотрел в небо. Глядя в его лицо, трудно было понять, жив он или уже на пути в другой мир.
Фото: ИТАР-ТАСС  
Отряд наемников под командованием йеменца Абду-Саляма Зурки был разгромлен федералами, а сам командир, раненный в позвоночник, попал в плен. Ему оставалось жить всего два дня
Зурка был командиром отряда из 50 человек и подчинялся Хаттабу. Зимой 2000 года его отряд отличился в боях за Грозный и оставил город только после того, как это решил сделать полевой командир Басаев, командовавший обороной чеченской столицы. Вместе с бойцами Басаева арабы угодили в ловушку, устроенную генералом Шамановым,— на минном поле Зурка потерял половину своего отряда, а сам был ранен.
       Но большую часть своего времени в Чечне йеменец провел в окрестностях Сержень-Юрта, где располагалась база Хаттаба. С самим иорданцем Зурка был достаточно близок: деньги на отряд получал непосредственно от него.
       Военные узнали эти подробности от пленных арабов, не доживших до Ханкалы. Назвали и сумму, которую йеменец заработал на этой войне,— порядка $500 тыс.
       Зурку можно считать классическим наемником, который хотел достойной жизни, а нашел мучительную смерть. В условиях локальной войны практически все наемники обречены.
       Официальная армия люто ненавидит наемников, и те понимают: если попал в руки солдат, шансы выйти живым сводятся к нулю. Если в плен попадал чеченец, за него родственники приносили деньги, устраивали митинги, а иногда организовывали обмен. За пленных наемников не просил никто — они и в плен попадали в основном потому, что соратники бросали их раненными на поле боя. При этом даже после самого тяжелого боя чеченцы уносили на себе своих раненых и убитых. А раненых или убитых наемников оставляли федералам. Впрочем, наемники никогда и не признавали культ смерти, распространенный в Чечне, иначе вряд ли отправились бы воевать в чужую страну, где таких, как они, даже не хоронили — просто сваливали тела в яму и присыпали землей.
       Отрезаны для них и пути отступления. Если чеченский боевик может переодеться и вернуться домой, где вычислить его будет нелегко, то наемник, решивший отдохнуть пару дней в селе, наверняка угодит в руки спецслужб: ведь объяснить, что делает в зоне конфликта иностранец, сложно.
       
       Китайские повара
       Вообще-то доказать, что задержанный иностранец (если захвачен он без оружия) является наемником, фактически невозможно. Ни один из задержанных даже под пытками не признает, что стрелял в представителей официальной власти. Тем более что по российским законам иностранца, задержанного в зоне боевых действий, при недоказанности вины должны отпустить. Но военных в Чечне это очень раздражало. "Мы знаем, что эта гнида стреляла в наших пацанов, и чтобы мы его отпустили?!" — примерно так рассуждали и солдаты, и офицеры. Поэтому немногие иностранцы вернулись на родину: счастливчиками оказывались те, про кого успели рассказать СМИ и которыми заинтересовались их посольства. Хотя некоторым возвращение на родину сулит еще больше неприятностей.
       В марте 2000 года после ожесточенных боев в чеченском селе Комсомольское сотрудники ФСБ задержали 11 боевиков из отряда Руслана Гелаева, среди которых оказались два гражданина Китая, этнические уйгуры. Сайди Айшань и Аймайэрдзян Амути пытались выйти из окружения под видом беженцев. На допросах они говорили, что работали в Грозном поварами: Сайди Айшань пояснял, что он был хозяином кафе, а второй уйгур ему помогал. Когда начались бомбежки Грозного, они вместе с чеченцами ушли в горы и оказались в районе Комсомольского. На вопрос, чем занимались уйгуры в отряде боевиков, задержанные ответили: "Готовили еду, больше ничего не умеем". То же они говорили и журналистам, причем история о ресторанном бизнесе в Грозном выглядела очень правдоподобной.
       Доказать их вину федералы так и не смогли, несмотря на то, что после недели допросов уйгуры едва двигались. Правда, обвинение им все-таки предъявили — в незаконном переходе государственной границы. Оказалось, что до Чечни Айшань и Амути жили в Алма-Ате, где обосновалась большая уйгурская диаспора — их узнали соотечественники. Здесь они занимались рэкетом китайских челноков, торговавших на рынках в Казахстане. Здесь же они попали в подпольную террористическую организацию "Освобождение Восточного Туркестана". После полугода консультаций с китайской стороной ФСБ решила передать уйгуров посольству Китая. Для Айшаня и Амути остаться в России было бы благом, ведь на родине за участие в бандформированиях их ждала смертная казнь.
       
       Суд в погонах
       Но со многими из тех, с кем уйгуры делили хлеб в чеченских горах, не стали даже разбираться. В разгар боевых действий таких легко было списать на боевые потери. Во время боев за Комсомольское то ли спецназ, то ли ГРУ, то ли ФСБ привезли в Ханкалу трех окровавленных арабов: их выгрузили из вертолета и увели в специальную палатку, выполнявшую функции СИЗО. Вечером парни из спецназа пришли к журналистам, чтобы позвонить домой по спутниковому телефону. Мы стали расспрашивать их о задержанных.
       — Мы работали с домом, что был с краю, вглубь идти было еще рано,— охотно рассказали ребята.— Дом подорвали, шестерых взяли, а сколько их там всего было, не знаем.
       — Но ведь привезли только троих,— удивились мы.— А где еще трое?
       — Да случайно из вертолета выпали,— засмеялись ребята.
       А потом я разговорилась с одним из этих спецназовцев.
       — На моей памяти по крайней мере четыре иностранца, с которыми мы непосредственно работали,— рассказал он.— Говорить обо всей Чечне не могу, потому что мы работали точечно: дали наводку, что в таком-то селе появились незнакомые люди, и мы туда выдвигаемся. В один из таких рейдов взяли банду из семи человек — они пришли в село передохнуть и забрать уже приготовленные для них припасы. Среди них оказались два араба и один иорданец. Мы их продержали почти два месяца, но ничего из них не выбили. История у них заученная наизусть: "Мы приехали помогать братьям по вере, так как думали, что русские притесняют ислам, но потом поняли, что ошиблись, а уходить было поздно, кругом бомбили". Мы им и перекрестный допрос, и угрозы, и посулы всякие, но они-то прекрасно понимают: один раз сознаешься в наемничестве — и все, тебе уже не выбраться. Короче говоря, двоих отправили на родину, там их родственники подсуетились, а третий умер, что-то у него с сердцем стряслось. Но самый интересный случай был позже, под Урус-Мартаном взяли еще троих — двух чеченцев и турка. Турок утверждал, что приехал в Чечню преподавать в школах ислам. Мы собрали информацию, выяснилось, что он даже арабского не знает, как же он Коран читал? Местные, правда, подтвердили, что он действительно преподавал до войны, но не в обычной школе, а в ваххабитской, была такая школа в Урус-Мартане. А как война началась, ушел с боевиками в горы. Понятно, что в отряде он не книжки читал. Но доказать это невозможно. Он тоже несколько месяцев у нас находился, пресмыкался, готов был на коленях ползать, но так и не сознался. На вопрос, брал ли в руки оружие, божился, что не брал. "Я же ученый",— говорил. Отпустили мы его. Да, вот так и отпустили, в Урус-Мартан. А куда его девать? Оплатить ему дорогу на родину мы не можем, а что с ним делать? Он несколько дней был в Урус-Мартане, а потом исчез. Куда? Не знаю. Знаю, что в город приходили люди от Гелаева, пытались его вывезти в Грузию. Видно, большой все-таки был человек. Но не нашли. Наверное, кто-то прихлопнул беднягу.
       — Может, он и правда не воевал? — спросила я.
       — Они все так говорят. Кого ни задержишь — то строителем прикинется, то поваром. Или вообще заложником. Только у нас есть данные радиоперехватов, слышим арабскую речь, слышим, как они обсуждают проведенные операции. И насчет денег не скрывают: за мелкий теракт 100 баксов, за средний — 500-1000, а крупный вроде подрыва целой колонны на 15 "штук" потянет.
       
       Конец — это только начало
       Со смертью "черного бога войны" Хаттаба наемничество оказалось обезглавленным. Помощники иорданца пытались прибрать прибыльный бизнес к своим рукам, но к ним у заказчиков доверия было меньше, да и подчиняться им отказывались многие командиры, имеющие свои виды на вакантные места. К тому же обострившаяся ситуация в Палестине, война в Афганистане и Ираке заставила арабских "финансистов" переключиться на другие территории. Чеченское сопротивление стало угасать. Сегодня в горах Чечни не больше десятка наемников, которые просто не знают, как выйти из фактически заблокированной федералами Чечни. Под амнистию, объявленную участникам бандформирований, они не попадают.
       Умерло наемничество, но не развязанная наемниками война. Ряды сопротивления пополнились "идейными" борцами "за свободу Ичкерии", и этих бойцов не остановит ни голод, ни холод, ни пустые карманы. Это подтвердил и последний теракт на фестивале в Тушине, где две чеченки, по оперативным данным, прошедшие боевую и идеологическую подготовки у арабских инструкторов, взорвались в толпе.

       
ПОСЛУЖНОЙ СПИСОК

Самый известный наемник Чечни
       Сведения о жизни Хабиба Абд-эль-Рахмана Хаттаба весьма противоречивы. Родился в 1963 году (по другим данным, в 1965-м, 1966-м, 1970-м) в Иордании или Саудовской Аравии в богатой чеченской семье.
       В 1987 году окончил школу и поступил в колледж в США (ряд СМИ сообщали, что Хаттаб с 1982 года "принимал участие в боевых действиях в Афганистане" и "служил в черкесской гвардии короля Хусейна"). В 90-х годах, по версии СМИ, воевал в Афганистане (в отрядах моджахедов), Таджикистане (на стороне исламской оппозиции), Ираке (с кем велась война, неизвестно). Был несколько раз ранен, лишился двух пальцев.
       Тогда же познакомился с бен Ладеном и ведущим теоретиком исламского экстремизма, лидером организации "Братья-мусульмане" Сеидом Кутбом. Якобы окончил военную академию в Аммане. Стал экспертом по взрывчатым веществам и всем видам легкого оружия, а также диверсионным операциям. В 1994-м или 1995 году прибыл в Чечню, где стал одним из полевых командиров. Получил широкую известность в апреле 1996 года после организации засады на колонну 245-го мотострелкового полка возле села Ярыш-Марды в Аргунском ущелье. Тогда погибли 53 и были ранены 52 военнослужащих.
       Летом 1998 года сблизился с Шамилем Басаевым на почве организации исламского имамата на Северном Кавказе. Создал ряд диверсионных школ, в которых обучались и женщины, ставшие потом шахидами. Вместе с Басаевым руководил вторжением в Дагестан в августе 1999 года. В сентябре 1999 года, по данным Генпрокуратуры, организовал взрывы в Буйнакске, Волгодонске и Москве, заработав на этом около $700 тыс. А в марте 2001 года — теракты в Минводах, Ессентуках и Карачаево-Черкесии. Крупнейшей операцией Хаттаба был прорыв полутора тысяч моджахедов из Веденского ущелья в феврале--марте 2000 года.
       

ЛИЧНЫЙ СОСТАВ

       Сколько наемников в Чечне
       По данным оперативного управления Северо-Кавказского военного округа, во время первой войны (1994-1996 гг.) на территории Чечни действовало одно крупное, до 200 человек, подразделение из арабских наемников Хаттаба. Кроме этого отряда волонтеры (в основном с Украины и из Прибалтики) воевали и в рядовых подразделения вооруженных сил Ичкерии. Причем отряд Хаттаба, получивший у федеральных сил прозвище "индейцы", продолжал диверсионную деятельность даже после подписания хасавюртовского соглашения, не ограничиваясь пределами Чечни. В 1997 году им был осуществлен подрыв и обстрел колонны в Северной Осетии.
       Наиболее интенсивный приток наемников в Чечню отмечался в 1998-1999 годах перед началом и в ходе вторжения боевиков в Дагестан. Военные аналитики связывают возросший интерес со стороны иностранных наемников к республике с возрастающей ролью ваххабитской идеологии в Чечне. К тому времени в республике уже действовало несколько лагерей подготовки, инструкторами в которых были исключительно иностранцы. Общее руководство волонтерами осуществлял тот же Хаттаб.
       С 1999 по 2000 год количество наемников в республике оставалось неизменным — в пределах 600-700 человек. В 2000 году начался сильный отток волонтеров из Чечни в связи с успешными действиями федеральных войск и обострившимися отношениями между Хаттабом и Масхадовым. Кроме того, сыграло роль обострение ситуации в Палестине — основные финансовые потоки для подпитки терроризма были перенаправлены туда.
       К 2001 году количество наемников, остававшихся в Чечне, сократилось до 200-250 человек. Активизация афганских талибов, вызвавшая еще больший отток волонтеров из Чечни, и усилившаяся после 11 сентября работа спецслужб сказались как на финансировании наемников, так и на их свободе передвижения. Начиная с 2000 года основной базой волонтеров стало Панкисское ущелье, и боестолкновения с участием арабов отмечались в основном в приграничных районах Чечни.
       Сегодня общее число наемников, действующих на территории Чеченской республики, ничтожно мало. После ликвидации Хаттаба командование подчинявшихся ему отрядов перешло к его ближайшему сподвижнику Абу аль-Валиду, и поступление денег на поддержание волонтеров в Чечне практически прекратилось. Кроме того, часть наемников, воевавших в Чечне, покинули пределы России во время обострения ситуации вокруг Ирака.
       

УБИЙСТВЕННАЯ ХРОНИКА

Смертники и смертницы
       Теракты с использованием камикадзе являлись визитной карточкой арабских экстремистов. В России они стали совершаться после того, как здесь появились арабские инструкторы и проповедники ваххабизма.
       6 июня 2000 года в Чечне впервые совершили теракт с использованием смертников. Его исполнила племянница Арби Бараева Хава. Она прорвалась к зданию комендатуры в Алхан-Юрте на грузовике с тротилом. Охрана расстреляла грузовик. В результате взрыва погибли два омоновца и Бараева.
       11 июня 2000 года на блокпосту в Грозном смертник взорвал автомобиль. Погибли два военнослужащих, один ранен.
       2 июля 2000 года в Чечне смертники совершили пять терактов. Два взрыва произошли в Гудермесе, по одному — в Новогрозненском, Урус-Мартане и Аргуне. Погибли 33 и ранены 84 сотрудника милиции.
       19 декабря 2000 года Марета Дудуева пыталась прорваться со взрывчаткой к зданию Ленинского райотдела милиции в Грозном, но была ранена и не осуществила взрыв.
       9 апреля 2001 года в туалете здания Дома правительства в Грозном в результате взрыва погибла уборщица, две женщины были ранены. Погибшая была террористкой-смертницей.
       29 ноября 2001 года шахидка взорвала себя вместе с комендантом Урус-Мартана Гейдаром Гаджиевым.
       5 февраля 2002 года 16-летняя Зарема Инаркаева пронесла взрывчатку в здание Заводского РОВД в Грозном, однако от взрыва пострадала лишь она сама.
       23 октября 2002 года в Москве группа Мовсара Бараева, в составе которой были женщины-смертницы, захватила около 900 человек в театральном центре на Дубровке. В ходе операции спецслужб все террористы уничтожены. Погибли 129 заложников.
       27 декабря 2002 года 15-летняя девушка и двое мужчин взорвали два автомобиля возле Дома правительства в Грозном. Убиты 72 человека, 210 ранены.
       12 мая 2003 года в селении Знаменское Надтеречного района Чечни две женщины и мужчина взорвали "КамАЗ" у здания администрации района. Погибли 60 человек, более 250 ранены.
       14 мая 2003 года у селения Илисхан-Юрт Гудермесского района Чечни террористка взорвала себя в толпе людей на религиозном празднике. Погибли 16 человек, более 140 получили ранения.
       5 июня 2003 года в Моздоке женщина подорвала себя возле автобуса, перевозившего персонал военного аэродрома. 20 человек погибли, 14 получили ранения.
       20 июня 2003 года в Грозном женщина и мужчина подорвали "КамАЗ" со взрывчаткой у здания оперативно-разыскного бюро МВД. Пострадали 36 человек. Погибли только террористы.
       5 июля 2003 года в Москве на рок-фестивале в Тушине взорвали себя две террористки-смертницы. 13 человек погибли, 50 получили ранения.
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...