Во вторник в столичном Центральном доме журналиста (ЦДЖ) простились с Людмилой Алексеевой — символом российского правозащитного движения. Масштаб ее личности наглядно продемонстрировали те, кто пришел почтить память человека, которого еще несколько лет назад задерживали омоновцы на Триумфальной площади. Венки от осужденных по «болотному делу» стояли в зале рядом с цветами от администрации президента РФ, а на самой церемонии разминулись Алексей Навальный и Владимир Путин.
Фото: Дмитрий Лебедев, Коммерсантъ / купить фото
Глава Московской Хельсинкской группы (МХГ) Людмила Алексеева скончалась в субботу на 92-м году жизни. Чуть позже пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков намекнул, что Владимир Путин может посетить церемонию: «Не отдать дань памяти Людмиле Алексеевой было бы невозможно». После этого пресс-служба президентского Совета по правам человека (СПЧ) попросила журналистов аккредитоваться в ФСО для прощания. И вроде бы стояли на входе в ЦДЖ известные правозащитники с траурными повязками, но всем было понятно, что настоящими распорядителями похорон оказались внимательные мужчины в одинаковых черных костюмах, и у каждого — витой белый провод наушника.
Очередь тянулась к Домжуру от пересечения Никитского бульвара и Воздвиженки. Здесь все были равны, никто не пытался пройти побыстрее: и глава Счетной палаты Алексей Кудрин, и экс-депутаты Дмитрий и Геннадий Гудковы, и оппозиционер Алексей Навальный с супругой Юлией стояли вместе с бывшими осужденными, дожидаясь своей очереди проститься.
В фойе люди с наушниками тщательно досматривали сумки, долго изучали паспорта, потом пропускали к мраморной лестнице. Там, прямо под бюстом Ленина, стоял глава совета Михаил Федотов. «Это ведь она меня благословила возглавить СПЧ,— грустно рассказывал он.— Получив предложение от президента, я пошел именно к ней и спросил: "Да или нет?" Мы говорили два часа, и она сказала: "Да, надо идти". И когда я выходил от нее — в час ночи! — она меня перекрестила». Господин Федотов помолчал, вздохнул и добавил: «Она меня тогда научила очень важному принципу. Сегодня спасли одного человека, потом другого — вот так, по зернышку, спасем как можно больше».
На лестнице люди с наушниками торопили тех, кто прислушивался к интервью и замедлял шаг. В зале они с вежливым нажимом направляли к сцене, где стоял гроб с телом Людмилы Алексеевой: «Цветочки, пожалуйста, кладите там. А выход в той стороне. Пожалуйста, не задерживайтесь». Все это напоминало незабвенное: «Не мешайте проходу других граждан» — именно эту фразу произносят в мегафон, перед тем как начать задержания. Люди, которые привыкли игнорировать «законные требования сотрудников полиции», не обращали внимания и на просьбы сотрудников в штатском: не уходили и смотрели на сцену. Там, возле гроба, молча стоял почетный караул из правозащитников. Рядом на стульях сидели родственники и коллеги госпожи Алексеевой. Периодически кто-то вставал и сменял стоящих у гроба людей. Позже в караул заступил и первый заместитель главы администрации президента Сергей Кириенко. Рядом с ним встала Татьяна Москалькова. Один из стульев в первом ряду никто не занимал, как будто его решили сохранить для Льва Пономарева, которого суд накануне отказался выпустить по его просьбе на несколько часов для прощания из-под административного ареста.
Когда телевизионщики устроились, люди с наушниками встали у дверей, и следующие полчаса в зал никто уже не заходил. Потом всех вежливо попросили: «Сделайте, пожалуйста, два шага назад». И на сцену из-за кулис вышел президент Владимир Путин с букетом алых роз.
Под стрекот фотоаппаратов он постоял у гроба, аккуратно положил цветы, потом подошел к родственникам и сел на тот самый свободный стул. Несколько секунд помолчал, потом наклонился к сыну правозащитницы Михаилу Алексееву и начал о чем-то тихо говорить. Через три минуты он встал и ушел за кулисы.
И после этого в зал хлынул поток людей с цветами — эти полчаса их держали на улице возле рамок. И правозащитники перестали молчать. Михаил Федотов со сцены прочитал стихотворение о белом ангеле. Член МХГ Валерий Борщёв, знавший Людмилу Алексееву с 1970-х, грустно подтвердил: «Уходит эпоха. Таких, как Людмила Михайловна, больше нет. И не знаю, будут ли». Он особо отметил, что она «умела независимо разговаривать с властью, за что ее многие критиковали».
«Она пережила одного вождя — кровавого. Потом второго, потом третьего,— напомнил член СПЧ Илья Шаблинский.— Потом их было много…» Он сделал небольшую паузу и как-то скомканно закончил мысль: «В общем, она много вождей пережила». «Она общалась с людьми из власти, потому что считала, что на ней лежит долг,— продолжил господин Шаблинский.— И без взаимодействия с властью она этот долг исполнить не сможет. Ну и нам она завещала уметь вести диалог, быть корректными и думать о других».
Историк Александр Даниэль вспомнил, как англичане говорят об умерших: «Она присоединилась к большинству». И констатировал, печально посмотрев в зал, что «там гораздо больше наших, чем здесь». Из зала смотрели на него грустные и в основном очень пожилые люди.
В конце церемонии Михаил Федотов попросил собравшихся покинуть зал, чтобы дать возможность родственникам попрощаться без посторонних. На выходе из Дома журналистов уже стояли полицейские: они выстроились в две непроницаемые шеренги, соединив катафалк и выход. В два часа вынесли закрытый гроб, операторы и фотографы кинулись за последним кадром. Катафалк выехал на бульвар, а из здания начали выносить венки, и это были самые странные для современной России сочетания надписей на траурных лентах. «Дорогой Людмиле Михайловне от болотников» и «От администрации президента России», «От Human Rights Watch» и «От правительства Российской Федерации».
Это без преувеличения историческое событие — кажется, в России больше не осталось другого человека, на прощание с которым могут приехать Владимир Путин и Алексей Навальный, Вячеслав Володин и те, кого назвали иностранными агентами, Сергей Кириенко и осужденные по «болотному делу»… Да проще перечислить тех, кого там не было.
А не было — Льва Пономарева.