Некоторое снижение степени привязки российского рубля к цене нефти, признанное большинством аналитиков еще в 2016 году, сопровождалось тогда и общим сокращением волатильности курса. Однако лето 2018 года, возможно, демонстрирует и два других правила: во-первых, способы влияния цен нефти на национальную валюту могут быть разными и не исчерпываться фундаментальными факторами; во-вторых, умеренная нефтяная волатильность не мешает другим компонентам — они вполне могут усиливаться при общей стабилизации ситуации.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Августовский бюллетень ЦБ «Ликвидность банковского сектора и финансовые рынки» довольно кратко, но отчетливо описывает этот процесс. Рублевый рынок достаточно тесно связан с довольно крупным относительно российской финансовой сферы рынком внутреннего госдолга — ОФЗ. По оценкам ЦБ, ежемесячные показатели присутствия иностранцев на рынке госдолга не в состоянии отразить реальную картину происходившего в июле. В первой половине месяца нерезиденты увеличивали ранее сокращавшиеся объемы инвестиций в госдолг на довольно чувствительные 5% (44,6 млрд руб. новых вложений при общей сумме 1,9 трлн руб. на 1 июля) — на волне ожиданий встречи Владимира Путина и Дональда Трампа. Затем они сбрасывали бумаги — после внесения в Конгресс США законопроекта о расширении санкций, который предусматривает запрет на участие в размещении нового долга. Затем они снова возвращались. Данных по августу пока нет, но из новостного фона следует, что нестабильность настроений на рынке ОФЗ вполне могла влиять на рублевый курс, хотя всерьез эти флуктуации изменить его фундаментальные показатели не могут.
Второй фактор нестабильности рубля, предполагаемый ЦБ, более необычен и тоже имеет отношение, скорее, к волатильности. Конец июля—начало августа на российском рынке — пик выплаты дивидендов российскими компаниями, причем объемы дивидендов по итогам 2017 года, естественно, выше, чем в прошлом году, когда основой для их выплат был 2016 год. Банк России оценивает прирост выплат в 30%. В отличие от других расходов компаний, с этими они ждать не могут. Сначала они (прежде всего это сырьевые экспортеры) конвертируют часть валютной выручки в рубли — это может значимо давить на курс рубля вверх (обороты летом невелики). Затем, получив в российской юрисдикции рубли, нерезиденты-акционеры конвертируют их обратно в валюту — это ослабляет курс. Этот процесс совпадает с пиками уплаты налогов, традиционно влияющих на курс. В случае если все это происходит на подходящем новостном фоне, волатильность усиливается без всякой нефти.
Отметим, и с нефтью в этой картине все уже не так просто: наблюдаемые колебания цен, как показал август, входят в резонанс, например, с санкционными ожиданиями, отражаясь на курсе, в результате Минфин на прошлой неделе вообще отказался от закупки валюты в ФНБ. Да, ничего фундаментального не происходит, но отличить настоящие скачки курса от медийных на практике невозможно.