Прикаспийские страны внесли в конвенцию о правовом статусе Каспия практически все вопросы, кроме ключевого. Она определяет государственные границы на море, права на коммерческое судоходство, грузовой транзит, рыболовный промысел и передвижение военных кораблей. Но документ уходит от обсуждения правил раздела дна: разграничивать свои сектора на каспийском шельфе странам придется друг с другом на отдельных переговорах.
Фото: Дмитрий Коротаев, Коммерсантъ / купить фото
Подписанная 12 августа в Астане конвенция о правовом статусе Каспийского моря (о содержании документа “Ъ” подробно сообщал 23 июня) выглядит максимальным компромиссом, которого могли бы достичь пять прикаспийских государств. В тексте вполне четко оговорены принципы разделения водных пространств Каспия. Так, вводится определение 15-мильных территориальных вод, где прибрежное государство обладает всей полнотой юрисдикции (линия этих вод признана государственной границей). В дополнение появляется своего рода «буфер» — 10-мильная рыболовная зона, прилегающая к территориальным водам. Вся остальная вода Каспия объявляется общей. При этом в своей рыболовной зоне государство может, например, проводить «обоснованный» досмотр судов с помощью военных кораблей.
История каспийского вопроса
Использование водных пространств также оговорено довольно четко. Коммерческое судоходство (включая право прикаспийских государств на доступ к транзитным перевозкам из этого региона — всеми видами транспорта), рыболовство, научные исследования, рейсы коммерческих авиакомпаний над Каспием — в документе описаны все эти аспекты. Конвенция также крайне тщательно проработана в части регулирования военного присутствия на Каспии — в первую очередь в том, на каких условиях военные корабли могут заходить в чужие территориальные воды.
«Серая зона» конвенции начинается ровно в тех аспектах, где противоречия между прикаспийскими странами считаются наиболее сильными,— разграничение дна и недр. С учетом того что практически все дно Каспия является нефтегазоносным бассейном, в постсоветское время споры о юрисдикции над теми или иными участками идут практически постоянно (особенно в южной части моря — между Азербайджаном, Туркменией и Ираном). Неудивительно, что по сути конвенция не регламентирует принципы раздела каспийского дна на сектора, есть лишь общая формулировка — «осуществляется по договоренности сопредельных и противолежащих государств с учетом общепризнанных принципов и норм международного права».
Фактически это выглядит как неофициальное признание неспособности пяти прикаспийских стран договориться о правилах игры с нефтегазовыми запасами и транзитными трубопроводами (например, с обсуждаемым много лет проектом доставки туркменского газа через Каспий в Азербайджан и далее в Европу). Конвенция формально дает право прокладывать в своем секторе трубопроводы и кабели, для этого требуется лишь экологическое одобрение от всех пяти стран (см. “Ъ” от 23 июля), устанавливать добывающие платформы. Но для любого такого проекта в Южном Каспии (РФ ранее договорилась с Казахстаном и Азербайджаном и о разделе дна) странам-участникам сначала потребуется разделить дно. То есть разрешить спор, который до этого тянулся более четверти века без какого-либо намека на продвижение вперед.
Конвенция вступит в силу после ратификации всеми странами-участницами.
Пять фактов о новом статусе Каспийского моря
В воскресенье, 12 августа, в казахском городе Актау лидеры пяти государств — России, Азербайджана, Ирана, Казахстана и Туркменистана — подписали Конвенцию о правовом статусе Каспийского моря. Работа над этим документом велась с 1996 года. Необходимость разделить Каспий между пятью странами возникла после распада СССР. “Ъ” отвечает на ключевые вопросы, связанные с будущим этого стратегически важного и богатого ресурсами водоема.