«Злонамеренно скрывавший от советского государства ценные месторождения»
Какой минерал был самым ценным для корифея всех наук
Начавшиеся со знаменитой августовской сессии ВАСХНИЛ 1948 года гонения на советских ученых в первый момент не коснулись геологов. Без особых неприятностей завершилась и расширенная сессия ученого совета Института геологических наук АН СССР, проходившая в ноябре того же года для обсуждения просчетов и недостатков в работе. Но 30 марта 1949 года Политбюро ЦК ВКП(б) обсудило подготовленный в редакции газеты «Правда» доклад «О состоянии геологических разведок в Красноярском крае».
Сотрудников Института геологических наук обвиняли в чрезмерном увлечении поиском бесполезных для укрепления обороноспособности государства ископаемых
Фото: РГАКФД/Росинформ, Коммерсантъ
«Содержимое их переворошено»
Существует несколько похожих, но различающихся в деталях версий того, почему геологи в период послевоенных гонений на науку пострадали не меньше, если не больше, чем генетики. Суть этой истории сводится к следующему. Корреспондент главной газеты страны — «Правды» — по Красноярскому краю А. Ф. Шестакова на протяжении многих лет вела, как тогда говорилось, тему природных богатств Сибири. Но совершенно в духе того времени рассматривала все проводившиеся в крае геологические исследования исключительно в критическом плане. Она подробнейше изучала отчеты работавших в крае геологов, но, не слишком разбираясь в науках о недрах, выискивала в них расхождения и разные мнения об одних и тех же исследованных районах.
Причиной ее следовательских изысканий были рассказы одного из местных жителей, утверждавшего, что он нашел в Хакасско-Минусинской котловине образцы радиоактивных минералов. Однако никаких сведений об урановых рудах в отчетах геологов об этом районе не было. И Шестакова начала писать в ЦК ВКП(б) о том, что геологи скрывают от партии и правительства залежи стратегического сырья. Какое-то время геологам удавалось доказывать, что на пересказанные ею байки бывшего рудознатца и ее неквалифицированный анализ отчетов не стоит обращать внимания.
Но в 1947 году дотошная Шестакова начала искать доказательства своей правоты в местных музеях, куда после экспедиций сдавали найденные образцы геологи. Как она позднее писала Сталину, во дворе Минусинского краеведческого музея среди неразобранных ящиков нашлись минералы, названия которых и места их находки было почти невозможно установить:
«Часть ящиков была разбита, а содержимое их переворошено и, видимо, не раз уже изымалось. Всего таких "бесхозных", ни в каких документах и книгах не записанных, ящиков было найдено 5 и 6 октября 1947 года в разных странных местах музея более 500 штук. Принадлежали они 37 геологоразведочным и поисковым партиям».
И среди ее находок был камень, который, как подтвердил лабораторный анализ, был схож с образцами ураново-ванадиевых руд из Узбекистана.
Правда, по другой версии, Шестакова просто взяла образец привезенной из Ферганы руды, выставленный в музее, и выдала его за местную находку, подтверждающую, что в Сибири есть уран. В первый момент ее изыскания не вызвали особого интереса даже у главного редактора «Правды» П. Н. Поспелова. Однако советско-американские отношения все более ухудшались, и задача догнать Соединенные Штаты в ядерной сфере становилась действительно проблемой номер один. В мае 1948 года Шестакова написала обширный доклад. А после августовской сессии ВАСХНИЛ и проходивших осенью и зимой погромных собраний во многих научно-исследовательских учреждениях Поспелов, видимо, счел, что время для представления расследования Шестаковой высшему руководству страны уже пришло.
30 марта 1949 года доклад Поспелова и Шестаковой заслушали на заседании Политбюро ЦК ВКП(б), после которого 11 апреля был снят с работы министр геологии СССР И. И. Малышев, после беседы со Сталиным получивший инфаркт, а 17 июня — уволены все заместители министра и члены коллегии министерства. Параллельно шли аресты видных геологов.
Было арестовано несколько десятков ведущих специалистов, которых 28 октября 1950 года Особое совещание МГБ СССР приговорило к различным срокам заключения вплоть до 25 лет. До вынесения приговора дожили не все арестованные геологи. Директор Института геологических наук АН СССР академик И. Ф. Григорьев 14 мая 1949 года умер в тюрьме после допроса. Но на него, еще до его кончины, как на мертвого, остававшиеся на свободе коллеги начали валить вину за все проблемы, вызвавшие резко негативную реакцию Сталина на доклад Поспелова и Шестаковой.
«Нет ни одного члена ВКП(б)»
Поиск мифического месторождения урана потребовал вполне реальных и очень значительных затрат сил и средств
Фото: Алексей Гостев / Фотоархив журнала «Огонёк»
12 мая 1949 года завершила работу комиссия Президиума Академии наук СССР во главе с гидробиологом академиком П. П. Ширшовым, обследовавшая работу и кадры Института геологических наук, в докладе которой и были изложены главные претензии к геологической науке вообще и проверенному институту в частности:
«Товарищем Сталиным поставлены грандиозные задачи дальнейшего развития народного хозяйства СССР, в частности, довести выплавку стали до 50 млн тонн, добычу угля до 500 млн тонн, добычу нефти до 60 млн тонн в год. Делом чести советских геологов является создание в ближайшие годы мощной минерально-сырьевой базы для дальнейшего развития металлургии, угольной и нефтяной промышленности и промышленности редких металлов.
Институт геологических наук, располагая высококвалифицированными специалистами во всех отраслях геологических наук, должен был возглавить в научном отношении такие важнейшие работы для народного хозяйства СССР, как, например, разработка научных основ расширения железорудной базы для металлургии и создания сырьевой базы цветных металлов и редких элементов, изучение геологического строения и нефтеносности русской платформы и др. путем сосредоточения своих научных кадров на комплексном решении этих важнейших проблем. В действительности же в планах Института, в том числе и в пятилетнем плане, эти исторические задачи по сути дела не нашли отражения».
Срывало и тормозило выполнение важнейших заданий Правительства по наиболее остро дефицитным видам полезных ископаемых важного оборонного значения
Главной из нерешенных задач, поставленных перед институтом, как следовало из доклада, был поиск новых месторождений урана:
«He выдвинув ни одной крупной проблемы, важной для народного хозяйства, руководство Института отводило его основные научные силы от решения наиболее актуальных задач и всячески срывало и тормозило выполнение важнейших заданий Правительства, направленных на расширение минерально-сырьевых ресурсов Советского Союза по наиболее остро дефицитным видам полезных ископаемых важного оборонного значения. Об этом свидетельствуют следующие факты:
а) Еще в июне 1946 г. Правительство СССР обязало Институт "Провести совместно с другими геологическими организациями обобщение фактического материала по геологии, минералогии и геохимии урана и тория с целью: выявить закономерности концентрации их в земной коре и разработать теоретические основы выбора районов поисков и предварительной оценки месторождений этих элементов в СССР к 1 мая 1947 г.".
Однако Институт не выполнил этого задания.
б) В том же 1946 г. по решению Правительства была организована Среднеазиатская экспедиция по изучению месторождений урана и тория. Институт, получив столь важное задание Правительства, должен был сосредоточить в этой экспедиции ученых различных специальностей, могущих быть максимально полезными с тем, чтобы в самый короткий срок решить задачи, поставленные Советом Министров Союза.
По мнению ряда руководящих научных сотрудников Среднеазиатской экспедиции, не менее 15 человек научных сотрудников разных отделов Института, в том числе и отделов тектоники и литологии, могли бы быть крайне полезными для усиления работ экспедиции.
Фактически же в составе экспедиции из общего числа 12 членов-корреспондентов, числящихся в штате Института, работает только один, а из 48 докторов наук — только 4».
Ответственным за провальную работу по урановой тематике называли академика Григорьева и всю дирекцию института. Их же обвиняли и в срыве других важнейших исследований.
Комиссия подробно изучила и работников института и сделала крайне неприятные для того времени выводы:
«Среди академиков и членов-корреспондентов Института нет ни одного члена ВКП(б). Совершенно недостаточной является партийная прослойка среди докторов наук и младших научных сотрудников. Неудовлетворителен состав аспирантов и докторантов Института, как в количественном, так и социально-политическом отношениях. 37 научных сотрудников Института высшей квалификации (чл.-корр. и доктора наук) совершенно не имеют аспирантов и докторантов. Стоявший в течение ряда лет во главе руководства Института враг народа Григорьев, при попустительстве и беспринципном деляческом подходе к подбору кадров других членов дирекции сильно засорил Институт негодными кадрами. Так, среди руководящих научных работников Института (зав. лабораториями, отделами, секторами), а также в составе старших научных сотрудников имеются 43 чел. дворянского и духовного происхождения, 7 чел. из офицерской старой армии, 8 чел. служили у белогвардейских правительств.
Кроме того, из состава научных и научно-технических сотрудников и обслуживающего персонала 13 чел. были в плену у немцев, или длительно находились на территории, занятой немцами, 5 чел. имели судимость и отбывали длительное наказание в спецлагерях НКВД...
Наряду с большой засоренностью научных кадров в Институте процветает семейственность и связанная с этим кастовость и групповщина. В настоящее время в Институте имеется 30 семей, объединяющих свыше 60 человек, большинство из которых работает в одних и тех же отделах и лабораториях Института».
«Сменить весь состав дирекции»
Выводы комиссии были соответствующими:
«1. Дирекция Института, Бюро Отделения геолого-географических наук, руководство парторганизации Института проглядели, что в качестве директора Института в течение ряда лет орудовал злейший враг советского народа Григорьев, злонамеренно скрывавший от советского государства ценные месторождения полезных ископаемых и умышленно направлявший научно-исследовательские работы по ложному пути.
2. При попустительстве со стороны других членов дирекции Института, б. директор Григорьев срывал и тормозил выполнение ряда важнейших заданий Правительства.
3. Руководство Института в течение ряда лет проводило антигосударственную практику отрыва научной работы Института от решения важнейших проблем, выдвигаемых народным хозяйством СССР».
А главная рекомендация гласила:
«Комиссия считает необходимым сменить весь состав дирекции Института, как непригодный для руководящей научно-организационной работы».
А новая дирекция должна была взяться со всей серьезностью за урановую тематику:
«В ближайшее время совместно с другими геологическими организациями Союза провести научные обобщения имеющихся материалов по месторождениям урана и тория и другим редким элементам с целью выявления их новых месторождений и расширения сырьевой базы редкометальной промышленности».
Несет огромную ответственность и за многие сотни миллионов рублей, бесцельно и безответственно растраченных Енисейстроем
На выполнение главной задачи — поиск урана в Сибири — бросили огромные силы и средства. Было создано Главное управление МВД СССР «Енисейстрой», которому передали все геологические работы в Красноярском крае и Хакасии. В его подчинение перешло значительное количество геологических партий и экспедиций других ведомств. Урановые месторождения предполагалось разрабатывать силами заключенных, и потому было запланировано создание 10 исправительно-трудовых лагерей. В Красноярске приступили к строительству двух заводов.
Итог поисковой эпопеи подвел арестованный по этому делу видный советский геолог профессор В. М. Крейтер, который после освобождения в 1954 году писал первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву:
«В 1949 г. при помощи клеветы и использования недостойных лиц бывший сотрудник газеты "Правда" Шестакова Анастасия Федоровна сумела обвинить в глазах Берия и Абакумова и посадить за решетку 27 геологов, в том числе 4 академика и членов-корреспондентов АН СССР и 10 профессоров, докторов геолого-минералогических наук. Все эти лица безвинно отбыли 5 лет наказания. Из них умерло в тюрьме и лагерях 6 человек, в том числе академик И. Ф. Григорьев, профессора Котульский В. К., Эдельштейн Я. С., Шаманский Б. Л., Гуревич М. И., Ромм Я. М.
Оставшиеся в живых, равно как и погибшие в тюрьмах и лагерях геологи, полностью реабилитированы решением Верховного суда СССР от 31 марта 1954 г.
Шестакова несет огромную ответственность не только за заключение и смерть геологов, но и за многие сотни миллионов рублей, бесцельно и безответственно растраченных Енисейстроем».
Ее исключили из партии, но к уголовной ответственности так и не привлекли.