В прокат выходит криминальный боевик Элая Рота "Жажда смерти" — римейк одноименной картины 1974 года. Чарлза Бронсона в роли народного мстителя заменил Брюс Уиллис, а сам фильм представляет собой образец олдскульного чистого жанра, при просмотре которого Юлии Шагельман для полного счастья не хватило разве что гнусавого перевода.
Фото: Экспонента
Пол Керси (Брюс Уиллис) — преуспевающий хирург: дорогая машина, дом в благополучном районе, сохранившая следы былой красоты жена (Элизабет Шу) и дочка-студентка (дебютантка Камила Морроне). Каждый день он спасает жизни многочисленных жертв уличных перестрелок, захлестывающих родной Чикаго. Но однажды Пол сам становится частью криминальной статистики: ворвавшиеся в дом Керси грабители убивают его жену и ранят дочь, отправив ее в кому. Симпатичный полицейский детектив (Дин Норрис из сериала "Во все тяжкие", на которого эта роль садится привычно и уютно, как любимые домашние тапки) разводит руками: надо, мол, верить в лучшее, мы обязательно поймаем этих отморозков. Но стена в его кабинете, вплотную увешанная листочками, на которых значатся "висяки", никакой надежды не внушает.
Помаявшись бессонницей и бесполезными визитами к психотерапевту, доктор Керси решает наконец взять дело в свои руки, тем более что по удачному совпадению из кармана очередного пациента прямо ему под ноги вываливается уже заряженный револьвер. Научившись обращаться с ним по роликам на YouTube, Пол выходит на злые улицы в поисках негодяев, которые причинили вред его семье, а попутно наказывает всех подонков, попадающихся ему на пути, и все больше входит во вкус.
Оригинальная "Жажда смерти" вышла на экраны в 1974 году и имела такой успех, что за ней последовало целых четыре сиквела. "Ворошиловского стрелка" по-американски во всех фильмах сыграл Чарльз Бронсон, довольно быстро превращавшийся из законопослушного архитектора в неуловимого мстителя. Как и он, Брюс Уиллис не слишком убедительно смотрится в роли мирного обывателя, который предпочитает разрешать конфликты спокойным разговором — и точно так же оказывается в своей стихии, как только в руках появляется оружие. А смена профессии главного героя на врача — то есть человека, который хорошо знает анатомию — сулит несколько интересных сцен, в которых Керси добывает информацию у преступных элементов.
Римейк, впервые задуманный еще в 2012 году, прошел несколько кругов производственного ада. Первоначально фильм собирался снимать Джо Карнахан с Лиамом Нисоном и Фрэнком Грилло. Где-то на промежуточном этапе на главную роль претендовал и Сильвестр Сталлоне, который хотел еще и выступить режиссером, но к счастью, покинул проект из-за "творческих разногласий". Когда студия решила пригласить Брюса Уиллиса, Карнахан тоже ушел, и в конце концов фильм оказался в руках мастера малобюджетного хоррора Элая Рота.
Съемки были завершены в октябре 2016 года — это важно. Наверное, в дотрамповскую эпоху невинности картина выглядела всего лишь забавным постмодернистским упражнением в жанре "фильма о мести" и отличной возможностью для Уиллиса напомнить публике, кто тут последний герой боевика. Однако в американский прокат "Жажда смерти" вышла только в марте 2018 года, и менее подходящий момент трудно себе представить. На фоне чуть ли не ежедневных новостей о стрельбе в школах и офисах, протестных маршей и горячих общественных дебатов по поводу второй поправки кино о том, как простой обыватель обнаруживает, что девятизарядный глок в любой непонятной ситуации оказывается гораздо эффективнее доброго слова, выглядит вопиюще несвоевременным.
Конечно, создатели нового фильма уже не позволяют себе диалогов о том, что чернокожих среди преступников объективно больше, да и пафосные речи на тему незыблемого права нации пионеров защищать свою семью и собственность с оружием в руках исчезли. Картина Рота — это не манифест (хотя сцену в оружейном магазине можно при желании рассматривать как попытку социальной сатиры), а крепкий, бодрый и по-хорошему старомодный, несмотря на остроумное обыгрывание примет современности вроде интернет-мемов и соцсетей, боевик. В отличие от оригинальной "Жажды смерти", новая вряд ли получит продолжение, но на свои полтора часа она успешно погружает в то блаженной памяти время, когда мы смотрели подобные фильмы сразу по две штуки на видеокассетах, а о социально-политическом контексте можно было и вовсе не задумываться.