В Египте подвели официальные итоги президентских выборов. Президент Абдель-Фаттах ас-Сиси, как и ожидалось, остается на второй срок. А это значит, что политика Египта на международной арене останется неизменной еще на четыре года. Как в Каире видят отношения с Москвой, а также ситуацию в горячих точках Ближнего Востока корреспонденту “Ъ” Марианне Беленькой рассказал официальный представитель МИД Египта Ахмед Абу Зейд.
— Двусторонние отношения между Москвой и Каиром находятся сегодня на самом высоком уровне. Какие моменты в этом сотрудничестве являются самыми важными, с вашей точки зрения, и есть ли какие-то проблемные вопросы?
— Российско-египетское сотрудничество насчитывает не один десяток лет. Народ Египта помнит, как СССР помогал Египту в тяжелые для нашей страны времена, помнит поддержку, оказанную египетской армии. Последние четыре года, первый срок президента Абдель-Фаттаха ас-Сиси, ознаменовались развитием отношений со всеми нашими зарубежными партнерами, и один из самых важных — Россия. У нас работает формат 2+2 на уровне министров иностранных дел и обороны, идет активный обмен визитами на президентском уровне. Президент Абдель-Фаттах ас-Сиси и президент Владимир Путин постоянно контактируют по телефону, координируя вопросы, касающиеся двусторонних отношений и ситуации в регионе, которые нуждаются в общем внимании, например Сирия, борьба с терроризмом. Египет заинтересован в сохранении и интенсивном развитии этих отношений. И строительство Россией первого АЭС в Египте придало импульс нашему сотрудничеству.
Вы спрашиваете о проблемах. Я не вижу никаких препятствий в развитии наших отношений. Показательна ситуация вокруг того, что произошло с российским самолетом на Синае в 2015 году. Мы смогли пережить эту шоковую ситуацию, вместе расследовали то, что случилось, вместе работали над устранением последствий.
— На следующей неделе возобновляется авиасообщение между Москвой и Каиром. Будут ли безопасны для российских граждан поездки в Египет? Не стоит ли опасаться новых терактов?
— Теракты происходят в разных городах и странах, которые, казалось бы, считаются безопасными. Я не думаю, что ситуация в Египте отличается от другой точки мира. Египетское правительство сделало все возможное, чтобы поднять уровень безопасности в аэропортах. Египетские курорты и достопримечательности безопасны. Их посещают десятки тысяч туристов со всех стран мира. У туристов не должно быть серьезных опасений. Мы рассчитываем на возвращение российских туристов, которые, как мы знаем, любят Египет. Это наш взаимный интерес. И мы ждем решения России о возобновлении авиасообщения не только с Каиром, но и с курортами — Хургадой и Шарм-эш-Шейхом. Мы понимаем обязательства российского правительства перед своими гражданами, но все равно надеемся, что полеты на курорты вернутся вслед за авиасообщением с Каиром.
— Продолжается ли антитеррористическая операция на Синае?
— Да. В нее были вложены большие ресурсы. И есть огромное желание и воля египетского государства навсегда покончить с терроризмом. Но учтите, что террористы действуют не более чем на 2-3% территории Синайского полуострова.
— Оказывают ли вам помощь в этой операции другие страны?
— Египет опирается на помощь партнеров извне. Мы нуждаемся в новых технологиях для борьбы с терроризмом. Иногда мы получаем эту помощь от наших партнеров, иногда у них нет возможности нам помочь по причинам, связанным с их внутренней политикой. Терроризм — это опасность, которая угрожает нам всем. Это вызов для всех и мы должны отвечать на него одним голосом.
— Газета The New York Times писала, что удары по террористам на Синае наносит, в том числе и Израиль. Это правда?
—С Израилем мы обмениваемся информацией, так как он наш сосед. И у нас есть координация по вопросам безопасности и ряду других вопросов.
— Именно в Каире летом прошлого года прошли переговоры между российскими военными и сирийской оппозицией о работе зоны деэскалации в Восточной Гуте. Но в последствии ситуация там переросла в вооруженное противостояние. Чувствует ли Египет ответственность за происходящее в этом районе?
— Ситуация в Сирии, где пересекаются интересы разных сил, все время меняется. Египет содействовал достижению соглашения по Восточной Гуте, но оно с самого начала было очень хрупким, было много нарушений. Зоны деэскалации нужны, чтобы снизить опасность столкновений и дать шанс окончательному политическому решению конфликта. К сожалению, политическое решение не может найти дорогу. И мы все время обсуждаем с нашими друзьями из России эту ситуацию. Мы приветствовали операцию России в Сирии против терроризма, ее роль на переговорах в Астане и Конгресс сирийского национального диалога в Сочи. И мы считаем, что это все должно стать частью международных усилий для достижения политического урегулирования под эгидой ООН.
— Есть ли у Египта свои предложения по урегулированию в Сирии?
— Египет концентрируется на нескольких конкретных вопросах. Первое - поддержка усилий ООН для поиска политического решения через контакты с сирийской оппозицией, в частности платформой «Каир». Каир старался включить их в переговоры в Женеве и Астане. Мы внесли большой вклад в конференцию в Эр-Рияде, где шла речь об объединении оппозиции. Мы играем роль в решении гуманитарных вопросов в Сирии, контактируя с властями страны и другими силами, пытаясь убедить их облегчить доступ гуманитарным конвоям в труднодоступные районы. Наша роль нацелена на достижение стабильности в Сирии, поиск политического решения, которое сохранит основы государственности в этой стране.
— Некоторые ваши союзники в арабских странах до последнего времени считали, что президент Сирии Башар Асад должен покинуть свой пост. Как вы на это смотрите?
— Египет всегда считал, что последнее слово должно оставаться за сирийским народом. Какое решение он примет в результате политического урегулирования в рамках политического урегулирования на основе резолюции СБ ООН 2254, такое и будет принято.
— Египет был одной из четырех стран, ставшей инициатором блокады Катара (вместе с Саудовской Аравией, ОАЭ и Бахрейном). Есть ли перспектива выхода из этого кризиса?
— Кризис вокруг Катара связан с его вмешательством во внутренние дела других стран и его поддержкой террористических организаций. Он предоставляет площадку в СМИ для экстремистов, которые говорят на языке ненависти. Именно поэтому мы приняли меры против Катара, это единая позиция нашей четверки, и она останется неизменной. Пока Катар не изменит свою манеру поведения и не пойдет на уступки, все останется как есть, кризис в заливе будет продолжаться.
— Но Катар не идет на уступки. И с Катаром продолжают сотрудничать ваши союзники — Россия и США. На прошлой неделе эмир Катара Тамим бен Хамад аль-Тани был в Москве, на следующей должен посетить Вашингтон.
— Мы не вмешиваемся в отношения между другими странами. Позиция по Катару — это позиция наших четырех стран, и меры, которые мы приняли в отношении этой страны,— наши меры. Мы не диктуем другим, какие отношения и с кем строить.
— Как часто пишут в СМИ, именно Египет способствовал сближению между Россией и ливийским генералом Халифой Хафтаром. Так ли это?
— Нет. Ливийская тематика интересует многие стороны, но у Египта особенный интерес к поиску политического решения в Ливии, учитывая нашу общую границу. Мы разговариваем со всеми сторонами в Ливии и мы, как я уже говорил выше, не вмешиваемся, кому и с кем общаться. Египет заинтересован в том, чтобы помочь ливийцам найти свой путь. В частности, мы принимали представителей из военных структур Ливии, в Египте было шесть подобных встреч. Это важно, так как на плечах армии Ливии лежит важнейшая роль по противостоянию терроризму в этой стране и возвращению стабильности. Египет также поддерживает план политического урегулирования спецпосланника ООН по Ливии Гасана Саламе и продолжает контактировать со всеми, кто также поддерживает этот план.
— Египет играет центральную роль в примирении между палестинскими движениями «Хамас» и ФАТХ, однако в последнее время в этом процессе нет прогресса. Кто в этом виноват?
— Есть прогресс. Палестино-израильский конфликт, палестинская проблема с нами уже много лет. И есть полное понимание, что палестинское национальное примирение — приоритет, который может помочь в решении этой проблемы. Важно, чтобы была возможность говорить с Израилем от имени всего палестинского народа. Египет играет роль посредника в силу своей географической близости, мы поддерживаем отношения со всеми сторонами. Но на пути примирения есть конкретные препятствия. Нет согласия между сторонами о той роли, которую должна играть палестинская администрация, чтобы установить контроль над сектором Газа. Мы стараемся облегчить процесс переговоров.