В Инженерном корпусе Государственной Третьяковской галереи идет ретроспектива Хироси Тэсигахары, японского режиссера и художника, известного в первую очередь своими экранизациями Кобо Абэ. На большом экране покажут и самую знаменитую — "Женщину в песках", получившую в 1964 году гран-при в Канне и номинацию на "Оскар"
Хироси Тэсигахара родился в семье мастера икебаны, основателя модернистской школы Согецу — это во многом определило его причудливую творческую траекторию. Авангардный метод школы Согецу отрицает границы между видами искусств и природой материалов — композиции здесь включают в себя элементы натюрморта и абстрактной пластики, причем не только мелкой, но и настоящей садово-парковой скульптуры, так что работы, созданные в рамках школы, иногда трудно назвать букетами: флористика тут находит продолжение в гончарном искусстве, керамика становится абстрактной скульптурой, а скульптура перетекает в био- и даже ленд-арт. Закончивший Токийский институт изящных искусств, Тэсигахара всегда был в первую очередь художником-постмодернистом — менялся лишь медиум. Каждая из восьми его классических полнометражных работ в той или иной степени несет на себе печать увлечения изобразительным авангардом, с одной стороны, и специфическим, традиционно-модернистским дизайном Согецу — с другой.
Будучи аутентичным носителем одной из экзотических культур, апроприированных европейским авангардом, Тэсигахара счастливо избежал ловушек как экзотизации, так и нигилизма и свойственной западному постмодерну иронии. Эффектная, столь поражающая европейского или американского зрителя декоративность, даже декорированность его фильмов больше говорит о глубоком традиционализме Тэсигахары, чем о его вестернизированности. В конце концов, и дизайн комнат для чайных церемоний и традиционных садов, и постановки театра Но, которыми режиссер в разное время занимался, были для него так же важны, как и предметы увлечения бурной юности — американский бокс, европейский сюрреализм и фильмы Антониони. Удивительные параллели с "Приключением" (1960) прослеживаются в двух его первых (и лучших) экранизациях Кобо Абэ (с писателем режиссер был лично знаком по авангардному арт-объединению "Век") — "Западне" (1962) и "Женщине в песках" (1964), постмодернистских историях об исчезновении и призрачном существовании.
"Женщина в песках" до сих пор остается самой известной работой Тэсигахары. Успех этого фильма, конечно, во многом обусловлен его смутным и тревожным сюжетом: историю идеалиста-энтомолога, угодившего в песчаный карьер, в плен к странным обитателям дюн, соблазнительно прописать и по ведомству Кафки, и по линии социальной критики — но слишком уж много экстаза и упоения чистой абстрактной формой в сценах отчаяния и секса на дне зыбкой текучей ловушки. Абстракция вообще тут сильнее всего — главное очарование фильма составляют графически четкие, сверхконтрастные кадры природных фактур, тектоника дюн, с которой сливаются неузнаваемые, превращенные в белые узлы и изгибы человеческие тела.
Не стоит, впрочем, считать жутковатый мир "Западни", "Женщины в песках" и "Чужого лица" однозначным выражением авторской эстетики режиссера — мастерское владение абстрактной формой у Тэсигахары никогда не заслоняло ясного взгляда на реальность. К примеру, через год после "Женщины" он снимает для канадского альманаха "Половая зрелость" совершенно неореалистический сюжет о 16-летней работнице хлебозавода Ако и ее приятелях, находящихся в состоянии тестостеронового помешательства (подробная документация работы в месильных цехах занимает в фильме не меньше места, чем сцена изнасилования в ночных доках). Закончив с текстами Кобо Абэ, Тэсигахара обращается к политической актуальности и снимает (сам впервые выступая и как оператор) историю американского солдата, дезертировавшего с японской базы, чтобы не попасть во Вьетнам. "Летние солдаты" (1972) сняты в почти документальной эстетике "синема верите". Документальное кино вообще составляет большую часть фильмографии Тэсигахары — в нем проявлялись его широкие интересы к искусству (Хокусай, Гауди, Тенгели) и современности вообще.
Удивительно, что при всех своих многочисленных талантах и формальных достижениях ("Женщина в песках" получила гран-при в Канне и номинацию на "Оскар") в Японии Тэсигахара так и не стал режиссером первой обоймы, не сравнялся в популярности со своими ровесниками Осимой, Есидой или Имамурой. После неудачного приема "Летних солдат", почти не замеченных дома, Тэсигахара временно отошел от большого кино. Время от времени участвуя в небольших телепроектах, он начал заниматься делами школы Согецу, а после смерти отца возглавил ее, продолжая развивать искусство аранжировки букетов в сторону джаза и ленд-арта (так, он изобрел форму коллективной импровизационной инсталляции и начал делать монументальные работы из бамбука). Параллельно Тэсигахара работал как художник-гончар, создавая брутальную, сделанную без помощи гончарного круга посуду для чайной церемонии (так называемая "керамика раку"). Эти маскирующие свое искусственное происхождение, словно созданные тектоническими процессами, а не руками мастера, объекты насквозь традиционны — по контрасту с его ландшафтными инсталляциями, в которых живые стебли бамбука складываются в абстрактные волнообразные 3D-рельефы. Таковы же и последние фильмы Тэсигахары — "Рикю", биография изобретателя чайной церемонии, и "Басара — княжна Го", своеобразный сиквел "Рикю". Это обращение к событиям многовековой давности можно было бы счесть старческим консерватизмом — если бы и одна из первых документальных работ режиссера, "Токио 1958", не рифмовала циклопический мегаполис конца 50-х с городом эпохи Эдо: гравюры Хокусая в этом снятом группой операторов фильме буквально накладывались на сценки из современной жизни. Это соприсутствие древнего и нового можно обнаружить почти во всех фильмах Тэсигахары, а "Женщина в песках" и вовсе служит кафкианской иллюстрацией того, как ветхая бедная древность способна овладеть самоуверенной инфантильной современностью и заставить ее прислуживать старому порядку.
Государственная Третьяковская галерея (Инженерный корпус), 30 сентября, 16.00