— Вы уже приступили к работе?
— Да. До тех пор пока парламент не обсудит мою кандидатуру, я буду исполнять обязанности председателя правительства.— Ходят слухи, что ваше назначение в парламенте встретили не очень доброжелательно и президент Зязиков поставил условие: "Не одобрите кандидатуру Алексенцева — буду назначать выборы нового парламента". Это правда?
— Мне кажется, это легенда. По крайней мере, я этого не слышал.
— Кто вам предложил пост премьера?
— Президент.
— Какой президент?
— Какой-какой, Мурат Магомедович.
— В постсоветской Ингушетии пока еще не было русского у власти. Не боитесь, что вам просто не дадут работать?
— Я думаю, что здесь вполне реально работать. Люди настроены доброжелательно. Я повстречался с аппаратом, со всеми подразделениями. И я нигде не видел малейшего сомнения.
— Вы единственный русский в правительстве?
— Ну со мной пришли, конечно, люди... Но в руководстве я один русский, да. Но я так думаю, что процесс этот будет совершенствоваться.
— Будете формировать новое правительство?
— Никаких оснований для кадровых перемен нет. Люди пришли работать, и мы будем работать. Об этом сказал президент республики. Он сказал, что мы не собираемся вносить разногласия, увольнять людей и так далее. Надо делать сокрушительную работу, и нам нужны для этого силы. С другой стороны, люди почувствовали, что работать придется много. Кто не выдержит этой гонки, сам будет сходить с дистанции.
— Вы сказали, что будете делать сокрушительную работу. Это что значит?
— Ситуация в республике сложная. Объем производства промышленной продукции на душу населения в 20 раз ниже средней в стране. Денежные расходы на душу населения в 3-4 раза ниже среднероссийского показателя — 820 рублей примерно. Общий показатель безработицы равен 43%, то есть практически половина трудоспособного населения сегодня без работы. Численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума составляет 80%, то есть в 2,5 раза больше, чем в среднем по России. Резко снижено, практически в 30 раз, поголовье в животноводстве. И таких показателей много. Есть все серьезные основания день и ночь работать.
— Но главной проблемой Ингушетии остаются чеченские беженцы. Что с ними будет?
— Сейчас мы вместе с чеченской стороной этим вопросом занимаемся. Решаем, куда им ехать, где они будут жить, в каких условиях.
— Ходят слухи, что беженцев вытесняют из Ингушетии.
— Вы же сами говорите, что это слухи. Президент Ингушетии уже выступал по этому поводу, сказал: уезжают только на добровольной основе.
— А что будет с теми, кто все-таки не захочет возвращаться? Им жилье будет выделяться?
— В каждом случае нужен индивидуальный подход. Кто решил оставаться, ради бога, пусть остается. Пусть работает.
— То есть какой-то программы по обеспечению жильем и работой тех, кто останется, нет?
— Я пока вот что скажу. Мы вопросы эти будем решать, но за два дня их не решишь, сами понимаете. Мне даже познакомиться с людьми нужно время.
— Говорят, в Ингушетии скрываются чеченские боевики. Это реальная угроза или тоже легенда?
— Я не знаю, какие тут боевики и какая угроза. Я здесь пока не встречался с такой проблемой. У меня находятся товарищи, которые здесь работают больше, чем я, они тоже такие высказывания слушают с удивлением.
— Известно, что Ингушетия в последние годы была настроена оппозиционно по отношению к Москве. Что сейчас нужно делать, чтобы превратить республику в лояльную?
— Я не знаю, как было до меня. Но я пока не видел среди людей враждебности. Есть готовность работать, есть доброжелательность. А делать нужно многое. Главное — улучшать социально-экономический блок. Вот сейчас мы работаем над совершенствованием социально-экономической программы на 2003 год. Мне уже принесли ее проект. Была предвыборная программа, и теперь ее нужно выполнять.
— Вы полтора года работали в Чечне, а потом по настоянию Ахмата Кадырова ушли. Чем вы его не устроили?
— Да я еще до настоящего времени являлся зампредседателя правительства Чечни. А вот с должности руководителя аппарата ушел, это правда. Но тут вопрос в другом. Когда мы пришли в Чечню, наша задача была запустить механизм, чтобы заработал аппарат, чтобы была структура. Это было сложно, потому что десять лет — большой срок. Задача эта была выполнена, и пришла очередь других людей. Вот и весь разговор.
— То есть никакого противостояния между Ахматом Кадыровым и Станиславом Ильясовым, в частности, в вашем вопросе не было?
— Я не вижу противостояния. Есть работа, и они работают. Вы же знаете, Ильясов — гибкий человек, профессиональный.
— В Чечне вас за глаза называют майором ФСБ. Вы имеете отношение к спецслужбам?
— В первый раз об этом слышу. Откуда такая информация? Ну пусть она легендой останется.