Память тактильна. У всех есть своя дюжина прустовских пирожных "мадлен", осязаемых капсул транспортировки из настоящего в прошлое. Всякое сравнение и всякое обобщение — хромают. Но если смотреть на мир через оптику холизма (а почему бы и нет?), то все вещи в универсуме связаны между собой. Это закон творения, неважно, какой теории — Большого взрыва или какой другой — ты придерживаешься.
Фото: Валерий Мельников, Коммерсантъ / купить фото
Еда — одновременно фактор физиологии, психологии, политики и экономики. К ней можно относиться с позиции обмена веществ, а можно в терминах развлечений. О ней можно рассуждать в терминах искусствоведения, а можно на жаргоне guilty pleasures.
Физиология и психология, сходясь вместе, часто рождают то, что с позиции качественной социальной и диетической морали можно назвать "грязным", "мусорным" или "низким".
Американские президенты, когда им нужно установить коммуникацию с избирателем, идут не в ресторан Вольфганга Пака, а в ближайшую бургерную. Когда нужно установить коммуникацию с самим собой, тоже не так много желающих съесть ломтик говядины вагью с соусом из белых трюфелей. Чаще всего там будет что-то более интимное и непристойное. Пиво из горлышка, мармеладки "харибо", салат оливье и т. п.
Есть универсальные средства, как тот же оливье, есть бесконечно индивидуальные. Мы с приятелями, например, давным-давно выпивали в редакции русского Playboy, и в какой-то момент у нас кончилась вся закуска, а всяких ромов и виски, присылаемых рекламодателями по случаю разнокалиберных праздников и промо-акций, в шкафу было еще полно. До магазинов было далеко, да и лень, так что мы провели остаток вечера, закусывая золотой бакарди съедобными трусами, которые прислали в редакцию на тест из интим-шопа. У трусов был вкус мармеладок "харибо". Но это не из тех гастрономических переживаний, в которых можно найти общественный консенсус.
В последних классах школы я работал на летней производственной практике фрезеровщиком. В заводской столовой, когда мы приходили на обед, меню обычно почти исчерпывалось. Чаще всего оставался суп, уже почти без бульона, одна гуща с дна кастрюли. И сваренные вкрутую яйца. Яйца, как и хлеб, та еда, которая не набивает оскомины. Их можно есть каждый день. Но в какой-то момент просто макать яйца в соль стало невыносимо. И мы ели их, выбрасывая белок, намазав хлеб сливочным маслом с солью и посыпав сверху раскрошенным желтком.
Это очень вкусно, фактически это как коктейль "Негрони", только в мире еды. В равных частях углеводы в виде хлеба, жир в виде сливочного масла и протеин в виде желтка.
Возможно, это прототип идеального блюда, как гавайский поке, где тоже математически точно сведены углеводы, протеины и жиры.
Я недавно вспомнил про эти яйца с маслом и хлебом, с тех пор, как я их последний раз ел, прошло, наверное, тридцать лет. Но они по-прежнему прекрасны. Правда, теперь я их делаю чуть более технологично.
Хорошее сливочное масло комнатной температуры надо взбить в миксере с солью и белым перцем. Потом добавить к маслу вареный желток и превратить в нарядную, вызывающе желтую пасту. Пасту эту надо намазать на ломтик багета, сделанный из теста на старой закваске. И посыпать рубленым зеленым луком. Можно еще, разумеется, смазать черной икрой, или красной, или хотя бы щучьей. Можно вбить икру вместе с желтком, но это все будет твист. Так же, как в "Негрони", можно добавить хоть черта лысого, но главное, чтобы в основе были в равных пропорциях джин, кампари и мартини.