Накануне отъезда в Петербург президент США был в гостях у президента России в подмосковном Ново-Огареве. Расстались они после полуночи, а рано утром уже надо было лететь в Петербург. Не выспались, конечно.
Петербург в этот день отмечал сразу несколько событий. Во-первых, был День города. Во-вторых, последний звонок. В-третьих, официально начались белые ночи. Но и они померкли на фоне нешуточного саммита.А началось-то очень тихо, с посещения Пискаревского кладбища. Президенты возложили венки к монументу матери-Родины. Было заметно, что на американского президента произвела впечатление эта церемония. Он, привыкший к аскетизму Арлингтонского кладбища, был, казалось, даже подавлен величием нашего комплекса. Выглядел очень искренним. Хотя можно ведь и ошибиться. Президент Америки же. Не Рейган, конечно, но все равно актер хороший.
С кладбища господа Буш (George W. Bush) и Путин поехали в Эрмитаж. В экскурсии по музею их сопровождал директор "Эрмитажа" Михаил Пиотровский.
Президенты по протоколу должны были подняться по главной, Теребеневской лестнице нового Эрмитажа. Раньше высокие гости, которые часто приезжали в музей, поднимались по другой, Советской, не такой, по общему мнению, удобной. Английская королева, по рассказам смотрительниц, то и дело спотыкалась на ней.
Новую лестницу открыл Владимир Путин. Только при нем Теребеневская ожила. Смотрительницы предполагают, что Путин давно обратил внимание на эту лестницу, наверняка еще при Собчаке, а то и раньше. Он своих гостей водит только по ней. Лестница широкая и прямая, 69 ступенек. На них постелили красную ковровую дорожку, по которой запретили ходить, чтобы не оставлять следов.
Одна эрмитажная смотрительница рассказала, что жена Буша уже поднималась по этой лестнице. Это событие случилось еще года два назад, когда она приезжала сюда без мужа, который был тогда сенатором.
— Лорочка даже купила несколько книг у нас,— она благодарно кивнула киоску в зале.
Говорят, что главным требованием американской службы безопасности было полное отсутствие посетителей в этот день. Но американцам было отказано. Эрмитаж закрыли только до трех часов дня. Музей не может позволить себе роскоши так долго не брать денег с туристов, за счет которых живет и ремонтируется голландскими строительными бригадами.
Недавно в Эрмитаже открыли, пока только для служебного просмотра, так называемые "золотые кладовые", алмазный фонд Эрмитажа.
— Мы оттуда вышли, а глаза до сих пор сверкают,— рассказала смотрительница. А теперь Лорочка и Людмила Александровна туда пойдут.
На самом деле они уже выходили оттуда. На лестнице началось движение. Ко входу в музей подъехал автомобиль президента России. Владимир Путин зашел в холл, поздоровался с директором Пиотровским и стал ждать президента Америки, который тоже ехал с Пискаревского кладбища, но почему-то задерживался. Было впечатление, что Владимир Путин напряжен. Он переминался с ноги на ногу, что-то резкое говорил окружающим. Ему явно не нравилось стоять и ждать. Наконец, появился и американский президент. Они поздоровались и стали подниматься. Впереди по обеим сторонам от ковровой дорожки буквально бежали, не наступая на нее, Кондолиза Райс (Kondoleezza Rice) и Колин Пауэлл (Colin Powell). Президенты с женами поднялись довольно быстро. Американская пара шла, держась друг за друга, наши отдельно. Академик Пиотровский начал знакомить их с экспозицией.
Они довольно долго ходили по залам старого и нового Эрмитажа, пока не дошли до позолоченной кареты Екатерины II. Тут произошло одно существенное непротокольное событие. Американские журналисты очень хотели задать вопросы своему президенту. Вопросов накопилось, видимо, много. Момент для этого они выбрали подходящий. Расслабленные музейной атмосферой, президенты явно не отказали бы. А протокол запрещал задавать вопросы в это время и в этом месте.
Президенты как нарочно остановились именно возле журналистов. Буш с огромным удивлением рассматривал семиметровую коронационную карету, предмет особой гордости Эрмитажа. Американские журналисты открыли рты и закричали: "Мистер президент! Мистер президент!" Ор стоял ужасный. Российскую журналистику на этом пятачке представлял только корреспондент "Интерфакса". Но он, как выяснилось, стоил многих. Он не очень громко произнес: "Владимир Владимирович!" Этого оказалось достаточно, чтобы президенты подошли именно к нему. Американцы, стоявшие в другом углу, оказались ни с чем. Их телевизионные "удочки" не доставали до ньюсмейкеров. Это была, без преувеличения, огромная победа всей не то что российской, а и европейской журналистики над американской, которая все эти три дня, и в Москве, и в Петербурге, вела себя, по общему мнению, настолько беспардонно, что безусловно заслужила это глубокое унижение в Фельдмаршальском зале Зимнего дворца русского музея Эрмитажа.
О чем же спросил корреспондент "Интерфакса"? Это было, конечно, уже совершенно не важно. Но все-таки.
— Я слышал, что господин Буш давно хотел провести семейный вечер с четой Путиных. Наконец это удалось. Какие впечатления?
Кто-то спросит, а стоило ли ломать копья из-за того, чтобы поговорить об этом? Глупый вопрос. Конечно, стоило.
— Я действительно давно хотел провести вечер в этой семье,— сказал Буш.— Этот вечер мне много дал. Я понял шкалу ценностей президента и его супруги. Главное в ней — воспитание очаровательных дочек, которые растут умными, хорошо воспитанными леди. Я к тому же получил релаксацию, о которой просто мечтал все время этих переговоров в Москве.
А Владимир Путин добавил, что считает президента Америки интеллигентным и порядочным человеком. Каждый эпитет тут имел некий особый смысл. Ведь далеко не все в Америке считают так же, особенно после того, что, по рассказам, господин Буш заранее знал, оказывается, о готовящемся теракте 11 сентября (см. стр. 9). Так что можно с некоторой натяжкой сказать, что Путин опять поддержал американского президента в одну из трудных минут его жизни.
Владимир Путин иллюстрировал эту мысль свежим примером. Он угощал американского президента русской икрой и между прочим рассказал, как эта икра нынче добывается. Оказывается, рыбе разрезают брюхо, достают черную икру и выпускают обратно в Волгу.
— Я рассказываю это. Все смеются. Колин Пауэлл смеется... Кондолиза Райс... — Владимир Путин загибал пальцы на руке.— Жены президентов... И только один человек совершенно не смеялся. Это был президент Соединенных Штатов Америки.
Владимир Путин показал на Буша. В этот момент Буш вообще-то очень смеялся. Но головой кивал.
— Он воспринял это, между прочим, и как заботу об экологии. И это правда! Рыба остается жить! Правда!
Такие рассказы, конечно, чаще можно услышать в питерском "Клубе рыбаков" или даже скорее в телепрограмме "Блеф-клуб", где как раз и выигрывает тот, кто скажет "верю" или "не верю". Выигрывает тот, кто угадал, а не тот, кто поверил. А Буш поверил и выиграл. И ведь это действительно правдивая история, хотя, конечно, многие журналисты до сих пор смеются, пересказывая ее. А пусть лучше вспомнят, что недавно Путин почти три дня гостил в Астрахани, где и знакомился с новейшими технологиями добычи черной икры из осетров. Но есть в этой истории и минусы. Ведь верит нашему президенту, получается, только один человек. Да и тот президент США.
В этот день, кроме Эрмитажа, президенты побывали в университете (была трансляция в прямом эфире), сходили в театр на балет "Щелкунчик" (художник Михаил Шемякин, дирижер Валерий Гергиев) и покатались на катере (без свидетелей). Владимир Путин еще успел съездить на открытие Кубка дзюдо, где наши боролись с немцами и победили, и повидался со своим бывшим тренером по этому виду спорта Анатолием Рахлиным.
На следующее утро Владимир Путин и Джордж Буш встретились только в Русском музее. Но американский президент, в отличие от нашего, до этого успел еще побывать в Казанском соборе и в хоральной синагоге. О том, что он поедет в синагогу, Буш, по его словам, честно предупредил Путина накануне вечером. Наш президент компании ему не составил, но и не возражал. Ведь они доверяют друг другу.
Синагога только что отремонтирована. Над воротами надпись в камне на английском: "Синагога Эдмонда Сафры". Господин Сафра — это человек, который дал деньги на реставрацию.
Было ясно, что на этот раз американские журналисты твердо решили взять реванш за вчерашний позор в Эрмитаже. Путин не участвовал в этом мероприятии, и американцы считали его полностью своим. Чужих у входа в синагогу, если не считать меня, не было. Господин Буш провел в здании гораздо больше времени, чем планировалось по протоколу. Потом выяснилось, что он вообще первый раз в жизни был в синагоге. Сначала у выхода появилась его улыбающаяся жена, а потом он сам. Господин Буш подошел к журналистам, не дожидаясь их криков. Но они все равно начали кричать, перебивая друг друга. Буш поморщился и попросил говорить по одному. Но ничего не вышло. Тогда американский президент просто сказал то, что считал нужным. Он заявил, что у людей в России, и в том числе у евреев, по его наблюдениям, есть свобода в выборе религии, что он доволен тем, как дети усваивают эту религию, что он все-таки добьется отмены поправки Джексона--Вэника...
Закончив говорить, он выжидательно посмотрел на журналистов. Один, долговязый, спросил его с высоты своего роста про Индию и Пакистан, который опять провел испытание ракет. Было видно, что после синагоги Бушу неинтересно отвечать на такие вопросы. Он бы, наверное, с большим удовольствием процитировал что-нибудь из еврейской молитвы, услышанной тоже первый раз в жизни, или лишний раз напомнил бы о пользе чтения Торы. Но он, конечно, ответил про конфликт — то же, что говорил и вчера, и позавчера. Это было так скучно, что даже долговязый журналист не дослушал и перебил своего президента вопросом про Ближний Восток. Буш очень удивился, что ему не дают договорить, но ответил и про Ближний Восток. Он сказал, что Ясиру Арафату (Yasser Arafat) и Палестине в целом не хватает демократии, чтобы договориться с израильтянами. Этот долговязый опять умудрился опять перебить своего президента и еще одну журналистку, которая только начинала задавать свой вопрос. И тогда Буш вскипел и вступился за бедную женщину. Он так отчитал этого беднягу, что я бы на его месте подумал бы да и сменил профессию.
Евреи, стоящие на крыльце синагоги, проводили президента громкими аплодисментами, чтобы в последний раз обратить на себя его внимание. Он приветливо помахал им рукой, ведь они не задавали ему никаких вопросов про Пакистан.
— Как вошел американский президент в нашу синагогу, так и не хотел потом уходить из нее,— сказал председатель федерации еврейских общин России Берл Лазар.
— То есть как?
— Да, так понравилось. Сами представьте, первый раз в жизни человек приходит в синагогу... Вы молодцы, говорит, просто молодцы! Такая синагога у вас! Я его понимаю. Когда я Путину показал фотографию после реконструкции, он не верил, что это та же синагога, которую он видел в детстве.
— А что вы сказали американскому президенту?
— А я приветствовал его имени миллионов российских евреев и сказал, что сегодня уже нельзя не оценить то, что за последние два года сделано в России в отношении евреев. Ощущается большая поддержка президента России в нашем вопросе. Как раньше, сказал я, Америка могла критиковать Советский Союз в этом деле, так сейчас надо показать, что Америка ценит перемены.
— То есть отменить поправку Джексона--Вэника?
— Конечно,— устало сказал Берл Лазар, который является одним из самых последовательных борцов за отмену этой несчастной поправки.— Буш обещал поговорить с конгрессменом Томом Лантосом (Tom Lantos), он у них там главный насчет этого... Сказал, что специально поедет к нему и договорится... А я добавил: "Передайте от еврея Берл Лазара еврею Тому Лантосу, что у нас в России еврейского вопроса больше нет!"
А вообще-то Буш в интимной обстановке синагоги раздраженно заявил, что все было бы уже давно решено, если бы не эти куры. "Между мной и конгрессом в вопросе поправки прошли куры!" — пожаловался американский президент российским евреям. "О, тут нет никакой проблемы. Я знаю, что делать! — воскликнул Берл Лазар.— Вы просто привезите в Россию. Ведь все дело в санитарных нормах. А кошерные куры — это самые чистые куры в мире!"
Говорят, что Буш чуть не упал со смеху. Евреи решили, что в целом он производит впечатление человека, который вообще не говорит неправды, потому что просто не умеет лгать. Буш рассказал хозяевам синагоги, что был неприятно удивлен тем, что хотя в Европе был холокост, там сейчас поднимает голову антисемитизм, а здесь, в России, где раньше антисемитизм чувствовал себя как дома, наоборот, опускает. Интересная позиция у американского президента, оказывается, по Ближнему Востоку. Он сказал российским евреям, что премьер-министр Израиля Ариэль Шарон (Ariel Sharon) — его настоящий друг, прекрасный генерал, который говорит то, что думает, и думает то, что говорит, а единственная проблема Израиля — это избыток демократии (ср. с проблемой Палестины). А они его попросили сказать то же самое в Израиле, но он, видимо, не скажет. И конечно, Буш близко к сердцу воспринял еврейскую молитву, которую прочитал петербургский раввин.
— Мы видели, как она вошла в его душу! — сказал Берл Лазар.
— И что же теперь будет?
— Не волнуйтесь, ничего страшного. Он сказал, что теперь за ним в синагогу придут и другие, потому что он всем расскажет, как здесь хорошо.
Уравновешивая баланс между впечатлениями этого утра, господин Буш сразу после синагоги, прежде чем покинуть Россию, поехал в Русский музей и долго не отрываясь глядел там на русские иконы, стараясь хорошенько их запомнить. Наверное, он и сам понимал, что будет неправильно, если главным его впечатлением от посещения России останется хоральная синагога Петербурга.