Один из разработчиков подписанного в пятницу президентами России и США Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов, первый заместитель начальника Генштаба РФ генерал-полковник ЮРИЙ БАЛУЕВСКИЙ рассказал корреспонденту Ъ ИВАНУ Ъ-САФРОНОВУ, как создавался документ и как он будет реализовываться.
— Как вы оцениваете подписанный в пятницу президентами России и США Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов?— Вот уже тридцать лет, как СССР, а сейчас Россия, и США идут по пути ограничения и сокращения своих стратегических вооружений. Все началось в 1972 году, когда были подписаны первые два — соглашение ОСВ-1 и договор по ПРО. Затем в 1979 году появился договор ОСВ-2. Вслед за ним, в 1987 году, был подписан договор между СССР и США о ликвидации их ракет средней и меньшей дальности. Он стал первым договором, по которому Москва и Вашингтон ликвидировали носители ядерного оружия. Затем обе страны вышли в 1991 году на подписание фундаментального Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), по нему каждой из них можно было иметь по 1,6 тыс. носителей оружия и 6 тыс. ядерных боеголовок (На начало 2002 года у России имелось 1136 стратегических носителей и 5518 ядерных боеголовок, у США — 1237 стратегических носителей с размещенными на них 5948 ядерными боеголовками.— Ъ). Этот договор вступил в силу в 1994 году. По нему Россия и США должны жить до 2009 года. Кроме того, договор может быть пролонгирован сторонами еще на пять лет. В 1993 году был подписан договор СНВ-2. Однако он так и не заработал. Сейчас можно уже сказать, что он умер. Были еще договоренности 1997 года между Борисом Ельциным и Биллом Клинтоном о подготовке договора СНВ-3, но и они не были реализованы.
В результате на рубеже двух веков наметился застой в процессе дальнейших сокращений стратегических вооружений. Это видели и президент Владимир Путин, и мы, военные. Факт остается фактом: реально происшедшее снижение взаимной ядерной угрозы опередило сам процесс сокращения стратегических наступательных вооружений. Ведь в основу политики стратегической стабильности был положен принцип гарантированного ядерного уничтожения: стороны были способны уничтожить друг друга десятки раз. Но реально-то можно уничтожить друг друга лишь один раз! В результате в ноябре 2000 года президент Путин выступил с заявлением о готовности России снизить свой ядерный потенциал до 1,5 тыс. ядерных зарядов. Было также известное заявление президента Джорджа Буша о выходе США на уровень 1,7-2,2 тыс. ядерных боезарядов. Это и послужило толчком для работы в феврале этого года над новым Договором о сокращении стратегических наступательных потенциалов. Согласно этому документу, к 2012 году наши страны должны выйти на взаимно согласованный уровень — не более 2,2 тыс. ядерных боезарядов у каждой. Подчеркну, что этот документ является договором двух равных партнеров, хотя если говорить честно, сегодня ни в экономическом, ни в военном плане нельзя сравнивать Россию с США.
— Все предыдущие договоры назывались "о сокращении стратегических наступательных вооружений", а в названии нынешнего речь идет о потенциалах. Не сужается ли таким образом область его применения?
— Никоим образом. Наоборот. Потенциал — это более широкое понятие, чем собственно вооружения. Потенциал включает в себя и носители, и боеголовки, и военную инфраструктуру по их обслуживанию и применению по назначению, да и производственную инфраструктуру тоже. Кстати, работа над согласованием названия договора шла буквально до последних дней.
— Были ли просчитаны российской стороной перед подписанием документа все возможные риски?
— Безусловно. Главное, что договор подписан президентами, между которыми, на мой взгляд, установились хорошие личные отношения. И это не просто договоренность, скрепленная одними лишь рукопожатиями. Отсутствие же в новом договоре положений по верификации в полной мере компенсируется прямой ссылкой на положения, содержащиеся в договоре СНВ-1. Таким образом, была обеспечена неразрывность и преемственность договорного процесса. Кроме того, новым договором предусмотрено создание двусторонней комиссии по его выполнению.
— Россия выступала против складирования снимаемых с носителей боезарядов, однако не смогла убедить в этом США. Неужели велика боязнь того, что на наших складах нельзя ничего хранить?
— Хочу заметить, что в подписанном договоре ни о каком складировании речь не идет. В статье 1 сказано, что к 31 декабря 2012 года суммарное количество стратегических боезарядов у каждой из сторон не должно превышать количество 1,7-2,2 тыс. единиц — и все. Как поступать со снятыми боезарядами, стороны будут обсуждать в процессе реализации договора. Для этого и будет создана двусторонняя комиссия. Что же касается надежности наших ядерных арсеналов, то оно на высоком уровне. Причем это признают и в США. Это не какой-нибудь обычный армейский склад, откуда, допускаю, можно что-то похитить. Речь о другом. Мы считаем, что необходимо иметь лишь столько боезарядов, сколько можно установить на все имеющиеся в боевом составе носители. Остальные-то зачем хранить? На наш взгляд, это может послужить плохим примером для других стран, которые захотят даже при наличии ограниченного количества носителей иметь ядерные боезаряды "про запас" — просто для устрашения. А кто сможет гарантировать надежность их хранилищ и что эти арсеналы не станут объектами для нападения тех же террористов?
— Как будут развиваться события после подписания договора?
— После ратификации договора и создания двусторонней комиссии начнется работа по его практической реализации. Для начала предстоит определиться с функциями и полномочиями этой комиссии, а также с порядком ее работы. При этом главными направлениями ее работы, на мой взгляд, станут два: укрепление мер доверия между двумя странами в области ядерного разоружения и совместные действия по предупреждению нераспространения ядерного оружия. Глобальная же задача у нее одна: показать мировому сообществу, российскому и американскому народам, что США не намерены использовать нынешние экономические трудности России для наращивания своего ядерного потенциала, а Россия не собирается, в свою очередь, наносить ядерный удар по США. Могу уже сейчас предположить, что в рамках работы комиссии будут рассмотрены вопросы о создании совместного центра обмена данными и совместной космической системы наблюдения по программе RAMOS.
— На пресс-конференции в Кремле после подписания российско-американского договора президент Путин назвал вас ответственным за ненацеливание ядерных стратегических ракет России на США. Давно вы пребываете в этой должности?
— Я по-прежнему нахожусь в должности первого заместителя начальника Генштаба. По долгу службы я в курсе этого вопроса. Поэтому могу сказать со 100-процентной гарантией, что сейчас ни одна из российских ракет не нацелена на США. Как мне известно, и американские тоже.
— Ход подготовки договора о сокращении ядерных потенциалов показал, что Россия и США пока не слишком доверяют друг другу. Вы не боитесь, что со временем может произойти откат назад, тем более что в случае с договором по ПРО Вашингтон показал, что готов отказываться от ранее подписанных документов, исходя исключительно из собственных интересов?
— Отката назад сейчас быть просто не может. По-моему, сейчас все ответственные политики и военные осознали, что ядерное оружие — это сегодня элемент политического сдерживания, а не оружие поля боя. Хотя допускаю, что могут быть какие-то пробуксовки в наших переговорах с американцами. Президенты России и США показали хороший пример того, как можно и нужно договариваться. Поэтому я считаю, что подписанный ими трехстраничный "Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов" сейчас имеет гораздо большее значение, чем 560-страничный договор СНВ-1. Ведь войны всегда начинаются тогда, когда политики не могут договориться.