«Для балансировки бюджета самое главное, чтобы “Роснефть” была. Она тяжелее всех остальных. “Роснефть” сейчас уже за 700 млрд руб. перевалила за 19,5%» (24 мая 2016 года в интервью журналистам в Братиславе).
«С моей точки зрения, “Роснефть” — ненадлежащий покупатель для такого актива (госпакет акций “Башнефти”.— “Ъ”)... Правительство может по-разному решить этот вопрос. Оно может выпустить распоряжение, дать директиву “Роснефтегазу”. Есть разные возможности, есть разные способы определения своей позиции» (29 июля 2016 года в интервью журналистам в Москве).
«Я считаю, что “Роснефть” фактически государственная компания. Формально, конечно же, она принадлежит “Роснефтегазу”, а не Росимуществу, но фактически это государственная компания. Значит, ее участие в приватизации нецелесообразно» (1 августа 2016 года в интервью «Газете.Ру»).
«Я думаю, что “Роснефть” всегда была в приоритете, потому что она больше, дороже, ценнее для бюджета. Это порядка 700 млрд руб., которые можно таким образом получить для исполнения бюджетных обязательств» (2 сентября 2016 года в интервью РБК, отвечая на вопрос о приватизации 19,5% «Роснефти»).
«Консультант “Роснефти” банк Intesa аргументировал следующим образом синергию: прежде всего это переработка, потому что и так часть сырой нефти, добываемой “Роснефтью”, перерабатывается “Башнефтью”, там есть оптимизация нефтяных потоков, возникает серьезная экономия... Соответственно, это увеличивает оценку актива самой “Роснефти”» (9 октября 2016 года в интервью журналистам в Москве).
«Наш оценщик “ВТБ Капитал” сообщил нам, что из всех потенциальных участников, которые рассматривались для приватизации “Башнефти”, только одна компания “Роснефть” дала юридически обязывающую заявку с ценой, которая превышает оценку, которая была сделана изначально,— от 297 млрд до 315 млрд руб. Никто другой, в том числе ЛУКОЙЛ, этого не сделал» (10 октября 2016 года в интервью телеканалу «Россия 24»).
«Все что угодно возможно, но в плане приватизации на 2017–2019 годы этого нет» (8 ноября в интервью журналистам, отвечая на вопрос о возможности продажи еще 10% акций «Роснефти»).