В Стамбуле открылась 7-я Международная биеннале современного искусства под названием "Эгофуга: следующая мутация". Хором из 65 художников из 26 стран руководила куратор биеннале японка Юко Хасегава (Yuko Hasegawa). Из Турции — МИЛЕНА Ъ-ОРЛОВА.
Представьте себе дворец Бейлербей — резиденцию султанов, построенную в XIX веке армянским архитектором "под Версаль", над ним гигантский подвесной мост через Босфор, соединяющий Европу с Азией,— двойник знаменитого Бруклинского моста. А среди этих декораций — интернациональную толпу, которая наблюдает за перформансом японского художника, демонстрирующего традиционное упражнение самураев: разрубание мечом соломенной пирамидки. Или подземную базилику-цистерну — водохранилище, устроенное византийскими императорами, чье нереальное пространство с теряющимися во мраке и отражающимися в воде колоннами продолжается и дублируется на нескольких экранах: по спроецированным на воду фрагментам виртуальных компьютерных игр плавают настоящие рыбы.
Эти фантастические картины, очевидно, и имела в виду Юко Хасегава, когда придумывала свою концепцию искусства ближайшего времени и само слово egofugal. Хотя ее рассуждения больше напоминают туманные пророчества, но, как показали события последнего времени, выдвинутый ею идеал слияния западного индивидуализма с восточными духовными практиками, отказ от конкретных идеологий в пользу коллективного разума, мирного сосуществования и совместных действий имеет самый непосредственный практический смысл. Что касается художников, участвующих в биеннале, то их работы вполне отвечали критериям "эгофугальности", выдвинутым госпожой Хасегавой. Это освобождение от собственного эго, которое достигается сном или медитацией, дальнейшее развитие новейших технологий, соавторство, аллегория как средство подстегнуть воображение.
Майкл Лин (Michael Lin) устроил в древней церкви святой Ирины огромный цветастый подиум с сотней обтянутых камуфляжем подушек, на котором охотно нежились зрители, как и в шелковых шатрах-палатках, разбитых Крисом Берденом (Cris Burden) во дворике императорского завода. С живыми попугаями, летавшими в одном из отсеков, и грядками с травками-специями, растущими на искусственной земле, соседствовали виртуальные мутанты из клипов Каннингема (Chris Cunningham), превратившего певицу Бьорк в робота, и персонажи японских мультфильмов манга, которых в свое пользование на одной из токийских студий выкупили французы Пьер Хьюг (Pierre Huyghe) и Филипп Паррено (Philippe Parreno). Настоящие дервиши, на публике впадавшие в транс, крутясь на одном месте, казались лишь слабым подобием девушки-юлы из видео знаменитого лондонского модельера Хусейна Чалаяна (Hussein Chalayan). Резиновой куклой-манекеном выглядел и китаец Ма Лиуминг (Ma Liuming), демонстрируя полное бесчувствие, пока биеннальная публика поливала его обнаженное тело водой,— таков был перформанс. Майя Баевич (Maja Bajevic) требовала полной расслабленности от зрителей — ее перформанс происходил в хамаме, знаменитых турецких банях.
Многие художники отдали дань нынешней моде на футуризм образца 1960-х годов. На биеннале привезли экземпляр пластикового домика-"футуро", спроектированного в 1968 году (Matti Suuronen) и очень похожего на летающую тарелочку из фантастических фильмов. Английские видеохудожницы сестры Вильсон (Wilson) построили свою инсталляцию по материалам, собранным ими в Звездном городке. По залам бродили "инопланетяне", одетые в шлемы, изменяющие восприятие, некоторые произведения напоминали тренажеры для космонавтов, некоторые — их видения на орбите.
Апофеозом этого визионерского рая стал уличный кинотеатр, устроенный нью-йоркским художником Риркритом Тиравания (Rirkrit Tiravanija) на одной из площадей Стамбула. На четырех экранах, собранных в куб, одновременно крутили четыре фильма — американские "Бойцовский клуб", "Криминальное чтиво" и два турецких блокбастера. Бесплатное развлечение собрало много окрестной публики, но местные жители и не подозревали о том, что они тоже подпевают "эгофуге".