Ирина Бокова, гендиректор ЮНЕСКО
Неграмотность пошла на убыль: 84 процента взрослого населения мира сегодня умеет читать и писать по сравнению с 76 процентами в 1990 году. Количество неграмотных сократилось на 100 млн человек. Однако этого недостаточно. За цифрами скрывается глубоко укоренившееся неравенство. Две трети неграмотных взрослых — женщины. Большинство детей и подростков, которые не посещают школу,— девочки... Те, кому посчастливилось ходить в школу, не всегда заканчивают ее, умея читать и писать. Даже в экономически развитых странах слишком большая доля населения не полностью владеет базовыми навыками чтения и письма.
Юрий Штыров, нейробиолог, завлабораторией магнитоэнцефалографии Орхусского университета (Дания)
Уже с 6-7 лет пластичность нервной системы снижается, и это сказывается на способности к развитию когнитивных навыков, в первую очередь языковых. Как и устный язык, чтение — это очень сложный навык: мы связываем довольно случайную произвольную комбинацию черточек и кружочков со звуками, словами и смыслом, объединяем все это в предложения, пытаемся понять общее значение текста. Несмотря на кажущуюся простоту, чтение требует от мозга больших усилий. Если мы упускаем момент, когда мозг максимально пластичен, способен строить новые репрезентации для информации, то в будущем делать это ему сложнее.
Максим Кронгауз, руководитель лаборатории социолингвистики РАНХиГС
Очевидно, что мода на антиграмотность ("язык падонков") прошла. Сознательное коверкание орфографии ушло. Потому что норма языка имеет не только культурную, но и прагматическую цель. Грамотный человек быстрее читает грамотно написанный текст. Если человек неграмотный, ему все равно, как писать. Поэтому тексты, написанные с искажением орфографии, читаются дольше и сложнее. Получается, что все игры и искажения языка хороши до тех пор, пока они не начинают мешать коммуникации. И вновь происходит откат к норме, так как она удобна.