Вероятно, на предстоящий период надо привыкать к такой модели: общая отчужденность, которую несколько разбавляет понимание необходимости взаимодействия по узкому кругу вопросов, прежде всего связанных с Ближним Востоком. Наши сегодняшние авторы излагают российскую и американскую точки зрения на то, способна ли террористическая угроза стать объединяющим фактором хотя бы в ограниченной сфере. В следующих выпусках проекта мы продолжим искать точки соприкосновения.
Одна из господствующих тенденций на Ближнем Востоке — наступление радикальных исламистских и террористических группировок, угрожающих как России, так и США.
Фото: Дмитрий Костюков, Коммерсантъ / купить фото
Позиции и интересы Москвы и Вашингтона в этом регионе асимметричны. Америка (не говоря уже о ее союзниках) пока остается крупным покупателем ближневосточной нефти, ряд государств региона — ее стратегические союзники, имеют с ней договоры об обороне и безопасности, здесь расположены базы США. Этого нет у России. В то же время она сотрудничает с государствами, которые имеют напряженные отношения с США, хотя в отдельных случаях ее связывают тесные узы и со странами--партнерами США, например с Турцией. В целом можно признать, что Москва в этом регионе не имеет жизненно важных интересов. Соответственно, здесь между Россией и США не существует диаметральных противоречий, даже если их власти по-разному относятся к отдельным режимам или событиям. Это гипотетически создает возможность для сотрудничества в тех областях, где у двух держав совпадают интересы.
Но в чем же они совпадают? В первую очередь, безусловно, в необходимости оказания жесткого отпора международному терроризму и экстремизму. По данным российских СМИ, госсекретарь США Джон Керри передал Владимиру Путину и Сергею Лаврову на недавней встрече в Сочи сигнал о готовности Вашингтона к координации действий против террористической группировки "Исламское государство" (ИГ). Россия нужна Западу как опытный и надежный партнер в борьбе с терроризмом.
Россия и США также заинтересованы в стабильности региона. Если и верно, что Вашингтон стремится, как считают многие в России, создать в нем обстановку "управляемого хаоса", думаю, это не соответствовало бы долгосрочным американским интересам. Смена недружественных (или не управляемых США) режимов принесла США больше проблем, нежели преимуществ. Когда станет управляемой Ливия и кто будет ею управлять? Вряд ли США. Неслучайно американские политики-реалисты, к примеру Генри Киссинджер, критически отнеслись к бездумному вмешательству США в дела государств региона. Но могут ли Россия и США сегодня сотрудничать, скажем, в восстановлении стабильности в Ливии? Наверное, это было бы неплохо.
Однако российско-американское сотрудничество даже в сферах совпадающих интересов подвержено воздействию ряда ограничителей. Главный из них — плачевное состояние двусторонних отношений и, соответственно, глубокое недоверие между правительствами двух стран. Даже урегулирование украинского кризиса вряд ли радикально изменит ситуацию. С одной стороны, в некоторых странах арабского мира, ставших жертвами террористов, США поддерживают некоторые исламистские организации, которые они считают умеренными. Россия же полагает, что и эти группировки несут угрозу, ненамного меньшую, чем "Джебхат ан-Нусра". Не нужно делить террористов на плохих и хороших. С другой стороны, США отказываются сотрудничать с правительством Дамаска, которое Москва рассматривает как важного партнера в борьбе с терроризмом.
Даже если предположить, что наше контртеррористическое сотрудничество будет выведено на высокий, соответствующий угрозе уровень, Россия в любом случае не будет готова присоединиться к какой-либо коалиции, ведомой США, а США никогда не откажутся от "водительства". Наша страна, которая извлекла полезные уроки из американского (да и своего) опыта, как мне кажется, вообще ни при каких обстоятельствах не станет вести боевые действия на территории арабского мира. Даже если речь идет об ударах с воздуха. В любом случае Москва будет настаивать на вынесении вопроса в Совбез ООН и на том, чтобы любые силовые действия были коллективными и предпринимались только с его санкции. Кстати, можно ли говорить о серьезном взаимодействии двух стран в деликатной сфере, затрагивающей интересы национальной безопасности, если между ними фактически отсутствуют регулярные механизмы и каналы для проработки такого взаимодействия.
Тем не менее Россия готова к тесному сотрудничеству в борьбе против терроризма как с Западом, так и с региональными игроками, при этом всегда предпочитая сотрудничать с легитимными правительствами. После расправ террористов из ИГ над жителями Пальмиры российский МИД призвал международных и региональных игроков взаимодействовать с теми правительствами региона, которые ведут войну против этого зла. Особое беспокойство Москвы вызывает рост числа джихадистов из регионов России и государств Центральной Азии, воюющих в рядах ИГ. По данным международной кризисной группы, число боевиков из Центральной Азии, воюющих в Сирии, достигло 4 тыс. человек, а недавнее присоединение к ним командира таджикского ОМОНа полковника Халимова имело сильный резонанс.
Думаю, необходимость совместно противостоять угрозе все же подтолкнет Вашингтон и Москву друг к другу. Однако с учетом всех отмеченных ограничителей сотрудничество будет, вероятно, носить низкопрофильный характер. Стороны в лучшем случае станут координировать свои действия и обмениваться необходимой информацией, действуя каждая самостоятельно, возможно — по параллельным трекам. Но даже это станет мерой доверия, которая поможет оздоровить двусторонние отношения.