Выставка Мартиала Райса в Палаццо Грасси — первая масштабная экспозиция за пределами Франции одного из самых ярких французских художников второй половины XX века. Картины, скульптуры, неоны, рисунки, видео и фильмы — более 350 работ оккупировали все три этажа дворца на Большом канале. Многие из них впервые покинули частные собрания
Фото: Centre Pompidou, MNAM-CCI / Martial Raysse by SIAE 2015
Фото: Centre Pompidou, MNAM-CCI / Martial Raysse by SIAE 2015
Фото: Fulvio Orsenigo / Martial Raysse by SIAE 2015
Фото: © RMN-Grand Palais, Gerard Blot © Martial Raysse by SIAE 2015
По выходным данным — это образцовая ретроспектива. Но сам Райс и куратор Каролин Буржуа, вечный двигатель выставочных проектов коллекции Франсуа Пино, сознательно отказались от хронологии и линейного повествования. Выставка скорее напоминает мастерски придуманный гипертекст, начиненный ссылками, узнаваемыми лейтмотивами и персонажами. И перечитывать его крайне увлекательно.
Текст этот про двух Райсов. Модного поп-артиста 1960-х, певца красоток пин-апа и общества потребления. И художника сегодняшнего — адепта классической живописи и мифологии, почитателя Рафаэля, Фуке и Пуссена. Сам художник признается, что ему ближе второй персонаж: "Поп-арт — старье, скучное прошлое. Классическая живопись больших мастеров — вот мое современное искусство". Но арт-рынок по-прежнему ставит на первого. В 2011 году типичный райсовский женский портрет "В прошлом году на Капри" (1962) ушел с молотка на Sotheby's за £4 млн ($6,5 млн). Свергнув Пьера Сулажа с пьедестала, Райс стал самым дорогим из ныне живущих французских художников.
Когда Мартиал Райс познакомился с Арманом и Ивом Кляйном, ему не было и двадцати. Начинающего художника, забросившего филфак, тут же приняли в "новые реалисты". Манифестом 1960 года французы условились нести повседневную жизнь в искусство — каждый своими методами. Райс пошел за искусством в супермаркет. В те годы гигиена казалась любимой национальной идеей Франции: рекламные листовки наперебой призывали женщин держать свой дом в чистоте. И вот порошки, мыло, спреи, аэрозоли, щетки, швабры с магазинных полок перебрались в его работы, превратившись в ассамбляжи и скульптуры. "А где был Кунс в это время? Учился ходить?" О том, что француз опередил и Кунса, и Брюса Наумана с его неоновыми надписями, и вообще всех, в Палаццо Грасси не говорит разве что ленивый.
«Как ты, Ирма?», 2013 год
Фото: Matteo De Fina / Martial Raysse by SIAE 2015
С промтоваров Райс быстро переключился на женщин — красивых, фальшивых, одинаковых, почти всегда безымянных, как на рекламных фотографиях. Исключением были его жена Франс и Брижит Бардо. Первая красотка с павлиньими перьями на голове и с полыхающими красно-оранжевыми губами вышла из его мастерской в 1961 году ("Без названия, II"). Соратники брюзжали и кляли предателя: никаким новым реализмом тут и не пахло. Но Райс продал душу глянцу легко и без сожалений, не без иронии предложив своим друзьям Арману и Кляйну создать диссидентскую "группу Ниццы". Группы не сложилось, но пляжи родного Лазурного берега пригодились.
В инсталляции "Пляж Райса" (1962) художник собрал все атрибуты лощеного общества потребления. "Пляж" стал иконой поп-арта made in France. Женщины в ярких купальниках, еще ярче — солнцезащитные зонты и коктейли в пластиковых стаканах, белоснежный песок, надувные круги и музыкальный проигрыватель, поющий гимн солнечному оптимизму. Спустя полвека от этого оптимизма не останется и следа. В Венеции в соседнем зале висит девятиметровая картина "Здесь пляж..." (2012) — одно из последних в серии эпических сложносочиненных полотен Райса. Пальмы, зонты, круги, купальники — все на месте. Есть даже танцы. Но ощущение жуткое: кажется, что эта разношерстная гротескная толпа веселится на краю пропасти.
Увлечение массовым сюжетами не помешало Мартиалу Райсу писать женские портреты. В 2000-х — та же пляжная тема, но фон все чаще серый, краски естественнее и гуще, формы тоньше, никаких жемчугов и шляп, а солнцезащитные очки маленькие, совсем как у булгаковского Абадонны. Его женщины теперь не анонимные секс-символы пин-ап, а Марии Магдалины и Венеры с картин Кривелли и Джорджоне. "Общество стало страшнее, зато женщины похорошели",— резюмирует 78-летний Мартиал Райс. По крайней мере, на его картинах все так и есть.
Венеция, Палаццо Грасси, до 30 ноября