В начале ХХ века переселенческая политика сработала только потому, что сопровождалась рядом других реформ
Кирилл Соловьев, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН
Когда мы пытаемся провести аналогии между современными российскими реформами и реформами времен Столыпина, нужно четко понимать, какие вызовы стояли перед страной тогда, и какие — сейчас.
Один комплекс проблем — малонаселенность Сибири и азиатской территории России — был и остается актуальным. И в этом смысле ситуации начала ХХ века и начала XXI века похожи. Как раз во времена Столыпина, ввиду русско-японской войны, власть проявила серьезный интерес к востоку страны — не только экономический, но и военно-стратегический. Стало понятно, что эту территорию нужно сделать "своей", нужно ее освоить, а значит, создать там соответствующую инфраструктуру и населенные пункты.
Но есть и другая сторона столыпинской реформы, связанная не столько с освоением Востока, сколько с системным преобразованием самой России. Это был период комплексных реформ, и только в их контексте мыслилась и могла осуществляться переселенческая политика. Нововведения касались экономической, социальной, политической, образовательной сфер, и главное — существовал четкий и продуманный план их проведения. Столыпинская задумка была осуществима, потому что она мыслилась частью большого пакета мер, но она же, только взятая сама по себе, выхваченная из контекста, вряд ли бы сработала.
Кроме того, нельзя забывать, что в начале ХХ века существовал ресурс для переселения — то есть люди. Земельный голод ощущался и в центральной России, и на территории нынешних Украины и Белоруссии. В некоторых украинских губерниях на семью приходилось полдесятины земли — этого не хватало даже для нормального питания. И вот, когда измученные малоземельем люди решались пересечь Урал, им предоставлялось невиданное: до двадцати десятин земли. То есть они могли не просто "открыть для себя новые перспективы", решить какие-то частные проблемы, а в разы — именно в разы — улучшить свое материальное положение. Предложить такие условия современным переселенцам крайне сложно. Не случайно, когда в Сибири проводился опрос первых столыпинских переселенцев, большинство их положительных отзывов начиналось со слов: "Здесь мы впервые наелись". Население региона за пять-шесть лет реформ увеличилось на треть, то есть переехало на новые места около 3 миллионов человек. Это больше, чем за предыдущие 300 лет!
Еще один момент — правительственная поддержка. Крестьян сопровождали на всех этапах их переселения: те же столыпинские вагоны, которые с подачи большевиков стали символом реакции и подавления, на самом деле очень помогли людям, которые переезжали в далекую Сибирь со скотом и всем своим скарбом. Власть обеспечивала переселенцев не просто билетом на поезд, но целым вагоном, где можно было разместить все, нажитое за жизнь. На месте их встречали подготовленные пункты, где можно было поесть, укрыться от непогоды. Предполагалось, что перед окончательным переездом семьями крестьяне смогут послать на новое место "ходоков", которые разведают участки и оценят перспективы, чтобы подготовить всех остальных. Наконец, очень грамотно была выстроена агитация. Никто не говорил, что на новом месте крестьян будут ждать золотые горы, наоборот, их будто отговаривали от рискованного шага, поясняли, что основную ответственность они берут на себя, что в Сибири другие климатические условия, что регион еще не разведан как следует... То есть правительство старалось сделать все, чтобы на новое место поехали не иждивенцы и любители господдержки, а сознательные и крепкие хозяева.
В этой связи очень интересна история с выделением земли. Сначала оно, действительно, было бесплатным: из императорского фонда крестьянам отдавались десятины в вечную собственность. Но потом выяснилось, что такая политика способствует росту иждивенческих чувств, что в Сибирь едут те, кто реально не готов ее "поднимать" и осваивать. Тогда первоначальную идею подкорректировали: из воспитательных соображений крестьянам предложили все-таки что-то заплатить за свои участки. Пусть эти суммы были куда меньше рыночных, они помогали переселенцам почувствовать ответственность за свою землю, купленную на "кровные". То есть один из выводов реформы был в том, что переселять нужно не всех подряд, а отбирая пригодных с помощью довольно тонких механизмов.
Наконец, стоит признать, что крестьяне переселялись вовсе не в безвоздушное пространство. Во-первых, они старались выбрать себе участки рядом с основными дорогами и населенными пунктами, вдоль Транссибирской магистрали. Во-вторых, обычно они переезжали целыми деревнями, сохраняя таким образом и уклад своей жизни, и национальные привычки, и даже диалекты. Долгое время сибирские деревни выдавали место происхождения своих жителей: здесь украинские мазанки, здесь ярославские избы. Современный человек, переселяясь на Дальний Восток, конечно, не сможет обеспечить себе такой плотный контакт с привычным окружением.
Соответственно, новые проблемы требуют новых подходов к их решению, что не отменяет факта: вспоминать Столыпина будут еще долго, он разработал основы переселенческой политики России, которые в каждую новую политическую эпоху пытаются переосмыслить — иногда успешно, иногда не очень.
Подпись
В 1910 году "Огонек" писал о стоянках переселенцев на Амуре: осмотревшись на местности, люди начинали осваивать край