Оскар

В последнем в этом году номере журнала традиционный подарок читателям — рассказ нашего постоянного автора

Татьяна Устинова, писатель

Оскар жил в багажнике.

Жил он там не всегда, а только последние несколько лет, уже и привык даже. Там было не слишком удобно, темновато и холодно, да и неинтересно. Из багажника почти ничего не было слышно, что говорили в машине, а Оскар привык слушать и быть в курсе всех дел. Раньше, в молодости, он ездил на заднем сиденье, а иногда его и на переднее брали — Нина с ним возилась или мальчишки. Собственно, в семью его взяли именно благодаря Нине. Оскар тогда ничего не понимал в человеческих делах, сидел себе на полке, сдавленный с боков точно такими же синтепоново-синтетическими игрушечными уродами. Рыжий в проплешинах и каких-то нитках был лев, полосатое и четырехногое именовалось зеброй, лупоглазый и коричневый считался медведем.

— Женька, смотри, какая прекрасная обезьяна! — сказала Нина и вытащила Оскара с полки.— Даже на обезьяну похожа!..

Оскар сразу немного возгордился и расправился.

— Давай купим! Он будет в новой машине ездить! У нас будет новая машина, а в ней новая обезьяна.

Женька моментально согласился, и Оскар, который тогда еще не был Оскаром, оказался в машине. Тут выяснилось, что машина была куплена только что, буквально пять минут назад, и на заправку они заехали прямо из салона и даже еще не знают, с какой стороны крышка и как она открывается. Они залили бензин и заодно купили обезьяну.

— Давай он будет Оскар,— сказала Нина.— Смотри, мне кажется он похож на Оскара Де Ла Хойю. У него такой же воинственный вид.

Так Оскар узнал, что сделался тезкой знаменитого боксера и окончательно утвердился в горделивом сознании того, что он не просто какая-то там игрушечная обезьяна, а талисман и символ! Неважно, чего именно символ. Например, счастливой жизни.

С тех пор прошло много лет. Оскар жил в машине и знал абсолютно все. Он слушал приемник и разговоры детей — одного возили в школу, а другого в детский сад. Потом и второго стали возить в школу, и Оскар выучил наизусть "Бородино" и доказательство теоремы равенства треугольников. Еще он знал множество разных песен, грустных и веселых. Некоторые ему нравились, а другие не слишком.

Новая машина постепенно стала старой, и ее продали. Оскар волновался, что его продадут вместе со старой машиной, он не хотел! Люди, заглядывавшие в салон и щупавшие обивку кресел, не нравились ему и даже пугали, но его не продали.

— Подожди, а Оскар?! — закричала Нина, когда новые люди уселись в машину и уже было захлопнули за собой дверь, чтобы уезжать вместе с Оскаром.— Извините, мы заберем нашу обезьяну!..

Оскар переселился в новую машину, попросторнее и посветлее — в крыше окно! — а кресла кожаные. Прежние, из серой ворсистой ткани, нравились ему гораздо больше!..

Оскар ездил на заднем сиденье, впрочем, Нина все еще иногда брала его в руки и разговаривала с ним, и подбрасывала, и крутила, а потом перестала. Она стала чаще грустить, вид у нее был озабоченный, и на Оскара она больше не обращала внимания. Оскар думал: в чем дело?..

Дети росли, и Оскар выучил еще паст перфект и теорему множества, а потом старший поступил в институт — Нина в это время стала совсем нервной и почти не улыбалась — и перестал ездить на машине. Младший сначала по привычке сажал Оскара к себе на колени — чтобы дать место брату,— а потом перестал. Теперь на Оскара иногда плюхался рюкзак или мешок с лыжными ботинками, но он нисколько не обижался! Ему нравился рюкзак и нравилось, как пахнет кожа ботинок. Нина и Женя, когда детей в машине не было, теперь все время ссорились, и Оскар не понимал, почему. Раньше они почти не ссорились, и Оскар никогда не волновался, а тут стал переживать.

— Я так не могу,— иногда говорила Нина,— ты что, не понимаешь? Я же человек! Я тоже человек, как и ты!..

И Оскар недоумевал: неужели Женя стал сомневаться в том, что Нина человек? Это было так же странно, как сомневаться в том, что Оскар — игрушечная обезьяна!

В машине возили пакеты с едой из большого магазина, и по запаху Оскар точно определял, что и в каком пакете едет. Раньше часто возили малиновый торт, который очень любил Женя. Нина, аккуратно устанавливая торт на заднее сиденье рядом с Оскаром, приговаривала какие-то глупости, что-то вроде "медведь очень любит малину". Потом торт перестали возить. Разлюбил медведь малину, наверное.

На Новый год возили елки — иногда по две! — и это было очень весело! Складывали сиденья, Оскар отправлялся в багажник, и в салон затаскивали колючие, морозные, растопыренные деревца. Машина до самой крыши наполнялась запахом леса и как будто самим лесом, как будто лес втискивался в теплый салон и целиком заполнял его.

Оскар очень любил, когда возили елки.

Время шло, его синтепоново-синтетическое нутро старело — разорвались алые штанцы и сбоку теперь торчали белые лохмотья. Морда тоже растрескалась и утратила боевой вид, должно быть, теперь он совсем уже не походил на великолепного именитого боксера, в честь которого был назван. И жил он теперь в багажнике. Женя как-то кинул его туда и забыл. И Нина о нем тоже забыла. Должно быть, из-за того, что все время рассказывала Жене, что она человек. Об этом Женя тоже забыл.

Из багажника он плоховато слышал разговоры в салоне, зато отлично — то, что говорили снаружи. А снаружи, совсем рядом, была остановка маршрутки.

Ближе всех к боку машины, в которой жил Оскар, на остановке оказывались отец и сын. Оскар их никогда не видел, зато слышал прекрасно.

— Пап, ты пойми,— каждое утро говорил сын очень убедительным мальчишеским полубасом,— это такой девайс! У него ай-пять последнего поколения, видеокарта Radeon, новая, хард быстрый, оперативки много! А экран!..

— Здорово,— соглашался отец без всякого энтузиазма.

— Да мне ведь не только дурака на нем валять,— продолжал сын со старательным напором, но слышно было, что боится переборщить.— Рефераты тоже писать надо! У нас в классе все на ноутах, один я от руки! Физичка мне в прошлый раз сказала, что каракули мои разбирать она больше ни за что не станет! И презентацию никак не подготовишь!

— Вот премию получим и купим.

— Пап, ну ты каждый раз одно и то же говоришь: премию, премию!..

— У тебя же есть ноутбук.

— Да он старый совсем и не пашет! Ты его с работы когда-а-а принес?! И он уже тогда был старый!

— Илюх, ну какая тебе разница, на чем балду гонять?!

— Да не собираюсь я на нем балду гонять! Сколько раз сказано! Мне нужно, ты понимаешь, ну-жно! Для учебы. Хоть на Новый год, а?..

— Ну нет у меня сейчас денег!

— Да у тебя их никогда нету! Кредит возьми!

— Илюш, я не хочу об этом разговаривать.

— Ну и не надо, не хочешь и хорошо!.. И наплевать мне на Новый год!

...Стало быть, скоро Новый год, думал Оскар. Скоро елки повезем, и в машине будет темно и холодно, как в лесу.

В тот вечер Женя, очень сердитый, вытаскивал из багажника пакеты — малинового торта среди них точно не было — и не заметил, как Оскар вывалился в снег. Он вывалился в размолотую коричневую грязь, и моментально намок.

Сверху грохнуло — захлопнулась крышка, и мимо прошагали ноги в желтых ботинках на толстой подошве. Оскар видел тротуар — довольно далеко, по нему тоже шли ноги, решетку забора и кусок черного неба между домами.

Он лежал довольно долго, не зная, как теперь быть. Завтра Женя уедет на работу, не заглянув в багажник, а Нина вообще про Оскара теперь почти не вспоминает, и они будут долго выяснять, что Нина человек — как будто в этом могли быть какие-то сомнения! — а Оскар так и останется лежать в коричневом сугробе, а потом его загребет снегоуборочная машина и Оскар больше никогда не вернется. Его больше не будет.

— Ох ты, господи,— сказали у него над головой.— До помойки не могли донести, так и швыряют под ноги! Не люди, а скоты какие-то!

Оскара выдернули из лужи. С него капало, висел он вниз головой, и трудно, наверное, было разобрать, что когда-то Оскар был превосходной игрушечной обезьяной, а не кучей мокрых синтетических тряпок!

— А где урна?

— Да вон, на остановке! Что вы, Марина Георгиевна, всякую грязь подбираете?!

— Да швыряют же! То банки, то бутылки, то пакеты, то...

И неизвестная Марина Георгиевна потрясла Оскаром. И вдруг как будто замерла.

— Зоя Петровна, посмотрите, это же обезьяна.

— Да бросьте вы ее, мало ли кто ее в руках держал!

— Зоя Петровна, я вот точно такую же Митьке купила, он совсем маленький был. Как он ее хотел! Только на той штаны были красные, а на этой какие-то коричневые, что ли!..

— Бросьте, говорят вам!

— У вас пакет есть, Зоя Петровна? Я его в пакет положу, а дома постираю.

— С ума вы сошли, Марина Георгиевна! Дрянь всякую на улице подбираете. Бросьте, говорю вам! Вы в школе детям, небось, сто раз говорили, что на улице ничего подбирать нельзя!

— Дайте пакет!..

Так Оскар оказался в незнакомом месте — совершенно неожиданно! Марина Георгиевна сунула его в пакет с розой на боку, везла в троллейбусе, тащила вместе с остальными сумками по лестнице, а в квартире долго полоскала под краном и вдруг радостно удивилась:

— Смотри-ка, а у тебя штаны-то тоже красные!..

Потом Оскара хорошенько выжали и положили сохнуть на батарею.

В крохотной комнате была наряжена искусственная елочка, и Марина Георгиевна сказала, что сейчас зажжет на ней огоньки.

— До чего ты на нашу обезьяну Мотю похож,— говорила Марина Георгиевна.— Просто один в один! Митька тогда совсем маленький был, и я ему купила. Хотя и денег лишних как-то не было, и игрушек этих дурацких у него всегда полна комната, но — купила!.. И так он ее любил, эту Мотю! Спать с собой укладывал, в школу таскал. А мне его учительница жаловалась на перемене — опять ваш-то игрушку в класс притащил, нельзя! А чего там нельзя, когда они маленькие совсем, первый класс! Но она старой закалки была, нельзя, и все тут! Я ему запрещала, конечно, из портфеля вытаскивала, но он все равно клал потихоньку.

Она гремела посудой, уходила-приходила, Оскар блаженно грелся на батарее.

— А теперь он уже совсем взрослый парень, мой Митя. В Екатеринбурге работает, в газете. На Новый год, видишь, не приедет. Начальник его в какие-то горы позвал на лыжах кататься. Конечно, пусть едет, с начальником важнее и для работы, и вообще!.. Ну надо же, до чего ты на Мотю похож!..

Когда Оскар обсох окончательно, Марина Георгиевна вооружилась очками и стала его рассматривать.

— Ну штаны я тебе зашью, а вот сюда заплату приладим. Ничего-ничего, на следующий год Митька приедет, тогда попразднуем как следует! А может, Зоя Петровна с мужем заглянут или из учеников кто-нибудь. У нас по соседству много моих учеников живет!.. Я физику преподаю, а Митька ее терпеть не мог, физику эту! А писал всегда хорошо, вот его и взяли в газету.

Наутро Марина Георгиева посадила совершенно преображенного Оскара в сумку и понесла в школу, чтобы уж как следует показать Зое Петровне и рассказать, как она купила вот точно такого же маленькому Митьке и как он был рад!

В кабинете физики было жарко, стояли разные приборы и еще одна небольшая елочка, на подоконнике. Оскара Марина Георгиевна усадила под эту елочку.

Толстая розовая девочка подошла, поставила рюкзак под батарею, посмотрела на Оскара и сказала печально:

— Боже, какой урод!.. Нет, все-таки у нашей физички крыша совсем поехала! На какой помойке она это нашла!?

— Дашка, не трогай лучше!

— Да ла-адно!.. Фу, он весь в заплатах! И вообще я терпеть не могу обезьян! Я люблю маленьких котяток, няшечек!.. Мне папа обещал...

Прозвенел звонок, ученики потянулись по своим местам, и Оскар вдруг увидел Тему, своего собственного любимого Тему, который плюхал на него портфель и мешок с лыжными ботинками!.. Загребая ногами и волоча рюкзак, Тема зашел в класс и уселся на последней парте.

Оскар не мог ни позвать, ни окликнуть, ни подать знак, что он здесь, рядом!.. Он совершенно не знал, что делать.

— Начнем урок,— серьезным голосом провозгласила Марина Георгиевна. Дома она говорила совершенно другим, добрым, теплым.— Даша, почему твой портфель под батареей? Забери его, пожалуйста.

— Я не хочу учить физику, Марина Георгиевна! Я хочу учить... искусство. Я все равно не буду физиком.

Марина Георгиевна вздохнула и посмотрела на елку, а может, на Оскара.

— А кем ты будешь?

— Ну, я не знаю! Дизайнером! Или телеведущей! Я еще точно не решила.

— Даша, забери свой портфель, достань учебник и открой тетрадь. До Нового года осталось всего ничего, не вынуждай меня ставить тебе двойку за поведение!

— Папа говорит, что двойки за поведение — это совок. Каждый свободный человек может вести себя, как хочет!

— Даша, забери рюкзак. Кстати, папа объяснил тебе, что такое совок?

В дверь сильно постучали, и ученики, обрадовавшись развлечению, с шумом и грохотом стали поворачиваться.

Створка приоткрылась, просунулась лохматая голова и сказала громко:

— Тук-тук! Можно?

Марина Георгиевна вскочила, потом на одну секунду присела обратно, а потом побежала к двери.

— Митька! Сыночек! Как ты здесь?!..

Здоровенный лохматый парень непочтительно подхватил строгую физичку, обнял со всех сторон, прижал к распахнутой куртке.

— Мам, я с самолета. Мам, я на все каникулы прилетел! Я ему сказал, что у меня мать одна пропадает с тоски, а он сказал, что нужно к матери лететь, а не на горных лыжах раскатывать! Мам, как я рад тебя видеть! Дети, что вы сейчас проходите? Динамо-машину? Дети, ведите себя прилично, а то я вас всех в угол, накажу! Мам, привет! Привет, мам!..

И он поднял Марина Георгиевну и закружил.

Весь класс — и Оскар тоже — смотрели на них, разинув рты. Оскар представлял, что он тоже разинул.

— Мам, а давай ты их отпустишь, и мы с тобой пойдем чай пить! Я тебе таких пирогов с рыбой привез — закачаешься! У нас в редакции буфетчица по ним полный шеф-повар! Я в самолете чуть с ума не сошел с этими подносами — она пироги на подносы выложила, чтобы не сломались! Все принюхивались, весь салон, но я никому не дал откусить, никому! Ты ценишь?

— Митька,— выговорила Марина Георгиевна,— сыночек...

Весь урок, который конечно же пошел насмарку, сыночек Митька просидел на последней парте рядом с Темой и рисовал ему в тетрадь по физике смешные рисунки.

Оскара они не замечали.

Толстая Даша сердилась, что никто не пристает к ней с ее рюкзаком, и когда прозвенел звонок и все стали расходиться, дернула его из-под батареи так, что елочка на подоконнике пошатнулась и Оскар свалился прямо в розовое нутро, пахнущее незнакомыми духами и еще чем-то, тоже незнакомым.

— Где ты это взяла?! — спросила молодая женщина с очень красивым и очень грозным лицом.— Даша! Я тебя спрашиваю! У тебя что, своих игрушек мало? Ты взрослая девочка, что ты тащишь в дом?

— Это не мое! — взвизгнула Даша.— Я не знаю, как он сюда попал! Это нашей физички, а она идиотка! Она сегодня урок сорвала! К ней сын, видите ли, приехал! Из Воркуты!

— Откуда-а-а?..

Оскар огляделся по сторонам. Здесь было очень красиво и очень шикарно. Елка под потолок, вся в бантах и шарах, сверкающие полы, длинные люстры, кожаные кресла, в одном из кресел — невиданный зверь, как будто тоже синтепоново-синтетический, но оказалось, что настоящий. Оскар понял, что он настоящий, когда зверь зашевелился, зевнул и пошел на коротких мягких лапах. Шерсть отражалась в зеркально начищенном полу и почти мела по нему, как мягкая щетка.

Кошка, прикинул Оскар. Или, может, лев?.. Или медведь? Во всяком случае, точно не обезьяна!..

— Я не хочу учить физику эту и ни за что не буду!

— Дашенька, ты просто устала. Впереди Новый год, каникулы, папа обещал нас отвезти в какое-нибудь чудесное место. Ты отдохнешь, выспишься и с новыми силами...

— Мама, я не буду учить физику! Какая мне разница, где электроды, а где катоды! Я все равно буду телеведущей!

— Хорошо, конечно. А эта гадость точно физичкина?

— Да точно, мам! Я не знаю, как она ко мне в рюкзак попала. Небось, сунул Темка! Он дебил, и он все время ко мне клеится!

— Тема нормальный мальчик из хорошей семьи, так что...

— Ой, мам, отстань!..

— Все равно эту... кто там она... обезьяну придется вернуть. Если она физичкина.

— Я что, в портфеле ее понесу? Да никогда в жизни!..

Оскар весь сжался. Он не хотел здесь оставаться. Тогда уж лучше в грузовик и в речку с ледяной коричневой водой!..

— Так, девчонки, из-за чего сыр-бор?

В комнату вошел молодой и очень деловой мужчина.

— Папа, я не стану учить физику! Ни за что! Ты сам говорил, что я свободный человек, а не совок!

— Образование не помешает и свободному человеку тоже.

— Смотри, что ей Тема в портфель подложил. Ухаживает, наверное.

Оскара повертели в разные стороны.

— Старье какое-то китайское. Ничего себе ухаживания!

— Да это физичкина обезьяна! Я не знаю, как она в портфель попала! Может, с неба свалилась.

Молодой мужчина вдруг внимательно посмотрел на Оскара.

— Свалилась? Мне лет семь было, я в первом классе учился. Какой же это был год?.. Завтра тридцать первое число, а тогда учились как раз до тридцатого, до последнего.

— Это что, вечер воспоминаний? — осведомилась Даша.

— Вот я получил дневник и пошел к матери на работу, а это далеко, через весь город. И, главное, елки нет и не будет. Не купили мы елку. Их мало тогда продавали, достать было трудно.

— Как это — нет елки? — заинтересовалась Даша.

— На работе у нее я до вечера просидел, и мы домой пошли, тоже далеко. А уже вечер, пусто, никого нет.— Он еще порассматривал Оскара.— И вдруг издалека мчится какой-то грузовик. Я его даже не разглядел. Метель была, вообще ничего не видно. Но слышно, что мчится, громыхает. Вот он пролетел, а на дороге лежит елка, почти трехметровая!.. Мы с матерью подняли ее и понесли. Она тяжелая, ветки колючие, а мы несем. И молчим. Так домой и принесли. И у нас такой был праздник! Всем праздникам праздник!..

— Да ладно тебе, пап,— неуверенно сказала Даша.

— И я потом долго думал, что не было никакого грузовика,— продолжал мужчина,— и елку нам оставил Дед Мороз. Я думал — это его сани мимо пролетели.

— Так и было,— быстро сказала женщина.— Точно тебе говорю!..

— Так что обезьяну нужно вернуть,— заключил он,— особенно если она свалилась с неба.

— Ну... хорошо,— немного растерянно сказала Даша.— Я верну. Пап, неужели ты веришь в Деда Мороза?

— А?..

— Нет никакого Деда Мороза!

Мужчина потянулся и усадил Оскара на диван.

— Ты потом сама решишь, есть или нет,— сказал он.— Как свободный человек решишь. Только он мне сегодня как раз подарок подкинул! У нас есть один инженер, ничего, способный, но применение ему никак не найдем. Так я как раз сегодня схему смотрел, которую он еще два месяца назад предлагал для осушения труб большого диаметра. И это, Дашенция, не схема, а подарок судьбы!.. Затрат всего ничего, технологично, просто, одно удовольствие!

--Трубы — удовольствие? — не поверила Даша.

--Схема — удовольствие. И я ему, Дашенция, такую премию к празднику подписал, что сам от зависти чуть не помер. А после Нового года я его в Уренгой в командировку отправлю, там на месте будет установкой своей руководить. Эта его схема — клондайк, бриллиантовые россыпи, а мужик в два счета придумал! Озолотится теперь. А ты говоришь — образование тебе не нужно...

Утром в школе Даша нос к носу столкнулась с Темой. В одной руке она несла розовый портфель с портретом Шакиры на крышке, а в другой — Оскара, ночевавшего под шикарной елкой.

— Ой,— сказал медлительный и недотепистый Тема, не обратив на Дашу никакого внимания. Его взор был прикован исключительно к Оскару.— Ты где взяла? Это же наша обезьяна! Это Оскар!

— Значит, ты мне его в портфель подсунул? — вспыхнула Даша.

— Мама сказала папе: ты его потерял, теперь все пропало! Где ты его нашла? И починила! Он же совсем растрепанный был!

— Забирай своего Оскара и больше не дари мне никаких подарков.

— Хорошо,— согласился недотепистый Тема, схватил Оскара и прижал к груди. От Темы пахло родным и теплым.

Всю дорогу из школы Тема не выпускал Оскара из рук, как когда-то. Он играл с ним, крутил его и пел с ним новогоднюю песню, подпевая приемнику как маленький.

Они заехали за Ниной на ее работу, и она тоже схватила Оскара, прижала его к себе, обняла и сунула под дубленку. А потом они поехали еще в магазин и купили малиновый торт, и Нина сказала глупость, что-то вроде "медведь очень любит малину", и Оскар все время был с ними.

— В субботу поедем елки покупать,— тараторила Нина, очень веселая, как когда-то.— Жень, поедем?

— Ну конечно!..

— И Оскара домой возьмем, что он в машине будет Новый год встречать! Как хорошо, что он нашелся! Смотри, его кто-то постирал и починил!..

— Дед Мороз? — предположил недотепистый Тема.

Когда они выгружали из багажника пакеты, мимо них прошли соседи, отец с сыном. Они шли гордые и счастливые, разговаривали очень громко, на всю улицу, и парень тащил коробку с соблазнительной картинкой на крышке.

— Пап, спасибо тебе,— говорил парень.— Вот мы сейчас домой придем, я вам с мамой покажу, чего он может, этот комп! Ты не думай, не буду я на нем целыми днями балду гонять!

— Только попробуй,— радостно говорил отец.— Я тебе тогда уши надеру!

— Да ладно тебе, пап, уши какие-то! Ты молоток, что купил! Я вот... я... даже не ожидал... что ты мне... да еще на Новый год...

— Я сам этой премии не ожидал, Илюха. Честное слово!.. А оказалось, твой отец чего-то стоит! Соображает еще пока!

— Соседей с Новым годом! — прокричала Нина.

— И вас с праздничком! — отозвались отец с сыном и прошли мимо со своей коробкой.

...Когда привезли елки, Оскара усадили рядом с гномами, оленями и другими новогодними персонажами. Была даже одна стеклянная обезьяна, необыкновенная красавица!

Но Оскар все равно знал, что он самый главный.