На фестивале, посвященном 100-летию Большого зала консерватории, выступил знаменитый джазовый пианист Чик Кориа (Chick Corea, США). Повод и место побудили легендарного обладателя 11 Grammy на необычную программу: кроме джазовых композиций прозвучали Concerto Чика Кориа для фортепиано с оркестром и одно хоровое сочинение.
Такого ажиотажа в Большом зале консерватории не было с времен гастролей Майкла Наймана. Билеты с рук расходились за $100 и выше. Невысокого и уютного Чика, появившегося в компании двух дылд — патлатого ударника Джефферсона Балларда (Jefferson Bullard) и бритого контрабасиста Авишаи Коэна (Avishai Cohan),— встречали овацией. Не теряя времени, пухлый джазмен направил на публику фотоаппарат и, прежде чем сесть за рояль, три раза щелкнул вспышкой.
Несмотря на то что концерт шел в рамках мирового тура The Chick Corea New Trio, презентующего пилот их первого совместного альбома "Past, Present & Futures", сначала в Москве прозвучала аранжировка знаменитой пьесы 1976 года "Fiesta". Затем шел единственный среди десяти альбомных тем "чужой" стандарт — "Jitterburg Waltz" Фэтса Уоллера и еще пара новых композиций. Надо сказать, они оказались последним писком джазовой техники, так что в более чем сорокалетнюю историю фирменного Coria Style верилось с трудом.
Впервые Кориа (по паспорту Армандо Антони) засветился в начале 60-х. Известность ему принес альбом, где пианист сыграл в составе группы Блу Митчелла (Blue Mitchell). Дальнейшая карьера строилась на отрицании отрицания: каждые три-пять лет Кориа переключался с акустического джаза на электронный авангард, создавал собственные группы и входил в состав других. В 60-е аккомпанировал певице Саре Воэн (Sarah Vaughn) и трубачу Майлсу Дэвису (Miles Davis). В 70-е пропагандировал богемный авангард силами собственного квартета Circle ("Круг"). Затем изучал румбы и босановы под руководством Стэна Гетца (Stan Getz). В 80-е делал акустические проекты. А в 90-е после Elrectronic Band создал Acustic Trio, модификация которого — New Trio — и предстала Москве.
Как показали композиции, к своему прошлому Чик Кориа так же беспощаден, как и к истории джаза. Каждый номер — это круто взболтанный коктейль из культового шестидесятничества, механистического техноавангарда, галопирующих бедуинских ритмов и жаркой испанщины. Кориа не притворяется ни звездой, ни радикальным новатором, он заботится и о том, чтобы развлечь публику дополнительно. То он сам во время ударного соло вышлепывает палочкой по ладони. То контрабасист бомбит руками по деке ритм, подвластный лишь виртуозам там-тама. Любое из инструментальных соло длинней и сложней нормы раз в десять. Лоск отделки и абсолютное отсутствие пафоса — кажется, именно эта суперконтактность и обеспечила успех белому Corea Trio (американский итальянец и два еврея), которое уверенно вытеснило черных музыкантов с иерархических вершин как богемного, так и официального нью-йоркского джаза.
На фоне джазового отделения "серьезный" Concerto (1984) показался детской игрушкой. Бывший студент знаменитой Джульярдской школы, Кориа писал его под впечатлением моцартовских записей Фридриха Гульды (Friedrich Gulda) и посвятил "свободе артистического высказывания". "Высказывание" напомнило музыку к дневным сериалам о дельфинах и бойскаутах. И чем больше шестидесятилетний Кориа старался, тем наивнее смотрелся со стороны. Впрочем, последний номер поправил дело.
Сообщив, что у него есть пьеса, с которой все должны вернуться домой, Кориа рукой поделил зал на группы "музщин" и "женщин" (ударение на последнем слоге), тут же выучив с ними пятизвучный аккорд. Дальше пошла джаз-импровизация New Trio, сопровождаемая пением русской публики. Обнаружив у зала отличный слух, американцы впали в раж. Покидая сцену, они казались еще более довольными, чем народ, уносивший с собой навязчивую мелодию, как и завещал великий Кориа.
ЕЛЕНА Ъ-ЧЕРЕМНЫХ