Штурм башни из слоновой кости

Приемная кампания в вузах в разгаре. Но уже сейчас ясно: проходной балл при поступлении снизился, а поступить в хороший институт по-прежнему очень сложно

Александр Трушин

В московских вузах схлынула "первая волна" поступательной кампании. 25 июля все вузы завершили прием документов, отобрали абитуриентов, которые проходят по количеству набранных по ЕГЭ баллов. 4-5 августа были объявлены списки. Сотрудники приемных комиссий обзванивали абитуриентов, говорили: приносите оригиналы, мы вас берем. И тут выяснилось, что даже в престижных вузах на многие направления оказался недобор. Например, в МГТУ имени Баумана были не закрыты бюджетные места на 41 из 51 направления. Григорий Канторович, заместитель председателя приемной комиссии НИУ "Высшая школа экономики", говорит, что "на 5 августа мы смогли закрыть прием на бюджетные места по 18 программам. По 13 программам была объявлена "вторая волна". При этом проходные баллы были снижены на 3-10 пунктов". "Второй волной" накрывало программы в РУДН, МИФИ, МФТИ, да почти во всех вузах. На 5 августа полностью закрыли набор по контрольным цифрам приема, пожалуй, только МГУ и МГИМО. В приемных комиссиях говорят, что абитуриентов испугали высокие проходные баллы прошлого года. Что же произошло?

Во всем виноват ЕГЭ

В этом году в России среднюю школу окончили около 700 тысяч детей. ЕГЭ проводился под строгим контролем. Аудитории оборудовали видеокамерами. При входе стояли металлоискатели, а рядом — полицейские. Здания оборудовали системами подавления сигналов мобильной связи. У ребят отбирали мобильные телефоны, аудио- и видеоаппаратуру, справочные материалы. Не разрешалось общаться между собой и выходить из аудитории без разрешения организатора экзамена. На техническое обеспечение ЕГЭ было затрачено 600 млн рублей. На разработку контрольно-измерительных материалов и проверку тестов — на 100 млн меньше.

Наверное, стоило городить этот огород. Если сравнить количество "стобалльников" в 2013 и 2014 годах, видно: в этом году отличников гораздо меньше, чем в прошлом. Статистика ЕГЭ по русскому языку показывает: число ребят, получавших 100 баллов, увеличивалось каждый год, начиная с 2010-го. При том что общее число выпускников за то же время сократилось почти на 200 тысяч человек. И только в этом году чисто "стобалльников" по русскому уменьшилось.

Татьяна Клячко, директор Центра экономики непрерывного образования РАНХиГС, объясняет:

— Когда усилили контроль на ЕГЭ, оценки резко пошли вниз. Это свидетельствует о том, что ситуация со школьным образованием лучше не становится.

ЕГЭ избавил вузы от родительского недовольства. Раньше, если ребенок не поступал, в этом обвиняли вуз. Теперь, если не поступает или поступает не в тот, куда хочет, то виноват ЕГЭ и школа.

Ирина Колесникова, декан факультета международного бизнеса и делового администрирования Института бизнеса и делового администрирования (ИБДА) РАНХиГС при президенте РФ, говорит:

— На входе мы можем определить и кругозор, и интеллектуальные способности, и реальный уровень владения английским языком абитуриента. Например, я каждый год провожу собеседование с абитуриентами. Но юридической силы это не имеет: по закону основанием для зачисления являются только баллы ЕГЭ.

Иногда абитуриента, вызывающего сомнение, пытаются уговаривать: не ходи к нам, все равно не потянешь. Артем Мальгин, проректор МГИМО, говорит:

— Мы принимали ЕГЭ с самого начала, ведь для нас это способ преодолеть упреки в излишней закрытости и специализированности. Но видим и проблемы. Например, в ЕГЭ нет устной части экзамена по иностранному языку. Мы компенсируем это дополнительным испытанием в МГИМО. Становится понятно, может ли человек работать с языком. Если нет, то абитуриенту лучше выбрать другой вуз.

В МФТИ, например, отсев огромный. На 4-м курсе по специальности "Прикладная математика и физика" сейчас 22 вакантных бюджетных места, а по "Прикладной математике и информатике" — 23.

Видимо, вузам очень важна мотивированность абитуриентов, четкий выбор будущей профессии. Результаты ЕГЭ 2014 года показывают предпочтения семей, какое будущее они выбирают для своих детей.

Русский и математика — два обязательных предмета, которые сдают все выпускники школ. Количество сдававших эти предметы различается, потому что на экзамены приходили дети, не сдавшие ЕГЭ в прошлые годы. Все остальные предметы — по выбору. Из них уже несколько лет на первом месте стоит обществознание. Его в этом году, как и в прошлом, сдавали 61 процент выпускников. Этот предмет требуется для поступления на гуманитарные направления и специальности. То есть как государство ни старается перенаправить потоки "поступантов" в технические вузы, профессии юристов и экономистов пока не стали менее привлекательными. Что касается инженерных профессий, то лед еще не тронулся, но уже потрескивает. Физику в этом году сдавали на 18 тысяч детей больше, чем в прошлом. Анзор Музаев, заместитель руководителя Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки, говорит:

— Надо понимать, что при выборе профессии для абитуриента и будущая зарплата, и возможности карьерного роста — не последний мотив. Если работа инженера начинает хорошо оплачиваться, пусть еще не везде и не всегда, тогда семья и ребенок выбирает технический вуз. Конечно, в предыдущие годы возникла дисгармония между инженерными и гуманитарными направлениями. Время и запросы рынка труда были другими. Изменить это сразу нельзя, образование — очень консервативная сфера. Требуется очень сложная, кропотливая работа.

Олимпийский парадокс

У вступительной кампании этого года есть серьезная особенность. Дело в том, что в целом оценки по ЕГЭ в прошлом году были выше, чем в 2014-м. По закону об образовании результаты ЕГЭ действительны в течение 4 лет, а если человек отслужил в армии — то 5 лет. А это значит, что те ребята, кто не поступил в 2013-м или в 2012-м и снова подал документы в этом году, получили преимущество перед выпускниками-2014. Результатом низких оценок по ЕГЭ в этом году стало снижение проходного балла на некоторые направления. Григорий Канторович говорит, что, например, "на факультет права в НИУ ВШЭ — на 40 баллов по сумме четырех предметов. Тот, кто побоялся подавать документы, ориентируясь на прошлогодние высокие баллы, теперь кусает локти".

Конкурс абитуриентов теперь — штука эфемерная, потому что правила подачи документов меняются каждый год. Когда ЕГЭ стал обязательным для всех, абитуриенты подавали заявления в три десятка вузов. Потом число вузов сократили до пяти. В этом году ввели еще одно ограничение: можно подавать не более чем в пять вузов, но на три направления.

Сосчитать, сколько человек претендует на одно место, довольно трудно, потому что заявления, поданные вместе с копиями результатов ЕГЭ,— это одно, а реальный выбор тех, кого вуз готов зачислить,— совсем другое.

Из числа престижных вузов, пожалуй, только в МИФИ объявили цифры конкурсов по факультетам. Сосчитали: на физико-технический — 2,3 человека место. На автоматику и электронику — 2,8. На факультет экспериментальной и теоретической физики — 5,9, на кибернетику и информационную безопасность — 6,3. А на факультет управления и экономики высоких технологий — 10,5. Это все о том же: желающих быть управленцами и экономистами гораздо больше, чем учеными. Даже в "ядерном" университете.

Но так или иначе процедура поступления доставляет немало нервотрепки и абитуриентам, и вузам. Потому что кроме ЕГЭ есть еще другие способы поступления. В частности, победы на предметной олимпиаде.

Число "олимпийцев", поступающих в этом году в сильные вузы, резко возросло. Настолько, что наплыв призеров и победителей порой превышает количество бюджетных мест. Например, в "Вышке" на программу "Прикладная математика и информатика" берут 100 человек, а заявлений от "олимпийцев" подано 147. Было вообще 230, но часть ушла в Физтех и на ВМК МГУ. А вот в "Бауманке" на то же самое направление при таком же количестве бюджетных мест пришли 13 "олимпийцев".

Почему так получается? Потому что у нас олимпиад много и они все разные.

Есть Всероссийская олимпиада школьников, она проводится по 21 предмету. Региональные этапы не в счет, котируется в вузах только финальный этап. Количество победителей и призеров по всем предметам разное. Например, по географии, не самому востребованному при поступлении предмету, было в этом году 16 победителей и 44 призера. Регламент всероссийских олимпиад предусматривает награждение 30 процентов от количества участников заключительного этапа. По математике в этом году получилось более 100 "олимпийцев".

Кроме того, есть более 70 предметных олимпиад, которые проводятся вузами и утверждаются Союзом ректоров. Так вот, по математике в олимпиаде МГУ "Ломоносов" дипломы 1-й степени получили более 300 ребят. А есть еще и 2-я, и 3-я степень. И так далее, и так далее.

Точное число "олимпийцев" никому не известно. По самым скромным подсчетам — тысяч 40. Но они — стихия, мощными потоками обрушивающаяся то на одну программу, то на другую. Предсказать, где произойдет обвал, невозможно. В результате где-то могут на первом курсе появляться группы, сплошь состоящие из "олимпийцев". Где-то оставляют квоту мест для поступающих по ЕГЭ. Где-то берут их сверх контрольных цифр приема.

Предметные олимпиады — это хорошо. Возможно, там участвуют и побеждают действительно талантливые дети. Но странно то, что они имеют право первыми входить в двери вуза.

Памятник самостоятельности

Конечно, все успокоится, схлынут волны, и уже к середине этой недели во всех вузах будут точные списки поступивших на 1-й курс. Абитуриентов разделили на три группы: достойных учиться бесплатно, достойных учиться за деньги родителей и недостойных учиться вообще.

Лучшие вузы собрали сливки абитуриентского молока. Само молоко потекло туда, где берут с более низкими баллами. Престижные вузы довольны: лучшие студенты хорошо учатся, потом хорошо устраиваются на работу, рассказывают об этом в Facebook друзьям, и на следующий год в этот вуз снова хлынет волна лучших ребят.

В коридоре Института бизнеса и делового администрирования РАНХиГС сидели трое: папа, мама и сын. Дожидались собеседования. Папа рассказывал:

— У нас двое детей, дочь учится в МГУ. Мы и сына сначала хотели туда же отдать. Но подружка дочери рассказала про этот институт. Ей здесь очень нравится учиться. Мы подробно все узнали и решили поступать сюда.

А слабые вузы получат своих троечников и будут брать с них деньги за зачеты и экзамены, в конце концов выпустят на волю. Что ребята будут дальше делать — это никого не волнует.

А в метро рекламные баннеры уже призывают: "Подготовка к ЕГЭ-2015! Наши курсы гарантируют высокие баллы!"

Конечно, есть дети, которым учеба дается без проблем, они сами добывают знания и получают свои 90-100 баллов. Но таких единицы.

— Для меня самые ценные абитуриенты — те, кто готовился к ЕГЭ самостоятельно. Да, такие ребята часто не получают очень высокие баллы. Но если все же смог поступить к нам — это памятник самостоятельности,— говорит Ирина Колесникова из ИБДА.

Большинство будущих абитуриентов должно специально готовиться к ЕГЭ. У них все те же три истоптанных пути: готовиться со школьными учителями, заниматься с репетитором или идти на подготовительные курсы.

Центр экономики непрерывного образования РАНХиГС проводил исследование "Рост эффективности школьного образования в связи с повышением заработной платы учителей". Опрашивали родителей школьников. Только 25 процентов считают, что "школа может обеспечить сдачу ЕГЭ на высокие баллы". В гимназиях и лицеях эта цифра немного выше — 30 процентов.

— 70-75 процентов родителей убеждены, что школе это мероприятие (сдачу ЕГЭ) отдавать на откуп нельзя, при том что большинство родителей хорошо оценивают школу, в которой учится их ребенок. И они нанимают репетиторов, делают все, чтобы подготовить ребенка как можно лучше. Но на самом деле за год выучить весь курс крайне сложно, и вы все равно получаете почти те же результаты, которые и были в течение всего времени пребывания ребенка в школе. Поэтому сейчас наиболее ответственные родители уже начинают готовить детей к сдаче ГИА и ЕГЭ с 4-го класса,— говорит Татьяна Клячко.

В вузах к репетиторам относятся скептически, даже если ребят порой готовят преподаватели вузов. Артем Мальгин считает, что "это люди, которых трудно мотивировать. Они работают в серой зоне. Подготовительные курсы в вузе могут быть полезны, если человек заранее выбрал будущую специальность. Тогда учеба на курсах — это хорошие инвестиции для семьи. А вуз заинтересован в мотивированных абитуриентах".

Григорий Канторович говорит: "Дети все разные. Мы видим, что для многих ребят индивидуальные занятия с репетитором менее эффективны, чем занятия в малой группе. Для них важно находиться в группе, сопоставляя себя с другими ребятами. Эта ситуация в какой-то мере моделирует университетскую обстановку, дает навыки концентрации в нужное время и на необходимых вещах, в конце концов, понимание того, правильный ли выбор ты сделал, готовясь стать, например, юристом. Конечно, есть и те, кому больше подходят индивидуальные занятия с репетитором. Многое здесь зависит от финансовых возможностей абитуриента".

Семья, которая шла на собеседование в ИБДА, сразу решила, что в школе к ЕГЭ не подготовят. И наняла сыну репетитора. Сегодня родители явно не хотят ставить будущее своих детей в зависимость от того, как работает школа.

Баллы раздора

Высота главного здания МГУ со шпилем — 240 метров. Смотришь, задрав голову, и думаешь: зачем такая высокая? Наверное, чтобы символизировать недоступность высшего образования. Причем в вузах сетуют: ах, у нас высшее образование стало массовым. Неужели? Контрольные цифры приема говорят о другом: из 700 тысяч выпускников школ поступить на бюджетные места могут только 392 тысячи.

А остальные? Остальные могут учиться за деньги. Справедливо ли это? Чем, скажите, 357 проходных баллов отличаются от 356? И у ребят, получивших эти баллы, качественно разные знания? 1 балл — и семья выкладывает почти 400 тысяч рублей каждый год за обучение ребенка.

Дорого? В вузах пожимают плечами: а вот в Европе за обучение берут и по 10 тысяч евро. Берут, но не со своих студентов, а с иностранных. И не во всех странах. И только частные вузы. Но почему наши дети в наших государственных вузах должны платить за обучение?

Сегодня родители напрягутся и нужную сумму заплатят. Некоторые берут кредиты под большие проценты. А завтра? А инфляция? А курс валют? А если папа с мамой останутся без работы? Зато кредит будет висеть. И это при том что не все дети доучиваются до диплома, некоторые бросают вуз или поступают в другой.

Средние профессиональные учебные заведения в этом году берут только 92 776 ребят. Это те троечники, которые, сдав после 9-го класса ГИА, не идут учиться дальше. А у нас объявлено "всеобщее полное среднее". После которого 300 тысяч выпускников школ не могут устроиться никуда. Почему нельзя сделать наоборот — увеличить прием в колледжи, а в 10-е классы сократить?

В той же Германии две трети детей после основной школы идут в учебные заведения, где получают рабочие профессии. И только треть продолжает обучение на Abitur Stufe (11-12-е классы). И если ребенок сдает аналог нашего ЕГЭ (а это удается почти всем, кто оканчивает 12-й класс), то ему гарантировано место в вузе. Причем документы у абитуриентов принимает и обрабатывает не сам вуз. Есть независимые учебные агентства, которые этим занимаются, и потом предлагают абитуриенту на выбор два-три университета, где готовы его взять. И поступательная гонка в Европе вовсе не гонка, а скорее неторопливая прогулка. В начале учебного года ребята отсылают свои ожидаемые оценки в агентства, а те честно предупреждают их о шансах.

Мы вроде делаем все как в "цивилизованных странах", но получается совсем не то. Может быть, потому что сами себя обманываем и с "всеобщим полным", и с "массовым высшим"?