Анна Толстова
Recycle. «Ключи от рая», 2014 год
Фото: artists and Triumph Gallery
В этом году Московской биеннале молодого искусства не повезло: ее открытие совпадает с открытием Manifesta 10 в Петербурге. Или, наоборот, повезло по тем же самым причинам: есть вероятность, что международная арт-тусовка заедет потом в Москву. Во всяком случае, имя главного куратора Дэвида Эллиотта может сработать как приманка, поскольку имена молодых художников мало кому известны, а уж если художник моложе 35 лет успел прославиться, так вряд ли он станет участвовать в молодежной биеннале. Грубо говоря, с целью представить свежее искусство местного производства на мировом художественном рынке — в прямом и переносном смыслах слова, в коммерческом и в институциональном полях — все и затевалось совместными усилиями Государственного центра современного искусства (ГЦСИ) и Московского музея современного искусства (ММСИ) более десяти лет назад. Вначале был ежегодный фестиваль "Стой! Кто идет?", потом он превратился в одноименную биеннале, а два года назад биеннале сменила свое пионерско-зарничное название на более нейтральное. Изменился и формат: теперь основной проект курирует какая-нибудь интернациональная звезда кураторского дела, отлавливая самое интересное в море конкурсных заявок.
Биеннале молодого искусства, как любая биеннале, обречена на то, чтобы расти, расширяться, расползаться. На этот раз у нее уже не один, а несколько проектов с военизированным названием "стратегические", кураторские заявки на них тоже выбирали на конкурсе. Стратегические проекты приобрели национальный окрас: в ГЦСИ выставляются художники Великобритании, в ММСИ в Ермолаевском переулке — художники Азербайджана, Пакистана, Таиланда, Чехии и Украины, и только в универмаге "Цветной" — интернациональный глитч-арт, поэзия технических помех и системных сбоев. Специальные проекты биеннале отданы на откуп разнообразным школам молодого художника и куратора, которых в Москве уже, кажется, больше, чем детских садов. Тут самым привлекательным пунктом в афише выглядит "Шуршание ангелов" в "Электромузее": собранная Петром Жуковым группа единомышленников, от "Объединения "Вверх!"" до "Панк-фракции "Красных бригад"". Имеется и параллельная программа — это вообще все, где есть жизнь летом. А еще есть образовательная программа, адресованная не только и даже не столько зрителям, сколько участникам: встречи с художниками, молодыми и не очень, обсуждения работ с кураторами, галеристами, критиками, мастер-классы. Но, конечно, самое главное — основной проект Дэвида Эллиотта "Время мечтать" в Музее Москвы.
Русскому искусству свойственно мечтать о том, чтобы стать такой же важной частью мирового, как американское, британское или немецкое
В отличие от главного куратора прошлой молодежной биеннале Катрин Беккер, Дэвид Эллиотт не славист, не провел юность в России и по-русски не говорит. Зато он слывет знатоком искусства стран бывшего восточного блока и бывшего СССР, как и специалистом по прочим неевропейским художественным сценам — турецкой, японской, австралийской. Кроме того, он оказался мастером работать в сложных институциональных условиях бывшего СССР: два года назад был куратором первой киевской биеннале Arsenale. В списке отобранных Эллиоттом художников приятно видеть краснодарские группы ЗИП и Recycle, самарца Владимира Логутова, москвича Евгения Гранильщикова. Как и тогда в Киеве, в этом списке много художников из Восточной и Юго-Восточной Азии, из республик бывшего СССР. Кроме одной: нет украинцев.
Дэвид Эллиотт, ссылаясь на Шекспира и Маркса, призывает молодых художников мечтать не об успехе и деньгах, а о чем-то более серьезном, потому что мечты обладают способностью к материализации, и искусство, выросшее на жажде славы и богатства, остается лишь производной этих функций. Однако русскому искусству свойственно мечтать о том, чтобы стать такой же важной частью мирового, как американское, британское или немецкое, и такие институты, как биеннале молодого искусства, вроде бы должны подтолкнуть его в этом направлении. Впрочем, есть в Москве и другие институции, занятые тем же бизнесом — кто во что горазд: одни действуют в открытую, становясь самым ярким аттракционом парка Горького и самой громкой вечеринкой биеннале в Венеции, другие — закулисно, правдами и неправдами пристраивая хотя бы одного из своих подопечных на "Документу" или ту же Венецианскую биеннале. Интересно, что украинское искусство ни о чем таком не мечтало — оно просто почувствовало себя частью мирового и стало ею. Конечно, тоже не без институциональной поддержки. Тут сыграл определенную роль Центр Пинчука и его Future Generation Art Prize, ставшая одной из самых влиятельных премий молодого искусства в мире и постепенно интегрирующая в этот мир молодых украинских художников. Так что Москва пока может мечтать о том, что Киеву отчасти уже удалось.
До 10 августа