Вчера в Пименовском соборе отпевали семерых погибших в результате взрыва на Котляковском кладбище. После отпевания тела пятерых "афганцев" отправили на родину: в Казань, Ярославль, Самару, Краснодар и Иркутск. Еще двух жертв теракта похоронили в Москве — на Троекуровском и Котляковском кладбищах. На похоронах Нины Лиходей, родственницы бывшего председателя правления Российского фонда инвалидов войны в Афганистане, присутствовал специальный корреспондент Ъ СЕРГЕЙ Ъ-ТОПОЛЬ.
На подъезде к Котляковскому кладбищу мой автомобиль остановил инспектор ГАИ. Он сказал, что всем транспортным средствам, за исключением автомобилей из траурного кортежа, через ворота кладбища проезд запрещен. Пришлось парковаться на обочине и идти на кладбище пешком. У ворот стояли милицейские "форды" и джипы. На кладбище пропускали всех. Найти участок #65, где 10 ноября прогремел взрыв, а теперь должны были состояться похороны, было легко — кладбищенские рабочие, убирающие территорию, охотно показали мне дорогу.
От центральной аллеи к участку успели проложить асфальтовую дорожку. Заасфальтировали и площадку перед могилой Лиходея. "На этом месте стоял поминальный стол", — объяснил один из рабочих. Свежевырытых могил нигде видно не было.
Через несколько минут к участку подъехал милицейский автомобиль. Вышедшие из него оперативники проверили у меня документы, после чего выпустили из салона здоровенную овчарку.
Потом подъехала машина с песком. Рабочие стали засыпать песком края заасфальтированной дорожки. Ими руководил какой-то человек с граблями. Мы познакомились. Он оказался директором кладбища Сергеем Романовым. Директор пожаловался мне, что со дня взрыва не спал. "Я даже не знал, что 'афганцы' приедут на поминки, — сказал Романов. — Узнал, только когда рвануло. Мы в это время обедали. Когда 'афганцы' отмечали девять дней после смерти Лиходея и годовщину его смерти, они нас заранее предупреждали и мы были готовы их принять. 'Афганцы' тогда даже охрану заказывали. Вон капитан не даст соврать". Милиционер в ответ кивнул.
Тем временем сотрудники милиции привели к участку еще двух собак — белого английского водолаза и лохматую овчарку. Кинологи привязали собак к деревьям, а сами отошли в сторону и стали что-то обсуждать. По всей видимости, они делили территорию кладбища для осмотра. Затем они отвязали собак и разошлись по кладбищу. Через некоторое время к ним присоединились омоновцы.
Я спросил у Романова, сколько человек будут хоронить и много ли времени понадобится на рытье могил. Директор замялся. После долгих переговоров с ним и с милицейским начальством выяснилось, что хоронить будут Нину Лиходей — жену брата руководителя РФИВА.
После того как милиционеры закончили осмотр кладбища, один из рабочих выкопал могилу на самом краю 65-го участка.
Милиционеры выстроились по периметру участка и разогнали всех посторонних. Один из зевак оставил у могилы Лиходея бутылку "Столичной" и банку пива "Бавария". Спиртное никто не тронул.
Траурный кортеж прибыл на кладбище около двух часов дня. К тому времени все присутствовавшие успели основательно замерзнуть. За милицейской машиной с мигалкой к участку подъехал катафалк — минивэн "форд", несколько легковушек, а также два автобуса: ПАЗ и "мерседес". На дороге стало тесно. Из "форда" вынесли гроб с фигурными ручками и накладным барельефом. К торцу гроба был прикреплен листок бумаги с надписью "Лиходей", а к крышке — портрет молодой женщины.
Между тем в собравшейся толпе судачили о том, как во время панихиды у ограды Пименовского собора кто-то обнаружил бомбу. Заиграл военный оркестр, и траурная процессия подошла к могиле. Начался митинг, выступавшие говорили о том, что "изверги уничтожили семью Лиходея за правду". Через несколько минут гроб опустили в могилу и под звуки оркестра быстро забросали землей.
Когда я ехал в редакцию, по радио передали, что у Пименовской церкви нашли не бомбу, а банку с гвоздями.