"Речь о банкротстве КамАЗа больше не идет. Этот вопрос снимается с повестки дня", — заявил вчера вечером президент Татарии Минтимер Шаймиев сразу после своей встречи с руководителем президентской администрации. Вычеркнуть КамАЗ из черного списка татарстанская делегация смогла лишь с третьей попытки, проведя за последние два дня интенсивные встречи с Виктором Черномырдиным и Анатолием Чубайсом.
Первая встреча с участием Черномырдина, Шаймиева и Беха состоялась в понедельник. Представители Татарстана были уверены, что она поставит все точки над i, но спустя два часа стороны договорились о переносе переговоров на следующий день и проведении вечером совместных консультаций с приглашением на них первого вице-премьера Владимира Потанина и генерального директора Федерального управления по делам о несостоятельности (банкротстве) Петра Мостового. Однако вечером встречи в этом составе не состоялось, а Минтимер Шаймиев в обстановке, близкой к секретной, встретился с первым вице-премьером Алексеем Большаковым, о чем даже не были поставлены в известность его помощники.
Во вторник переговоры шли уже по другому сценарию. Вместо споров "стенка на стенку" отдельно встретились Черномырдин и Бех, Чубайс и Шаймиев. Дискуссии, длившиеся с 10 до 17 часов, в итоге завершились в пользу КамАЗа. Подобный исход Ъ спрогнозировал еще вчера, сделав акцент на политической, а не чисто экономической составляющей проблемы вероятного банкротства акционерного общества. От его руководства, равно как и от руководства Татарстана, требовалось выполнить определенный ритуал, цель которого сводилась к демонстрации силы федерального центра и признанию одной из наиболее самостоятельных республик в составе России своей безусловной зависимости от Москвы. Москва оставила за собой последнее слово, и когда Казань стала играть по требуемым правилам, закономерно, что это слово оказалось именно тем, которого так добивались Шаймиев и Бех: "КамАЗ больше не банкрот!"
Любопытно, что уже после того, как эта новость облетела Белый дом и даже проникла за кремлевскую стену, ФУДН продолжало хранить насупленное молчание, отвечая устами своего пресс-секретаря Анатолия Ремнева, что комментарий в данный момент невозможен, поскольку ведомство не обладает никакой информацией о ходе и тем более итогах переговоров. Тем не менее близкие премьеру сотрудники аппарата правительства не скрывали своего удовлетворения, неофициально воздавая должное политической мудрости руководства ВЧК и прозорливости Минтимера Шаймиева.
На самом же деле, не все так благостно, иначе переговоры не шли бы с перерывами почти целый день. С формальной точки зрения — то есть в соответствии с теми критериями, которые были приняты на вооружение ВЧК, — КамАЗ являлся не просто злостным неплательщиком, а особо циничным злостным неплательщиком, который вообще ничего не заплатил в бюджет в 1996 году. В этом случае размер задолженности (после отмены налоговых льгот с 1 сентября предприятие задолжало федеральному бюджету 8,258 млрд рублей) практически не играл какой-либо роли. Отреагируй Бех мгновенно на предупреждение ФУДН, и, вероятно, конфликт был бы подавлен в зародыше.
Впрочем, сам Бех рисует несколько отличную от официальной московской версии картину событий прошедшей недели. О планируемом банкротстве КамАЗа он узнал из выпуска теленовостей. Накануне завод получил правительственную телеграмму за подписью Мостового с предложением в недельный срок погасить задолженности АО перед федеральным бюджетом за 1996 год. Однако день спустя, 17 октября, во время личной встречи с Бехом Мостовой признал, что указанная в телеграмме сумма (63 млрд руб.) ошибочна. В тот же день отсутствие претензий к КамАЗу подтвердила и налоговая инспекция в лице Виталия Артюхова. В Казани утверждают, что и Чубайс в телефонном разговоре с Шаймиевым подтвердил, что ВЧК не планировала подавать на КамАЗ в Арбитражный суд иск о банкротстве.
Однако вскоре ситуация изменилась, и Бех с Шаймиевым были вынуждены повторно начать переговоры с членами ВЧК и федеральным правительством. Одновременно советник премьер-министра Татарстана Назир Киреев, являющийся членом правления АО "КамАЗ", заявил о своем намерении на ближайшем заседании правления поднять вопрос о предъявлении претензий к правительству России через Арбитражный суд. По словам Беха, он категорически не согласился с этой позицией. Весьма поучительно его высказывание, сделанное как раз накануне встречи в Белом доме: "Я с самого начала избрал тактику диалога с членами ВЧК, хотя из-за этой кампании КамАЗ понес убытки не меньше, чем от пожара на заводе двигателей. Однако мы не должны дискредитировать ВЧК и российское правительство. С КамАЗом произошло недоразумение, с этим согласились члены комиссии. Думаю, этого вполне достаточно. Российское правительство было и остается нашим партнером".
Одновременно Шаймиев сделал не менее важное заявление: подчеркнув, что федеральный бюджет сам должен Татарии около 300 млрд рублей, он отметил, что "мы готовы выступить гарантами в пределах этой суммы для других предприятий республики, если их коснется участь 'Татнефти' и КамАЗа". В сложившихся условиях Москву эта позиция вполне устраивает.
АНДРЕЙ Ъ-ГОГОЛЕВ, АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ