Фильм "Парклэнд" (Parkland), режиссерский дебют репортера Питера Ландесмана, вышедший к 50-летию убийства 35-го американского президента, опирается на книгу "Четыре дня в ноябре" любителя громких уголовных дел Винсента Буглиози и предлагает взглянуть на историческую трагедию глазами маленького человека, что честно попыталась сделать ЛИДИЯ МАСЛОВА.
В своем фильме Питер Ландесман пытается подобраться к одному из самых обмусоленных публицистами, историками и кинематографистами политических убийств с нетривиальной, подветренной стороны: среди прочего, через приемный покой госпиталя Парклэнд в Далласе, куда привезли смертельно раненного президента, а через два дня — в таком же состоянии и Ли Харви Освальда, главного подозреваемого в убийстве. Пару раз Питер Ландесман даже пытается подхватить мрачную рифму судьбы, по которой жертва и предполагаемый убийца умерли чуть ли не на одной койке: ближе к финалу похороны Кеннеди смонтированы параллельно с похоронами Освальда, для которого едва удалось раздобыть место на кладбище, некому было нести гроб, и еле удалось уговорить священника прочесть над ним молитву.
Вообще, "Парклэнд" наиболее удался именно в части изображения семьи Освальдов, и если бы авторы больше сосредоточились на этой линии, то вероятно, появление картины имело бы какой-то смысл, кроме ритуально-юбилейного. Однако, хотя в первом кадре на экране появляются рентгеновские снимки каких-то костей, режиссерский взгляд ничего скрытого, доселе не известного, так и не высвечивает. Молодой красивый президент предстает как поп-икона в хроникальных кадрах, где граждане преподносят ему в подарок шляпу, но как политический деятель Кеннеди в "Парклэнде" не обсуждается, и предположения, кто мог быть заинтересован в его убийстве, тоже остаются за кадром. Прочувствованная телевизионная эпитафия: "Еще в час дня президент обдумывал дальнейшее развитие страны" — не более чем риторическая фигура, как и пафосная фраза "Кеннеди погиб не напрасно", звучащая с телеэкрана в итоге "самого ужасного дня за всю историю Америки". В чем именно заключается историческое значение Джона Кеннеди и в каком направлении он напряженно думал развивать страну, "Парклэнд" даже отдаленно не намекает — хотя это не главный к упрек к фильму (есть по этой теме множество других источников информации). Больше огорчает то, что на нескольких маленьких людей, расстроившихся из-за гибели самого важного человека в мире, Питер Ландесман тоже смотрит как бы сквозь пальцы.
Молодого хирурга, пытающегося реанимировать умирающего президента, хладнокровно играет Зак Эфрон, и когда старшая медсестра (Марсиа Гей Харден) делает ему страшные глаза: "Это сам президент!" — тот невозмутимо отвечает с оттенком циничного медицинского юмора: "Я его узнал". Окрашены легким черным юмором и кадры, в которых гроб Джона Кеннеди заталкивают на "борт номер один": решив, что будет непочтительно класть убитого президента в багажное отделение, сотрудники службы безопасности на ходу выпиливают в узком самолетном проходе отверстие пошире, но от гроба все равно отваливаются какие-то золоченые детальки, отчего Жаклин Кеннеди (Кэт Стеффенс), превращенная режиссерской волей в бессловесную статистку, с дополнительным отчаянием закрывает рукой лицо.
Однако самую тяжелую психологическую травму, если верить создателям "Парклэнда", получил 22 ноября 1963 года в Далласе средней руки бизнесмен Авраам Запрудер (Пол Джаматти), снимавший проезд президентского кортежа на видеокамеру. Когда вместе с сотрудниками Secret Service Запрудер смотрит проявленную пленку, кадры убийства отражаются в стеклах его очков, за которыми видны выпученные в ужасе глаза: один из финальных титров сообщает, что с тех пор невольный папарацци так ни разу и не решился использовать свою злополучную камеру. В принципе Запрудер, на чьей пленке сцене убийства предшествуют идиллические портреты внуков, не менее заслуживал бы отдельного фильма, чем брат Ли Харви Освальда (Джеймс Бэдж Дейл), который в царящей вокруг панике мужественно олицетворяет голос разума: пытается узнать у арестованного Ли (Джереми Стронг), действительно ли он виновен, печется о судьбе племянников и даже о репутации своих будущих внуков, старается вразумить мать (Джеки Уивер), немного чокнувшуюся от свалившейся на их семью популярности и строящую грандиозные планы — похоронить сына (которого она считает коварно подставленным правительственным агентом) рядом с убитым президентом и написать бестселлер. Однако выбрать кого-то более важного и интересного в качестве драматургического стержня "Парклэнд" не может — он слишком сумбурен и пытается вместить многовато второстепенных персонажей в небольшой получасовой метраж, в итоге все они неуклюже толпятся на экране, как разношерстные посетители похорон, потрясенные самим фактом смерти, но имеющие косвенное отношение к покойнику.