От первого после президентских выборов заседания правительства все ждали откровений. Откровения, в общем, последовали: премьер Виктор Черномырдин, открывая заседание, дал понять, что финансовая политика России в самом скором времени будет изменена. Однако министры не проявили интереса к финансовой политике — их волновала собственная судьба, ведь, согласно Конституции, после официального утверждения результатов выборов правительство слагает свои полномочия, и формируется новое. Ничего определенного по этому поводу Черномырдин не сказал, в результате чего на заседании царила несколько нервозная атмосфера.
До начала заседания члены правительства обсуждали последние новости, связанные с составом будущего коалиционного правительства. Главная новость следующая: слухи о том, что Геннадий Зюганов станет первым вице-премьером, курирующим социальный блок, безосновательны. Позиции вице-премьера Юрия Ярова как никогда сильны, и пост "социального" первого вице-премьера будет, скорее всего, предложен ему, если только он не возглавит президентскую администрацию (по слухам, на должность главы администрации претендуют также Александр Коржаков и Виктор Ильюшин). В конце концов решили, что многое прояснит выступление на заседании Виктора Черномырдина.
Премьер начал свою речь чрезвычайно торжественно, заявив, что повторное избрание Бориса Ельцина стало "важнейшим и ответственным шагом в будущее, осмысливать который историкам придется еще не один год". Черномырдин поблагодарил от своего имени всех министров, чьи усилия "также содействовали победе президента", и не забыл отметить, что доверие, оказанное президенту избирателями, в какой-то мере можно считать оказанным и нынешнему правительству.
Затем премьер перешел к первоочередным задачам в экономической политике. Главную задачу он сформулировал оригинально: "Нужно еще более сконцентрироваться на снижении напряженности напряжения". Быстро выяснилось, что премьер имел в виду всего лишь необходимость сосредоточиться на решении финансовых и социальных проблем. Тут-то Черномырдин и заявил о фактически принципиальном повороте в российской финансовой политике.
Ведь только так можно расценить его слова о том, что во втором полугодии 1996 года правительство должно резко ограничить продажу на российском рынке государственных ценных бумаг и начать пополнять бюджет за счет размещения на мировом рынке российских "еврооблигаций". Напомним, что уже два года дефицит бюджета покрывается в основном за счет массового выброса на внутренний рынок государственных бумаг, отвлекающих почти все финансовые ресурсы российского капитала. Теперь эмиссию государственных бумаг предполагается переориентировать на внешний рынок.
Однако министрам было явно не до финансовых сенсаций. Они по-прежнему с трепетом ожидали, не скажет ли Черномырдин чего-нибудь определенного по поводу состава нового правительства. Волнующую их тему премьер затронул лишь в самом конце своей речи, причем был чрезвычайно краток — заявил, что скоро нынешнее правительство сложит свои полномочия (по лицам министров было видно, что они уже в курсе), это будет содействовать "реформе госаппарата", волноваться не следует, и министры по-прежнему должны работать "солидно и спокойно".
После такого призыва члены правительства совсем разнервничались — до конца заседания Черномырдину приходилось все время стучать по микрофону, чтобы в зале было хотя бы немного потише. Ярким свидетельством нервозности стало то, что включенные во вчерашнюю повестку не такие уж острые вопросы вызывали отчаянные споры. Проект федерального закона "О дополнительном профессиональном образовании", обсуждавшийся на заседании, вызвал язвительные замечания относительно перенасыщенности российской системы образования всевозможными академиями и университетами. А в ходе обсуждения вопроса о реформе органов юстиции генеральный прокурор Юрий Скуратов и министр юстиции Валентин Ковалев начали такую ожесточенную дискуссию, что остальные даже удивились, а Виктор Черномырдин заметил:"Это страшное дело, когда собираются вместе два гиганта юриспруденции".
В сущности, предложенная Валентином Ковалевым концепция реформы не содержала ничего сверхъестественного. Она сводилась всего к трем пунктам: во-первых, усилению роли и ответственности Минюста в реализации правовой политики государства; во-вторых, усилению контрольных функций Минюста по отношению к нормотворчеству министерств и ведомств; в-третьих, совершенствованию исполнения судебных решений. Последнее, по мнению Ковалева, требует создания института судебных приставов (аналога существующей во многих странах судебной полиции).
Сперва Виктор Черномырдин отнесся к этой идее без энтузиазма, усомнившись в целесообразности создания в России "еще одной силовой структуры", однако в конце концов Ковалеву удалось его убедить. Кстати сказать, поведение Ковалева свидетельствовало, что он надеется остаться на своем посту и в новом правительстве. Во всяком случае, когда Черномырдин предложил ему доработать концепцию в течение месяца, Ковалев смело заявил: "Месяца мало, нужно хотя бы два". "Хорошо, пусть будет два", — не стал спорить премьер. Ковалев заметно повеселел, а остальные посмотрели на него с завистью.
АНДРЕЙ Ъ-КУЦ