Мне 81 год, пишу вам из Белоруссии. Хочу рассказать историю нашего, супругов Лысковых, собирательства, которая непосредственно связана с журналом "Огонек". В 1960-1980-е годы, во время службы моего мужа, бывшего офицером-подводником на Северном флоте в разных точках базирования, мы были активными подписчиками и читателями "Огонька". Сама я — библиограф, проработала по специальности 46 лет, с мужем встретилась в 1955 году в Северодвинске, где его лодка находилась на ремонте.
Оторванные от Большой земли, мы жили в тесной дружбе с литературой (домашняя библиотека — 3 тысячи томов) и периодическими изданиями. Хранить все журналы нам было не под силу, и мы начали собирать репродукции живописи. Собрали. Много. Наша библиотека переезжала по Северному флоту уже вместе с коллекцией.
В конце 1970-х годов мы оказались в Белоруссии. Во многом случайно. Тогда офицерам предоставляли возможность купить автомобиль, мы купили "москвич" и отправились в путешествие по стране. Квартиру давали без очереди, разрешали селиться в любом городе СССР, кроме столиц и курортных городов. И вот в Белоруссии мы увидели красивый молодой город с прекрасной природой и рекой. Это был Новополоцк, а река звалась Западная Двина. Название для меня родное — сама я родом из Архангельска, с Северной Двины. И мы остались. Были мысли вернуться в родные края, но после распада Союза о переезде в Россию уже нельзя было и думать. Так наша коллекция и осталась в Белоруссии. Просто лежала 30 лет. Но в долгие зимние вечера мы с ее помощью "посещали" музеи, любовались живописью. Мысль как-то облагородить коллекцию была. Но как?
И вот однажды в местной газете прочитала объявление об услугах типографии. На переплетные услуги не надеялась, однако я позвонила туда, и, к моему изумлению, они согласились переплести коллекцию! Мужа к тому времени уже не стало, и за работу я принялась одна. Целый месяц раскладывала репродукции по разделам: русская дореволюционная живопись, советская, зарубежная, живопись братских республик. Обдумала расположение, составила аннотацию, сочинила титульный лист и фронтиспис. И вот теперь все готово. 6 томов с 800 листами, массой в 9 кг, в руках не унесешь, пришлось забирать на такси. В типографии выбрали достойную обложку. Сделали очень быстро. Теперь наша с мужем коллекция навсегда со мной.
В альковах Сталинграда
N 39 Андрей Архангельский о новом фильме Федора Бондарчука
Ненужная откровенность
В конце 1940-х и начале 1950-х немцы в кино были действительно страшными (в том числе и внешне), бесчеловечными и жестокими. "Очеловечивать" их начали позднее. Понятно, что в советское время все, даже кино, должно было вызывать ненависть к врагу. Это была идеология, основывавшаяся на пережитом ужасе. О любви особо не откровенничали: не было ни объятий, ни сентиментальных "соплей", но само чувство все же передавалось. Это показывает, что откровенных сцен можно избегать, а не выпячивать их, как в последних "шедеврах".
Чувства не исчезают
Абсолютно не согласен с мыслью о том, что "в военных фильмах 1940-х и 1950-х не было никакой сентиментальности". А как же "Фронтовые подруги", "Парень из нашего города", "Два бойца", "Небесный тихоход"? Могу продолжить список.
Театр куклы
Фильмы Бондарчука-младшего мне несимпатичны, начиная с "9 Роты". На мой взгляд, этот режиссер в чем-то подобен восковой кукле. Объясню почему: выглядит он хорошо, фильмы как настоящие, все вроде бы на месте, проработано на совесть, но самого главного, от чего "гоняет сердце по жилам кровь живую", нет. Души нет. Гламур, деньги, блеск и духовная нищета. Одна кукольная детская иллюзорная жизнь.
Доживем? Увидим?
N 39 Людмила Усова о предстоящих изменениях пенсионной системы
На себя вся надежда
Вкладываться нужно в здоровье и интеллектуальное развитие себя и своих близких. Все остальные стратегии являются заведомо проигрышными.
Ударить по военным
На мой взгляд, выход в том, чтобы увеличить пенсионный возраст и уменьшить размер пенсии военнослужащим, а также приравненным к ним по пенсионному обеспечению, например сотрудникам ФСИН.
Загадочные НПФ
Вспомнился анекдот про Чапаева: у комдива спрашивают: "Ты за какой Интернационал — за Первый или за Второй?" Он отвечает: "Я за тот, за который Ленин". Вот так и я не могу выбрать НПФ, хочу, чтобы грамотные люди объяснили, какой лучше.
Час расплаты
Мы все сейчас расплачиваемся за популистские предвыборные обещания. И это, похоже, только начало. Нервные конвульсии властей говорят, что скоро грянет вторая волна кризиса, а Стабфонда уж нет.
Братская помощь
Мы с друзьями впервые решили пересечь границу России и Украины на автомобиле. Знакомые предупреждали, что на границе придется заполнять миграционную карту, напечатанную мелким шрифтом на украинском языке, и что сделать это непросто, но можно договориться о помощи. И даже цена этой помощи уже определена: 500 рублей.
Советом воспользовались сразу же, правда, пришлось немного понервничать, когда наш друг исчез с таможенником за закрытой дверью. Вдруг таможенникам не понравится, все-таки это, мягко говоря, не совсем официально. Друг вышел буквально через минуту, все в порядке, 500 рублей существенно сократили время заполнения документов. Поехали дальше. И тут возникла необходимость заполнения еще одной бумаги — декларации. Бумага небольшая. "Ну эту-то мы заполним сами",— подумала я. В декларации было всего шесть предложений на украинском языке, но я смогла заполнить только один пункт: фамилия и имя. Все остальное вообще непонятно!
Обратилась к таможеннику с вопросом, где можно посмотреть образец по заполнению декларации. А образца нет и никогда не было. 500 рублей ушли так же быстро, как и при заполнении миграционной карты, даже отходить куда-то, уединяться не надо было. Образца нет, но есть помощь. Декларация была на непонятном украинском языке, а про помощь объясняли на вполне понятном русском. Да и рубли вместо гривен тоже никого не смущали.
В результате всех этих действий границу пересекли мы быстро, не пришлось стоять несколько часов, все получилось удачно, но как-то немного странно. "Помощь" на границе была довольно неприкрытой обдираловкой, от которой, как мне кажется, даже в России отвыкли. Не сказать, что у нас чиновники не "помогают", "помощь" у нас оказывать тоже любят и умеют, но не так явно, не при всех. Все-таки чего-то опасаются.