Поставили к стене, но потом нервы у них, конечно, не выдержали, и они решили полюбоваться, какой свет будет давать это стекло. А то лампочки били, конечно, в глаза. Они сказали электрику, чтобы он приладил стекло, раз уж он этой люстрой занимался. Он согласился, только спросил, где стекло. Они объяснили, что в картоне, у стены стоит, около батареи в большой комнате.
Он перезвонил и объяснил, что ничего там не стоит. Они приехали и поняли, что и правда ничего там нет. Ну, рабочие там были, несколько человек. Детскую комнату собирали. И они сразу вспомнили, где эта картонка.
—Квадратная такая?—уточнили.—Выбросили мы ее. Картон же. Мусор.
Для людей, которые собирали детскую, и правда картон был мусором.
Мой друг позвонил в эту фирму, где он эту люстру заказал, и там ему сразу сказали:
—А, стекло? Выбросили, да?
—Нет!—сказал он с испугу.—Разбили.
—О!—говорят.—Удивительно. Все выбрасывают обычно. Вы у нас первый человек за полтора года, что мы торгуем этими люстрами, кто разбил. Поэтому приезжайте. Мы вам заменим.
Он побоялся уточнить, сколько это стоит: а вдруг бесплатно? Так и оказалось. Просто выдали ему другую картонку. Потому что он был первым, кто разбил это стекло.
Он хотел сразу поставить стекло на место, но это оказалось невозможно. Сначала электрика не было, потом плинтусы начали прибивать… Но зато он сказал, чтобы ни в коем случае не трогали эту картонку—всем, кто был в квартире, и всем, кто только мог в ней побывать.
—Вот это—стекло,—объяснял он.—Стоит очень дорого. Кто выкинет—будет сам новое покупать.
У него в квартире в это время были несколько таджиков. Трудно сказать, что они там делали. С другой стороны, таджикам всегда есть чем заняться.
И вот опять пришло время ставить это стекло. Мой друг приехал—и нет, конечно, стекла. У него, разумеется, просто истерика началась. Сбежались все, кто в этот момент в квартире был. То есть человек десять. И все начали искать картонку. И нашли. Один таджик гордо принес ее из кухни.
—Надо же,—говорит,—а мы на ней пилили. Удобная очень подставка была.
—А мы,—говорит другой,—на нее, по-моему, вообще козлы ставили, чтобы не шатались.
И выяснилось, что стекло-то цело. Закаленное было стекло. Поэтому никому его за полтора года и не удалось разбить.
Только выкинуть его и можно было.