НОЧЬ
Я приземлился в Дубае ночью. Аэропорт был огромен, но мало ли больших аэропортов в мире. Очки на улице мгновенно запотевали, хотя была ночь и было прохладно, +35. Хайвей, по которому мы мчали, был глотком свежего воздуха. Параллельно наземному строился надземный автобан, летели искры сварки.
—Арабы работают круглосуточно?—спросил я.—Без перерывов на намаз?
—Работают гастарбайтеры,—сказали мне,—индусы и пакистанцы. И только утром и по ночам. Днем слишком жарко. Им платят 400 долларов в месяц и бесплатно кормят.
—Менты не шмонают?—засмеялся я.
—Здесь нет ментов,—сказали мне,—и преступности нет. Можешь оставить кошелек на улице: вернут. Тут наши чеченцы попробовали было бузить, но им шейх сказал пару слов, и стали как шелковые. Ты просил показать Rock Cafe? Смотри!
Я посмотрел. В глазах темнело, а точнее, светлело от подсвеченных небоскребов. Знакомая вывеска промелькнула меж ними.
—Здесь же была пустыня?—сдавленно пискнул я.
—Мы, в общем, едем по пустыне. Здесь пять лет назад, кроме скорпионов, вообще ничего не было.
—Нефть,—сказал я с пониманием.
—Нефти в эмирате Дубай практически не осталось,—был мне ответ.—Доходы от нефти лишь 7 процентов. Все остальное—отели, бизнес-центры, технопарки, банки, кафе, рестораны, сервис, инвестиции. Население—4,5 миллиона, местных—в 10 раз меньше, и они честно говорят, что, кроме клубники и бройлеров, сами ничего не производят. Но сюда сегодня рвутся все: для бизнеса рай.
УТРО
Я раздвинул стеклянную стену и шагнул на балкон размером с футбольное поле. Передо мной в дрожащей желтой жаркой дымке открылся Восток—небоскребы, пальмы, строительные краны, Персидский залив и бесконечные яхты. Да, каналы и яхты были повсюду. Я совершенно выпустил из виду, что нахожусь в пустыне, которую решено превратить в рай посредством искусственных каналов и искусственных островов. Искусственные острова в виде пальм, искусственные острова в виде карты мира, искусственный полукруг—все это за пару лет было намыто здесь, в Дубае. В итоге крохотная страна с данной ей Аллахом береговой линией в 67 километров превратилась в страну с береговой линией в 1500 километров.
После завтрака меня повезли в шопинг-мол. Для склонного к покупкам туриста Дубай вообще состоит из одних шопинг-молов, по кондиционированным пространствам которых гуляют, как в Европе по бульварам. Пройдясь по залам, я уткнулся в стеклянную стену, за которой лежал снег. Там была искусственная зима, про которую я много слышал. Теоретически, конечно, я мог покататься летом на сноуборде и под Москвой в Красногорске, где такая же горнолыжная труба недавно открылась, но на практике шанса не было: я однажды попробовал туда добраться, но через два часа пробок плюнул и повернул назад.
В России, видите ли, существует проблема неразвитости инфраструктуры. Я слышу про эту неразвитость уже второй десяток лет и вижу, как при этом замечательно развивается персональная инфраструктура тех, кто вздыхает по поводу ее неразвитости. В Дубае я добрался до горнолыжного курорта без всяких проблем за 5 минут. И заплатил за 2 часа катания в выходные в 2 раза меньше, чем заплатил бы под Москвой.
ДЕНЬ
Днем меня пригласили на коктейль в семизвездочный отель в форме паруса. Там был ресторан внутри аквариума с акулами и невероятно сложносочиненный фонтан, струи которого умели превращаться в птичек и рыбок, сворачиваться жгутом и гнуться дугой.
Потом меня прокатили по искусственному острову в виде пальмы, где на намывном «стволе» успели вырасти готовые дома. Жилая недвижимость, которая с невероятной скоростью строится и распродается в Эмиратах, предполагает полностью отделанные квартиры, то есть уже с кухней и кухонной техникой, с ваннами и душевыми, в них сразу можно жить (и люди на острове-пальме жили). И никто здесь не делает по три года ремонты и не сносит стены, а сразу выбирает один из, условно, трех вариантов отделки. А если не нравится ни один, то выбирает другой дом или другую пальму.
А потом меня привезли в офис русской компании Rustar, которая занимается недвижимостью и строительством в Эмиратах, и познакомили с ее президентом Рафиком Губаевым. Этот человек, живущий здесь уже 16 лет, произвел на меня впечатление не меньшее, чем острова, на которых он продавал офисы и жилье.
В кабинете у него висели портреты Владимира Путина и шейха Мухаммеда бен Рашида Аль-Мактума. Перехватив мой взгляд, Рафик Салихович пояснил, что он занимается не политикой, а исключительно бизнесом, что относится к компетенции премьер-министров, а не президентов, поэтому портреты премьеров у него и висят. Он сказал это так, что у меня сразу пропала охота спрашивать, висел ли у него до Путина на стене Зубков, а до Зубкова—Фрадков. Хотя долгая жизнь на Востоке наверняка научила г-на Губаева отвечать на любые каверзные вопросы.
У меня, впрочем, их было только два и некаверзных. Первый—каковы в Эмиратах сроки строительства. И второй—почему на Востоке я вижу сказку, а в России—в лучшем случае—фельетон?
Г-н Губаев ответил, что первые инвестиционные подряды реализовывались в Дубае за 9 месяцев, включая отделку. Потом, когда дома стали возноситься выше и выше, сроки пересмотрели—вот его компания, например, строит небоскреб в 101 этаж высотой, и ровно через 3 года после начала строительства в нем будут жить и работать люди. А дальше он рассказал, на чем основана сказка Эмиратов (про Россию Рафик Губаев сделал вид, что не расслышал).
В Эмиратах, говорил он, стабильная и просвещенная монархия, английское образование и строительный опыт Гонконга и Сингапура. Тут нет затрат на социальные выплаты, потому что 90 процентов рабочих—приезжие, и они никогда не будут получать в ОАЭ пенсию. Тут очень простая система: 0 процентов—налог с оборота, 0 процентов—вывозная пошлина, 0 процентов—дорожный сбор, 0 процентов—взятки, 0 процентов—алкоголизм и 40 центов—литр бензина. И еще здесь нет обманутых вкладчиков, но есть гарантии шейха инвесторам. И если, когда начали качать нефть, грамотность здесь составляла 5 процентов, то теперь 100 процентов населения владеет английским. И никто не спрашивает, откуда у тебя деньги. И все это с невероятной силой влечет в раскаленную пустыню, каковой Эмираты были еще 20 лет назад, международных инвесторов. Не считая, конечно, прибыльности в 600 процентов за 4 года: первая недвижимость на намывных островах уходила по цене тысяча долларов за метр, а сегодня перепродается за 6 тысяч долларов. И это никакая не пирамида—здесь живут, работают и отдыхают люди, потому что здесь очень комфортно жить, работать и отдыхать.
Тут Рафик Губаев выпустил кольцо дыма и посмотрел на часы, и я понял, что за разговором день кончился и наступил вечер.
ВЕЧЕР
Вечером за ужином у меня кругом шла голова. Итак: есть крохотная арабская страна в пустыне, даже не страна, а несколько мелких исламских монархий. К концу 1960-х, когда в них находят нефть, эмираты бедны, неграмотны, а из прелестей цивилизации в них популярен «бедуинский кондиционер»—это такой короб-труба из тканей и шкур, в которую естественным образом засасывается горячий воздух и образуется подобие его циркуляции. Нефть поначалу никакой радости не приносит: деньги складываются в кубышку на случай войны с Западом. И только лет 20—25 назад они начинают тратиться на то, что составляет основу современной цивилизации: дороги, коммуникации, аэропорты, порты, паркинги, электростанции, опреснительные станции, предполагая, что приходящие инвесторы сами как-нибудь решат, чем в стране с готовой инфраструктурой, низкими налогами и высокими гарантиями заняться. Сюда действительно приходит весь мир (кроме Израиля), земля делится на землю «для своих» (здесь иностранцам строить нельзя) и «для всех» (и это самая интересная с точки зрения вложений земля, вроде все тех же намывных островов). Для тех, кто пришел в пустыню, создаются технопарки и зоны свободного предпринимательства. И пустыня расцветает. Здесь бум инвестиций. И государство выдает своим подданным в качестве подарка на свадьбу 100 тысяч долларов и виллу ценой в несколько миллионов. Не говоря уже про бесплатное и очень хорошее образование и здравоохранение.
Я спросил себя: почему ничего такого и близко нет в России? И затянулся яблочным кальяном, чтобы отогнать очевидный, но неприятный ответ.