В пятницу, 16 октября, «Российская газета» опубликовала так называемое «Письмо деятелей культуры» — обращение Зураба Церетели, Таира Салахова, Альберта Чаркина и Никиты Михалкова к Владимиру Путину с настойчивой просьбой остаться на третий срок.
При всей загадочности современной российской политической жизни более таинственного документа она не знала. Даже на фоне славословий, сопровождавших решение президента войти в предвыборную тройку единороссов, а впоследствии и заменить ее собой, письмо от 16 октября поражает истерическим тоном, заоблачными хвалами, почти пародийной надрывностью: «В ходе работы приходится встречаться с людьми из всех частей России, и, уверяем Вас, они едины в желании, чтобы Вы остались главой нашего государства. Проводимая Вами мудрая государственная политика позволила российской культуре обрести новую жизнь. Для нас жизненно важно, что и после 2008 года Вы продолжите осуществлять свою выверенную и благотворную политику, что позволит сохранить позитивное направление государственной политики, гарантирующее стабильность и процветание отечественной культуры, лучших традиций нашего искусства, усиление мер по сохранению художественного исторического наследия и музейных ценностей. Это остро чувствует художественная молодежь, которая часто оказывается в авангарде всей российской молодежи и которая серьезно относится к будущему России, немыслимому без Вас как президента нашей страны. Мы надеемся, что Вы учтете мнение десятков тысяч художников и деятелей отечественных культуры и искусства о необходимости Вашего пребывания и после 2008 года на посту главы Российского государства. Очень просим Вас, глубокоуважаемый Владимир Владимирович, принять во внимание наши надежды на Ваше положительное решение. От имени всех представителей творческих профессий в России».
Художественная молодежь, находящаяся в авангарде всей российской молодежи, совершенно очебурела. Она не давала четырем руководителям творческих союзов (трое из которых имеют отношение только к изобразительным искусствам, а четвертый вообще представляет нетворческий Фонд культуры) никаких полномочий просить президента о чем-либо от ее имени. Человек ясно сказал, что не хочет, что соблюдает Конституцию — что ж неволить-то? Потом, Конституция… И вдобавок — почему для Михалкова, Церетели, Чаркина и Салахова «жизненно важно», чтобы «выверенная и благотворная политика» осуществлялась все теми же натруженными руками?! Чего они успели наворотить в последние годы, что так боятся смены власти?
На следующий день «Российская газета» была завалена бумажными и электронными письмами негодующих представителей творческих профессий. Корректный и холодный отказ подписывать «письмо деятелей» был сочинен, насколько я знаю, драматургом и публицистом Денисом Драгунским: «В письме содержится возмутительная ложь о том, что «все художественное сообщество России» «от имени всех представителей творческих профессий в России» просит Президента РФ В В. Путина остаться на посту президента на 3-й срок и тем самым нарушить Конституцию Российской Федерации. Я обращаюсь к Вам с просьбой опубликовать опровержение, из которого бы ясно следовало, что я, ФИО, не имею никакого отношения к этому письму и не давал согласия господам З. Церетели, Т. Салахову, А. Чаркину и Н. Михалкову выступать от своего имени».
Петербургский актер Алексей Девотченко (Корейко в последнем «Телёнке» и ведущий артист Александринки, легендарный Порфирий Петрович в «Преступлении и наказании» и лучший, наверное, чтец классики во всем поколении) направил «деятелям культуры» негодующее письмо «Четверо коленопреклоненных мужчин», в котором подробно охарактеризовал творческие достижения авторов письма последних лет. Некоторые продвинутые блоггеры предложили возбудить против Церетели со товарищи уголовное дело по обвинению в подстрекательстве главы государства к антиконституционному перевороту. К счастью, эта инициатива поддержана не была.
В самом деле, тут все загадка. Добро бы к Первому Лицу обращались звезды-однодневки, которые при нем взошли и его попущением удерживаются на небосклоне, — но нет, всех этих титанов страна отлично знает с начала семидесятых! Владимир Путин столько раз подчеркнул свое твердое желание уйти (и даже выдал политологу Николаю Злобину соответствующую расписку), что ожидать его согласия после подобного письма — значит в самом деле очень плохо знать нравы русского офицерства, к которому президент себя причисляет. Еще страннее видеть под одним письмом подписи Церетели и Чаркина: кто, как не Зураб Константинович, лоббировал продвижение бывшего главного архитектора Олега Харченко на должность ректора Репинского академического института? Тогда Чаркину пришлось написать добровольное прошение об отставке, но студенты отстояли своего ректора, собравшись на митинг под лозунгами «Бог был скульптором» и «Нам не нужен ректор-чиновник». В результате были назначены перевыборы ректора, на которых Чаркин победил с большим отрывом. Может быть, именно тогда он уверовал в действенность народных просьб «Останься, кормилец»?
Есть, конечно, версия, что у всех подписантов в запуске важные проекты, могущие пострадать вследствие смены коней на переправе. Но премьера «Утомленных солнцем-2» назначена на август будущего года; ни Чаркин, ни Салахов, ни Церетели материально не зависят от Владимира Путина, поскольку сами руководят крупными творческими союзами. Можно, конечно, предположить, что все они затеяли некую крупную художественную акцию — скажем, фильм Михалкова о Церетели с декорациями Чаркина и костюмами Салахова, — но сотрудничество столь разных по темпераменту художников представляется почти невероятным.
Тогда зачем? Излагаю основные версии: во-первых, перед нами не столько осмысленное прошение, сколько ритуал. Ритуал не имеет прагматической цели — он манифестирует наступление определенной формации, а в этой формации просьба к уходящему правителю не оставлять подданных сиротами является фигурой речи, формой благодарности «Нам было хорошо с тобой». Так плакальщица на похоронах, обращаясь к «виновнику торжества» с мольбой «Встань, кормилец, погляди на наши слезы и т д.», отнюдь не имеет в виду, что он действительно встанет, и первая до обморока ужаснется такому обороту дел. Так кролик спрашивает Винни-Пуха, не останется ли он еще на часок, но приходит в отчаяние, когда тот изъявляет готовность доесть в доме всю сгущенку. Романс Н. Пашкова «Не уезжай ты, мой голубчик» является формой признания в любви голубчику, но поется в твердой уверенности, что он сейчас ускачет по делам, поскольку благополучие счастливой пары напрямую зависит от поездки. Иное дело, что формации, в которых ритуальная просьба о неоставлении подданных является непременной частью проводов «хромой утки», довольно специфичны: так, с подобной просьбой подданные часто обращались к Роберту Мугабе (премьер и президент Зимбабве), пока Конституция страны не была окончательно переписана под его неограниченное правление. Периодически официальный Союз писателей Белоруссии (возглавляемый после раскола генералом милиции Николаем Чергинцем, автором детективов о борьбе Белоруссии с наймитами Запада) обращается с аналогичными просьбами к А Г. Лукашенко, который и так никуда не собирается. Напомню, наконец, что в 1998 — 1999 годах с просьбами о третьем сроке к Борису Ельцину тоже обращались деятели искусства, главным образом из числа режиссеров, — не стану здесь называть их имена, которые помню; тогда абсурдность этих просьб была очевидна, ибо Борис Николаевич с трудом дотягивал и второй срок, — но поскольку под сомнение ставилась сама судьба демократических преобразований, тревогу культурной общественности можно было понять. Сегодня, когда судьба демократических преобразований не вызывает уже никаких сомнений, просьба выглядит чисто этикетной.
Хотя… Хотя есть у меня и еще одна версия, заставляющая думать, что все не так плохо. Можно сказать о перечисленных деятелях культуры что угодно, но бездарями их не назовешь. И все они в последнее время демонстрируют тягу к юмору, сатире, даже гротеску: черты бурлеска и автопародии налицо в фильме «12», Альберт Чаркин прославился статуями Остапа Бендера и Городового, Зураб Церетели с наслаждением ваяет смешные и карикатурные фигуры (и они отлично ему удаются — ими забиты два зала его музея), да и Таир Салахов начинал как блестящий карикатурист в журналах «Молла Насреддин» и «Кирпи». Более того — в книге Байрама Гаджизаде «Сто лет азербайджанской карикатуры» он назван корифеем жанра. И тогда все становится понятно: четыре честных, принципиальных художника, видя вал лести и подхалимажа, грозящий скомпрометировать прежде всего адресата, метко спародировали новый сладостный стиль, создав непревзойденный образец лизательного письма покровителю искусств.
В этом блаженном заблуждении я желал бы остаться как можно долее. От души рекомендую это объяснение авторам письма на случай, если когда-нибудь судьба демократических преобразований в России окажется менее предсказуемой.
Иллюстрация KOMISSAR