В перерыве между российской и корейской заявкой я решил перекусить в открытом кафе отеля. Мимо бегали наши люди. Свою привычную тысячеметровку бежала Светлана Журова. Она на секунду притормозила, спросила, как понравилась наша заявка, и вспомнила, увидев омлет на моей тарелке, что она с ночи совершенно ничего не ела.
— Да, надо же, наверное, поесть — и корейцев побегу смотреть, — пробормотала она. — С прошлой ночи ничего не ела. Даже и мысли об этом не было.
Она присела за стол и стала рассказывать, как здорово они придумали выступать вместе с Плющенко.
— Никто-никто же такого не делал никогда, ни на одной презентации, понимаете! — говорила она. — Мы так волновались…
Я видел, что она и сейчас волнуется, и даже, по-моему, больше, чем раньше. Драма голосования, в конце концов, только приближалась к развязке.
— Ну ладно, значит, омлет?.. — переспросила она.
— Очень вкусный, — сказал я, — только если без сладкого перца.
— Да? — с сомнением переспросила и вдруг обрадовалась: — А, да я же здесь живу! И ем тут же! Я и омлет этот ела!
Она заказала себе омлет. Когда официант ушел, она вдруг вспомнила, что ей надо позвонить, и с тоской обнаружила, что у нее села батарейка на мобильном телефоне. Я предложил ей телефон, она обрадовалась.
И тут она еще что-то вспомнила.
— О, я сейчас вернусь! — озабоченно крикнула она уже из коридора.
Она не вернулась. Через полчаса я видел ее сидящей на скамеечке перед экраном монитора, по которому транслировали корейскую заявку, и вот тут от ее внимания не ускользала ни одна мелочь.
Потом я видел ее на объявлении итогов голосования. В жизни людей есть счастливые мгновения. Есть самые счастливые. Каким счастливым может быть мгновение в жизни человека, который выиграл, как Светлана Журова, Олимпиаду в Турине, я, увы, даже представить не могу. Так вот, я видел ее и тогда, в Турине, сразу после забега, и теперь, сразу после того, как победил Сочи. Здесь, в Гватемале, она была, по-моему, еще счастливее.
Потом я потерял ее из виду, что было нетрудно, и встретил возле пресс-центра уже далеко за полночь. Она обрадовалась:
— А можно позвонить?! Я давно должна была позвонить, а у меня телефон сел.
— А вы ели что-нибудь? — спросил я.
— Да нет, с прошлой ночи не ела, — сказала она. — И не хотелось.
Она взяла в руки телефон, посмотрела на него, потом приставила трубку к уху и стала ждать. Она еще о чем-то болтала с кем-то из тех, кто шел мимо. И все это время, с самого утра, выражение ее лица было, мягко говоря, отсутствующим. Я думал, что хоть после победы она сможет немного расслабиться. Но ее не отпустило.
— Света, — не выдержал я наконец, — вы почему телефон возле уха держите?
— Так я домой звоню, — с недоумением сказала она.
— Надо сначала номер набрать, — посоветовал я ей.
— Ну надо же!.. — простонала она и куда-то убежала.